Спаси меня, пожалуйста!

– Ну, лицо-то у нее дай бог всякому, – весело встряла Рая, – щеки прямо кровь с молоком. А сестре твоей, детка, действительно отдыхать пора, она еле говорит. Ей бы поспать да отдышаться. Ты иди себе, а завтра милости просим. Меня, может, уже и выпишут.

– Ну да, выпишут. – Блондинка скептически сощурила свои красивые глаза. – Держи карман. Вчера еще помирала, а завтра хочешь ускакать. Так не бывает, подруга.

– Посмотрим, – коротко парировала Рая и поджала губы, давая понять, что разговор окончен.

– Мне остаться или уйти? – вполголоса спросила Ангелина у Риммы.

– Иди, пожалуй, – та с трудом подавила зевок. – Я и вправду посплю. Ощущение, что по мне паровой каток проехался.

Ангелина поцеловала сестру и двинулась к порогу.

– Фото плитки пришли, как привезут! – строго бросила Римма ей вдогонку.

– Пришлю, – пообещала Ангелина и вышла в коридор.

Она едва не столкнулась с молодой миловидной женщиной в белом халате, шапочке и на каблуках.

– Простите, – извинилась Ангелина.

– Ничего страшного, – приветливо отозвалась та. – Вы кого навещали? Новенькую?

– Да. Римму Шапошникову. Вы врач?

– Я заведующая отделением. – Симпатичная докторша улыбнулась и легким движением поправила красивую челочку. – Римма – ваша мама?

– Сестра.

– Сейчас посмотрим вашу сестру. Говорят, врачи в реанимации с ней повозились. Тяжелый приступ, к тому же рецидив. Где она лежала в прошлый раз?

– В 57-й больнице.

– Когда?

– В конце мая.

Докторша нахмурилась:

– Часто. Видимо, неправильно подобраны дозы ингалятора. Мы полностью обследуем вашу сестру и подберем нужное лечение. Но вы должны знать, что она тяжелый астматик со всеми вытекающими последствиями, и принимать соответствующие меры.

– Да, да, понимаю, – поспешно согласилась Ангелина.

– Мне пора. – Врач переступила порог и скрылась в палате, плотно прикрыв за собой дверь.

Ангелина немного постояла в коридоре, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносившимся изнутри, но слов было не разобрать. В кармане у нее завибрировал телефон. Она поспешно вытащила трубку – звонил Гошка.

– Погоди, – прошептала Ангелина, – я тебе сейчас перезвоню.

Она бегом спустилась вниз по лестнице и вышла во двор. Набрала Гошкин номер и не спеша двинулась к остановке.

– Решил узнать, как ты? – В голосе Безденежных Ангелина уловила теплоту, и тут же у нее защипало в носу.

– Все плохо, Гош, – проговорила она дрожащим голосом.

– Что плохо? – не понял тот. – Ты плитку купила?

– Да к черту эту плитку! – взорвалась Ангелина и всхлипнула. – Римма в больнице.

– Как в больнице? Опять? Она же только что лежала.

– Вот так. Снова приступ, гораздо сильней, чем раньше. Только-только из реанимации в палату перевели.

– Что ж ты не позвонила? – укорил ее Гошка. – Я бы помог. Ты у нее сейчас?

– Уже ушла. Еду домой. Слушай, Гош, ты… у тебя случайно нет знакомых с дачным участком?

– Ну есть. А что? – удивился Безденежных.

– Яблоки нужны для Риммы. Натуральные, без химической обработки. Может, даст кто? Я бы заплатила.

– Зачем платить? И так дадут. Только… – Гошка замялся, – наверное, быстро не получится. Дня через два привезут – у них дача далеко, больше 200 км от Москвы. Зато воздух чистый и экология в порядке.

– Два дня – это долго, – расстроилась Ангелина, – а других знакомых нет?

– Нету, – грустно отозвался Гошка, – предки сейчас на своей фазенде отдыхают, но у них всего две яблони и обе осенние.

– Ну, значит, придется подождать, ничего не поделаешь. – Ангелина зашла в подъехавший автобус и хотела распрощаться с Гошкой, как вдруг тот гаркнул ей в ухо:

– Слушай, идея! Дедок этот, помнишь, которому я утром проводок от компьютера вставил?

– Ну помню. И что?

– Так он же яблок предлагал! Со своего сада, как заказывали. Садимся в тачку и дуем к нему!

– А это удобно? – усомнилась Ангелина. – Мы ж ему чужие люди.

