Страница 62 из 70
— Мистер Джонсон вам все покажет и расскажет, — поспешил вмешаться Питер. — Сегодня вы уже можете приступать, он будет вам подсказывать. А потом, если что-то будет непонятно, поможет мистер Каттнер, управляющий имением. Вы с ним уже знакомы.
— Мы с вами не могли где-то видеться? — мрачно поинтересовалась Люська.
— Я видела ваши фотографии в газетах, — вежливо, но все-таки нагло ответила Эшли. — А вот вы меня — вряд ли. Просто я такая типичная ирландка.
Эшли оказалась чрезвычайно активной и шумной. Ее высокий резкий голос раздражал, как визг циркулярной пилы. Она носилась по дому, громко стуча низкими широкими каблуками лакированных черных туфель, повсюду совала нос и требовала у Джонсона разъяснений. Я видела, что его это выводит из себя, но он стоически держался. Зато Люську просто перекашивало, когда она ее слышала, а тем более видела.
— Пропал калабуховский дом, — буркнула она по-русски, когда вечером мы вошли в столовую обедать. — Мистер Джонсон, миленький, поправляйтесь скорее, а то я ее загрызу.
Разумеется, никто, кроме меня не понял, а я, несмотря на ужасное настроение, не удержалась от смешка. Джонсон вопросительно приподнял брови, но Люська только рукой махнула.
Томми, как обычно, разносил блюда, Энди курсировал между кухней и столовой, Эшли — в белых перчатках — наблюдала за ними, а Джонсон наблюдал за Эшли. Впрочем, приходилось признать, что она вполне справляется. Парадоксально, но это раздражало не меньше, чем если бы она растерялась и запаниковала.
Маргарет — к моему большому облегчению — не появлялась. «Просто не разговаривай с ней», — сказал Тони. «А что, если мы ошибаемся? — засомневалась я. — Все-таки это… ни в какие лямки не лезет». Тони традиционно не понял переведенную на английский испорченную поговорку, а я не стала объяснять.
Когда я немного успокоилась, подступили сомнения. Слишком многое не вписывалось в эту нашу теорию колдовского заговора. Слишком многое оставалось
— или же, наоборот, становилось — непонятным. И вдруг показалось, что это ощущение ситуации, поставленной с ног на голову, для меня не в новинку. Как будто я когда-то уже доверяла кому-то, а все оказалось совершенно не так. Возможно, поговори Маргарет со мной, я бы засомневалась еще больше, но она молчала. А я ее, разумеется, не звала.
Вечером мы с Тони легли в постель, и я вдруг поняла, что мы с ним прощаемся. Несмотря на то, что до моего отъезда еще полтора месяца. Даже больше, чем мы знакомы. Но все равно — каждую ночь мы будем с ним прощаться. Потому что оба понимаем: начать с чистого листа не получилось. Какой смысл начинать сначала, если точно знаешь, каким будет конец.
На следующий день, не выдержав визга Эшли, мы с Люськой сбежали в Линкольн, где я еще не была. Целый день — новый город, и только мы вдвоем. Никаких мрачных мыслей, никаких дежавю. Мороженое, кофе, фотографии, старинные улочки. И даже немного шоппинга — такого ненужного девочкового шоппинга для настроения.
— Не обижайся, Люсь, но в следующий раз я к тебе приеду только в Лондон, — сказала я, когда мы ехали обратно. — Если, конечно, вообще приеду.
— Почему? — удивилась Люська.
— Почему что?
— Почему все.
— Потому что не знаю, дадут ли мне новую визу. И потому что сыта по горло этим мистическим триллером.
— А Тони? — тихо спросила она. — Думаешь, у вас все так и закончится?
— Не хочу сейчас об этом. Извини.
Мы приехали прямо к обеду и едва успели переодеться.
— Дамы, а мы уж думали, что вы нас бросили, — поприветствовал нас Питер.
— А где Джонсон? — удивилась я, оглядев столовую.
Эшли обиженно поджала губы.
— Собирается, — ответил Питер. — Завтра Бобан его отвезет в Лондон. Рано утром. Мы с ним уже все попрощались.
— Ну а мы после обеда зайдем, — сказала Люська.
Я понятия не имела, где живет Джонсон, и Люська повела меня на третий этаж, в еще одну no go area. Пройдя по длинному коридору, мы остановились у выкрашенной белой краской двери, которая ничем не отличалась от прочих. Люська постучалась, и мы вошли.
— Миледи, мадам, — растерянно сказал Джонсон.
