Точка Зеро

Я с трудом села — голова опять закружилась, уткнулась Федьке в плечо и залилась слезами. Промелькнула бледная мысль, что в последнее время я только и делаю, что без конца рыдаю, просто рева-корова какая-то.

— Ну-ну, тише, тише, — Федька обнял меня и покачивал осторожно, как маленького ребенка. — Успокойся. Все будет хорошо, Света. Слышишь? Все будет хорошо!

30. Круг замкнулся

— Опять дождь пошел.

Тони стоял у окна с бокалом бренди. Сидящий в кресле Питер смотрел на огонь камина сквозь свой бокал, словно наполненный жидким пламенем.

— Осень… — сказал он и снова замолчал.

— Ты считаешь, что я не прав?

— Это не мое дело, Тони.

— Но на свадьбу не придешь?

Питер сделал глоток и поставил бокал на столик. Встал, сделал несколько шагов в одну сторону, повернулся, прошел в другую.

— Ну почему же, приду. А вот Люси точно нет. Ты же знаешь, она терпеть не может Эшли. Да и к тебе теперь…

— Ну, конечно! — Тони залпом допил бренди. — Я же предатель! Это же я бросил Свету, да? А ничего, что она уехала и даже мне не позвонила? Смску прислала — долетела, целую. И все. Английский номер, разумеется, выключен, российский не оставила. Даже страницу свою на Фейсбуке удалила.

— А что Люси?..

— А что Люси? Я просил Светин номер — не дала. Мол, если она сама мне не звонит, значит, не хочет со мной разговаривать. И что я должен чувствовать, Питер? Что мною просто попользовались и выбросили, как ненужную игрушку? Летняя интрижка закончилась? Да, у нас все непросто складывалось. Но я не хотел, чтобы она уезжала. Просил остаться еще. А она отговаривалась тем, что срок приглашения закончился, потом не дадут новую визу. Что за бред?

— Ну, не совсем бред. Хотя, конечно, она могла вернуться домой, я бы оформил новое приглашение, и она бы приехала снова. Или ты сам мог сделать это.

— Питер, она просто не хотела. Пойми, я ей не нужен!

Тони снова отошел к окну и стал смотреть в темный сад, не желая, чтобы Питер видел его лицо. Тихо потрескивали в камине поленья, мерно цокала стрелка часов, постукивала по ковру лапа Пикси, сосредоточенно чесавшей за ухом.

— И все-таки я тебя не пойму, Тони, — сказал Питер после долгого молчания. — Эшли после Светы? Вот так сразу? И чтобы на ней жениться? Она что, в положении?

— Нет, — пожал плечами Тони. — Просто мне теперь все равно. Я ей нравлюсь, она хочет замуж.

— А она тебе нравится? Хотя бы нравится?

— Мне все равно, — повторил Тони бесцветным, тусклым голосом. — Лучше скажи, что врачи говорят насчет ЭКО?

— Ничего не говорят, — вздохнул Питер. — Кроме того, что из этого, по всей видимости, ничего не выйдет. Предлагают донора. Но это будет не мой ребенок.

— Послушай, если дело в титуле — кто будет делать анализ ДНК? У твоей жены родился ребенок, каким образом — медицинская тайна. Это же не усыновление.

— Дело не в анализе, Тони, — вздохнул Питер. — Это будет не мой ребенок. Ты понимаешь?

— Я понимаю, Питер. Ты даже представить себе не можешь, насколько.

— Ну почему же не могу? — усмехнулся Питер.

Казалось, они оба готовы были сказать что-то очень важное, но дверь библиотеки внезапно распахнулась.

— Милорд, — Эшли никогда не делала книксен, не подходящий к брючному костюму, только кланялась, как мужчина-дворецкий, — леди Скайворт просила передать, что ждет вас наверху.

— Люси верна себе, — сказал Питер, обращаясь к Тони. — Здесь везде телефоны, у нее есть мобильный, но…

Тони чуть заметно усмехнулся и пошел к выходу, но Питер его остановил.

— Задержись на минуту. Вы свободны, миссис О’Киф.

Когда за Эшли закрылась дверь, Питер спросил:

— Света ведь не забрала кольцо с собой, так?

— Нет, оно в банке.

— Привези мне его, пожалуйста.

— Зачем? — удивился Тони. — Ты хотел, чтобы Хлоя не могла до него добраться, в банке оно в недосягаемости, нет?