– Брось – удобно, не удобно. Мы ему помогли, пускай теперь и он нам поможет. Тебе сколько до дому?

– Минут пятнадцать.

– Значит, через 20 минут у моего подъезда.

– Договорились. – Ангелина нажала отбой и спрятала телефон.

Безумный день продолжается. Теперь в программе поездка за яблоками. Что ж, наверное, лучше прокатиться лишний раз на Гошкиной шикарной машине, чем сидеть одной в четырех стенах, слушать восточную музыку и рисовать себе мрачные картины Римминой болезни. Она уже подходила к Гошкиному дому, как вновь раздался телефонный звонок.

– Шапошникова, слушай… – Тон у Безденежных был растерянный. – Ты того… прости. Я забыл совсем, сейчас заказчик придет, мы еще неделю назад договорились. Из головы вылетело, елки-моталки, да и не готово ничего. Эх! – Он досадливо крякнул. – Ты вот что, бери такси и езжай одна. Я тут надолго застряну, возможно, до ночи. Адрес помнишь?

– Помню. – Ангелина подавила вздох. Ехать одной к деду и, тем более в дом Андрея, ей совсем не хотелось. «Может, завтра» – мелькнула у нее крамольная мысль. И тут же она одернула сама себя. Никаких завтра! Римме нужны яблоки прямо сейчас. Утром они будут лежать у нее на тумбочке, и точка. – Хорошо, я съезжу одна, – сказала она Гошке.

– Прости, – повторил тот. – Ты же знаешь, я для тебя на все готов. Но работа… – Он что-то еще пробормотал и отключился.

Ангелина вздохнула еще раз и принялась заказывать такси – таскаться общественным транспортом у нее больше не было сил. Через пару минут она уже ехала в желтом «Фольксвагене», и водитель, такой же толстяк, как Гошка, весело травил анекдоты, не замечая, что пассажирка потерянно молчит, периодически вытирая набегающие на глаза слезы.

Глава 8

Второй раз за день Ангелина вошла в подъезд дома, где жил Андрей Петрачев. Странно, она без всякого усилия вспомнила код, который каким-то непонятным, ведомым только ему одному способом, подобрал сегодня утром Гошка Безденежных. Ею овладело непонятное состояние: какой-то сонливый покой, усталое равнодушие. Она действовала на автопилоте: машинально нажала кнопку лифта, зашла в кабину, поднялась на нужный этаж.

Дед открыл сразу же, едва Ангелина позвонила в квартиру. Можно было подумать, что он ждал ее, дежурил в прихожей у глазка.

– На-кася, это ты опять! – Старик потряс белоснежной бородой. – Чего еще?

– Здравствуйте. – Ангелина сделала попытку растянуть губы в улыбке, но вместо этого почувствовала, что они задрожали, и испугалась, как бы не разреветься тут, прямо на пороге, перед чужим человеком.

– Ну здравствуй, коли не шутишь. – Дед метнул на нее цепкий взор и, неожиданно взяв за плечи, втащил в коридор. – Что стряслось, говори? По какому поводу сырость разводишь? Или, может, тебя друг твой обидел, кабан эдакий?

Ангелина невольно фыркнула сквозь слезы:

– Нет, не обидел. Наоборот, он мне помогает.

– А чего тогда? – Дед снова заглянул ей в лицо, и она вдруг увидела, какие у него добрые глаза. Добрые и умные. Вовсе он не старый безумец, а вполне нормальный человек, только очень одинокий.

– Сестра у меня в больнице, – тихо проговорила Ангелина и доверчиво прижалась к тощему дедову плечу.

– Что такое с ней? Гипертония небось?

– Астма. Сильная астма. Приступ.

– Знаю я, что такое астма. – Дед понимающе качнул головой и пожевал губами. – Старуха моя от нее и померла. Да ты не пужайся, – спохватился он, увидев, как сжалась в комок Ангелина, – твоя сестра молодая, поди? Выкарабкается, зуб даю. Моя-то старая была, да еще помимо астмы у нее давление скакало, вот и не сдюжила. Оставила меня одного. Куда я без нее? – Старик тяжело вздохнул и понурил голову.

Ангелина не к месту вспомнила, как утром он говорил про сайт знакомств. Словно прочитав ее мысли, дед мрачно произнес:

– Вот знакомлюсь с этими старухами, будь они неладны, знакомлюсь, а толку нет. Одни бабы-яги кругом, злые да жадные. Того гляди сожрут и не подавятся. Да ну их к лешему… пойдем, дочка, я тебя чаем напою, раз уж пришла. Идем.