В спортивных штанах и футболке он еще больше был похож на отставного спецназовца. Да, в общем-то, им и был, как выяснилось. На кровати, накрытой пестрым покрывалом, лежал почти собранный чемодан.
Люська пожелала ему от нас обеих счастливого пути, удачной операции и скорейшего выздоровления.
— Побыстрее возвращайтесь к нам, — добавила она. — Мы будем скучать. Мы без вас как без рук. Как же Скайхилл без мистера Джонсона?
Джонсон смущенно поклонился, но Люська забавно сморщила нос и расцеловала его в обе щеки.
— Всего хорошего, мистер Джонсон, — сказала я, чопорно протянув ему руку. — Была рада с вами познакомиться. Поправляйтесь скорее. Надеюсь, еще увидимся.
В последнюю фразу я постаралась вложить особый смысл, потому что ну совсем не так хотелось мне с ним попрощаться. Тем более, я была почти уверена, что увидеться снова нам вряд ли придется. Он понял и чуть заметно кивнул.
— Ну что, ты к Тони? — спросила Люська, когда мы спустились на второй этаж?
— Чуть позже, — стараясь не краснеть, ответила я. — Надо вещи в стирку собрать.
— Тогда иди через веранду, чтобы за тобой дверь не закрывать.
Я пожелала ей спокойной ночи, вошла к себе и села на кровать. Минут через пять в дверь постучали.
— Проходи, — сказала я и подумала, что мизансцена выходит двусмысленная. Не хватало только, чтобы именно сейчас принесло Тони. Когда мы с Люськой вышли из гостиной, он с Питером и еще одним гостем оставался в библиотеке. Запросто мог заглянуть, хотя обычно этого не делал.
Джонсон закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
— Я тебе смс написал, что зайду после обеда, — сказал он. — И вдруг вы приходите с леди Скайворт вдвоем.
— Извини, я не слышала. Она решила, что нам надо с тобой попрощаться, мы и пошли. Что мне оставалось делать? Надеялась, что ты догадаешься. Это тебе. На память, — я протянула ему книгу о замках северной Англии, которую купила в книжном магазине Линкольна, пока Люська выбирала какие-то пригласительные карточки.
— Спасибо, Эс. А это тебе. С автографом от призрака, — усмехнувшись, он вручил мне хорошо знакомую книгу о Скайхилле и Скайвортах.
— Я так и думала, что это ты. Спасибо! Кстати, я ведь еще долго буду здесь, до конца лета. Хочешь, приеду в Лондон тебя навестить?
— Нет, Эс, не хочу, — твердо сказал он. — Я буду лежать в корсете, неподвижно. Не хочу, чтобы ты меня таким видела.
— Ну, тогда… — немного растерялась я. — Тогда потом можешь найти меня в Фейсбуке.
— Обязательно.
Мы помолчали немного, не глядя друг на друга.
— У меня для тебя еще один подарок, — сказал Джонсон, подойдя ближе.
Он достал из кармана черный бархатный мешочек и вытряхнул из него серебряную цепочку с густо-зеленым камешком, пронизанным золотыми искрами.
— Это авантюрин, — сказал он, осторожно застегнув цепочку у меня на шее. — Мне кажется, зеленый цвет идет тебе намного больше синего. — Вздохнув, он посмотрел мне прямо в глаза: — Мы ведь больше не увидимся, так?
Я кивнула с сожалением:
— Наверно.
— Глупо, но я этому не рад — и рад одновременно. Потому что… Неважно. Ну…
Я хотела поцеловать его в щеку, как Люська, но Джонсон взял меня за плечи и неожиданно крепко поцеловал в губы. Казалось, это длилось вечно. Наконец он отпустил меня, взял книгу и вышел.
— Как жаль… — сказала я, прижав кулон к губам. И повторила: — Как жаль…
28. Конец лета
Лето явно устало. Утро было сереньким, тусклым. Трава серебрилась холодной росой. До отъезда оставалось восемь дней. Всего восемь. Целых восемь…
Эшли О’Киф понадобилось меньше недели, чтобы построить весь дом в колонну по четыре. Но если Джонсон делал это тихо и с достоинством, то Эшли — громко и противно. Слуги ее не выносили, а уж мы с Люськой… Питер просил нас потерпеть, но видно было, что и сам не в восторге. Впрочем, придраться было не к чему. Нравилась она нам или нет, но дом вела великолепно. Единственным ее слабым местом была бухгалтерия, и Тони периодически приходилось помогать ей со счетами.