— Скоро Хеллоуин… — Питер со значением посмотрел на Тони, стоявшего у двери.

— Ты хочешь отвезти его… туда? Но ты же сам говорил, что проход не открывается дважды!

— Я так думал. Но потом посмотрел старые календари и сравнил даты. Я был там на Хеллоуин — тридцать первого октября. Вы с Полом — двадцать девятого. Дед — тридцатого. Выходит, что проход может открываться в разные дни в конце октября. Я поеду, допустим, двадцать восьмого и буду каждый день ездить по этой чертовой дороге, пока не окажусь с той стороны.

— Но зачем, Питер? — настаивал Тони.

— Это кольцо из другого мира. Давно пора вернуть его туда. Одно уже закопано в драконьем логове, пусть он сторожит и второе.

— А если туда заявится Хлоя? Ну вот вдруг — представь себе. Начнет расспрашивать твою Лору…

— Лору я предупрежу. Если Хлоя действительно захочет попасть туда, мне тем более надо ее опередить. Дракон — это, конечно, надежно, но лучше никому не знать, где эти кольца. Не хочешь поехать со мной?

— А что, если вдруг мы не успеем вернуться? Ты же не знаешь, сколько времени проход остается открытым?

— Значит… значит, придется остаться там на год. Будем работать у Лоры за еду.

— А что скажет Люси?

— Надеюсь, Люси поймет, — сказал Питер, встав с кресла и подойдя к Тони. — А тебе в этом случае не придется жениться на Эшли.

— Меня и так никто не заставляет, — буркнул Тони, глядя в сторону.

— Да. Кроме одного идиота по имени Тони Каттнер. Подумай. Мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной.

Двадцать шестого октября Тони положил на стол перед Питером кольцо Маргарет.

— Ты еще не заказал гостиницу? — спросил он мрачно.

— Заказал. С двадцать восьмого. Номер на двоих, — невозмутимо ответил Питер.

— Ты знал, что я поеду, так?

— Скажем, надеялся. Кстати, когда у тебя свадьба?

— Пятого декабря, — еще больше мрачнея, ответил Тони и сел в кресло у камина. Питер нахмурился, словно пытался что-то вспомнить, но никак не мог.

— Знаешь, последнее время у меня постоянное ощущение… дежавю? Или… не знаю, что это такое. Вот сейчас вдруг показалось, что пятого декабря что-то или уже случилось когда-то, или только должно случиться. Что-то очень важное. Очень острое чувство. У тебя такого не бывает?

— Последние четыре месяца — постоянно. И у Светы было то же самое. После того как мы пытались избавиться от этого проклятого кольца. Я же говорил тебе. Может быть, именно поэтому у нас ничего и не вышло. А пятое декабря… Это Эшли выбрала дату. Когда сказала — меня как ударило. Что было пятого декабря? Или что должно произойти? Я тоже не знаю, Питер. Кстати, что ты сказал Люси?

— Все как есть. Она, конечно, переживает. Хотела ехать со мной, но я отговорил. Если вдруг я… то есть мы — если мы там застрянем, кто-то же должен отбиваться здесь от журналистов и беседовать с детективами. Член палаты лордов пропал без вести — это вам не баран чихнул. Ну а вернуться назад успею шесть раз, прежде чем меня признают умершим и Скайхилл отойдет Короне. Ну а ты что скажешь Эшли?

— Мне проще, — каждый раз, когда Тони говорил о своей невесте, на его лбу появлялась глубокая вертикальная морщина. — Скажу, что поехал с тобой по делам имения. А если не вернусь, родители подумают, что я расхотел жениться и удрал в Шотландию.

— А что, уже были прецеденты? — хмыкнул Питер.

— Это наша семейная шутка. Когда я был маленьким и родители меня за что-то наказывали, я грозился убежать в Шотландию и стать Дунканом Маклаудом[1].

— Как мило. Тогда собирайся. Выезжаем послезавтра рано утром. Надеюсь, четырех дней нам хватит. Если не сможем найти проход — значит… Значит, не сможем.

Двадцать восьмого им не повезло.

Приехав в гостиницу «Рэтборо» к полудню, они оставили вещи в номере, наскоро перекусили в баре-буфете и отправились колесить по знакомой дороге. Несколько миль — туда и обратно, туда и обратно. Шел бесконечный обложной дождь, грунтовая дорога раскисла, и Питер не раз порадовался, что они поехали на его кроссовере. Не внедорожник, конечно, но хоть что-то, не застрянет в луже.