Страница 71 из 96
Дарья никак не отреагировала на эти слова, поэтому он продолжал:
- Ну ладно, со следаком ты спуталась, потому что я так сказал. Только почему сюда привезла, а не в гостиницу, как было условлено, не ясно. Но вот Кирюха тебе зачем нужен был? Или ты не только слаба на передок, но и настолько всеядна, что даже им не побрезговала?
Мила в этот момент пораженно покосилась на мужа. Интересно, он знал? Выходит Каплин с Лисневской, а она к нему Веру подсылает. Вот это поворот!
- А тебя я даже понимаю, - обратился депутат теперь уже к сыну. - Ты же меня после той аварии, в которой мать погибла, возненавидел. В день похорон я в больнице лежал, а ты напился и устроил представление. Клялся, что отомстишь мне, что всего меня лишишь. Вот и пришло, видимо, время мести. Решил и бабки у меня отнять, и Дашку. Потому и объявился через столько лет.
На этих словах Каплин, до того безучастно слушавший монолог Доронина-старшего, вдруг заинтересованно поглядел на Кирилла Вадимовича и даже чуть подался вперед.
Мила же нервно ерзала и посматривала на выход. Но без Олега она не уйдет. А тот был решительно настроен остаться.
- Эх, Дашка, как ты пела… - вздохнул Доронин, снова обратив свое внимание на жену. - «А ты свой божий дар сменила на ночное ремесло».
Он, почти не фальшивя, напел строчку из песни Газманова «Путана». Каждая его фраза была сравнима с ударом плетью. При этом бил он своими колкостями с таким философским выражением лица, словно все это к нему самому не имело совершенно никакого отношения.
- А вообще, Даш, тебе не стыдно осознавать, что ты спала со всеми присутствующими здесь мужчинами, за исключением вот этого господина?..
Олег, сообразив, что под господином имеется в виду он, бросил на Лисневскую растерянный взгляд. Она отвела глаза и чуть заметно покраснела.
- Тебе что, совсем не принципиально, перед кем ноги раздвигать? - спросил Вадим так, словно интересовался чисто из научного любопытства.
Дарья опустила глаза и молчала. В голову не приходило ни одной дерзкой реплики ему в ответ. Провалиться бы сейчас сквозь землю, исчезнуть, умереть... Особенно страшно было посмотреть туда, где стоял Каплин. Ей казалось, что он в этот момент буравит ее презрительным взглядом. На самом деле Лев смотрел не на нее. А на ее теперь уже бывшего мужа. Всем было очевидно, что тот желает напоследок ее посильнее унизить. Мила, сидевшая рядом, протянула руку через туго обтянутый светлой кожей подлокотник кресла и легонько сжала пальцы Дарьи. Это был какой-то неосознанный порыв, желание поддержать.
- Наоборот. Как раз принципиально, - вдруг подняла голову Лисневская, словно эта неожиданная поддержка придала ей сил. - Именно поэтому мы с тобой давно спим отдельно.
Доронин сжал челюсти так, что желваки заиграли. Но больше ничем не выдал того, что и ей удалось-таки его задеть.
- Роман со следаком - ну это вообще уже, Даша. Мало того что с его стороны трахать подследственную неэтично, - он говорил о Каплине, словно того тут вовсе не было. - Но его понять-то можно. А вот тебя... На кой черт тебе такой мужик? Ох, Даша, что бы ты - и так опустилась... Ты же всегда себя высоко ценила. А что теперь? Ты знаешь, что хорошие мальчики на таких девочках не женятся?
- Ты же понимаешь, Вадим, что теперь это исключительно мое личное дело? К счастью, наконец-то мы друг от друга свободны.
Миле стало стыдно за свою антипатию к Дарье. Она внимательно слушала, но все равно не уловила сути происходящего. Чего хотел Вадим? Зачем заставил их всех стать свидетелями семейных разборок? Как-то низко и грязно… Внутри вскипало возмущение, которое все же выплеснулось наружу.
- Не понимаю, зачем нам все это слушать? – сказала вдруг она. – К чему вы ведете? Попросили Олега остаться, а сами говорите о какой-то ерунде.
Мила нарочно использовала это слово, чтобы немного осадить депутата. Пусть понимает, что никому, кроме него, все это ни капли не интересно, и его никто не поддерживает. Только вот почему мужчины молчат? При них оскорбляют женщину, и хоть бы один заступился!
Вместо поддержки Олег одарил ее возмущенным взглядом. А Вадим Борисович, кажется, едва не задохнулся от злости. Словно ему неожиданно дали пощечину.
Доронин-старший сделал драматическую паузу, во время которой у Милы внутри все похолодело.
- Веду я, как вы, уважаемая, выразились, вот к чему, - медленно проговорил он и вновь повернулся к бывшей супруге. - Твоя прабабка была внебрачным ребенком, нагулянным от какой-то актрисульки. Ты вся в нее, такая же легкомысленная.
- Не смей оскорблять мою семью. Эта «актрисулька» была очень талантливой и уважаемой женщиной, - перебив, парировала ему Дарья.
- Это не важно, чем она там была. Главное в другом. Твоя прабабка вывезла из страны редкую награду. Другой идиот эту награду ввез обратно. Причем никаких документов на нее не имея. В чем заключался наш с тобой уговор? Тебе свобода, мне – орденский знак. Я его не получил. Да еще и этот кидок с квартирой… Имей в виду, я все это так не оставлю. Ты меня знаешь.
Слова его звучали угрожающе. Даже Мила не решилась в них усомниться, со страхом покосившись на сумку Олега, будто проверяя, на месте ли та.
- Так это все из-за ордена? – спросил Лалин. – Серьезно? Вот этот весь сыр-бор с убийством, заключением в СИЗО, шантажом? Оно того стоило, вообще? Вы хоть ювелиру эту награду показывали, или историку какому-нибудь? Может это подделка!
Мила приосанилась. Ведь это она сказала в машине про ювелира, и Олег, выходит, ухватился за эту мысль.