Страница 44 из 96
- Уже не нужно. Без вас нашлись помощники.
- Тогда можно мне в одиночную камеру? Я привыкла спать обнаженная, а тут не могу себе позволить даже этого, - ее пушистые ресницы невинно затрепетали.
- Вы уж потерпите, - спокойно заметил Каплин. – Переводить вас никуда не будут.
И хоть бы попытался улыбнуться, пусть даже из вежливости! Что же такого в его взгляде заметила эта дура, ее сокамерница? Дарья наблюдала, как он что-то быстро пишет. И впитывала каждое его движение, каждую черточку, выражение его глаз. Самой ей в этом суровом, деловито нахмуренном лице увидеть не удавалось совершенно ни какой влюбленности.
- А эта женщина, которой нужны деньги, – ваша любовница? – Дарья хмыкнула. - Поэтому вы ей помогаете?
- Не говорите ерунды, - бросил следователь резко. – К тому же у нас ограничено время. Я не поболтать приехал. В деле появились новые подробности, соответственно, у меня к вам возникли вопросы. Адвокату я не дозвонился. Он вообще хоть немного заинтересован в вашем выходе на свободу?
Дарья промолчала, как-то странно глянув на него. Кажется, слова о новых подробностях ее насторожили.
- У вас ведь был личный мотив для преднамеренного убийства.
- Какой?
- Вы же не станете отрицать, что Оливье де Шарлеруа, он же Андрей Волговский, принуждал вас к связи шантажом?
- С чего вы взяли?
- Я расскажу вам, как все было, раз вы сами не желаете говорить. Погибший шантажировал вас этим видео, найденным в его компьютере и телефоне. Вы думали, что он его удалил, но он этого не сделал. Вот и мотив. В порыве гнева вы закололи его ножом.
Она, опустив голову, молчала. А потом подняла к нему глаза и твердо сказала:
- Нет. Ваша версия ошибочна.
- Тогда у меня есть другая, - Каплин полез в свой портфель.- Вам знакома эта вещь? Говорят, она стоит пять миллионов. И не рублей.
Он достал и показал ей фото, на котором был запечатлен лежавший на подушечке в бархатном футляре, покрытый драгоценными камнями двуглавый орел. На ее лице не дрогнула ни одной мышца. Словно ждала этого момента.
- Этот орден не имеет к убийству абсолютно никакого отношения, - категорично заявила Лисневская.
- Давайте, я буду решать, имеет или не имеет он отношение к смерти Волговского. Рассказывайте все, как есть, - Каплин расправил плечи, поерзал, устроившись удобнее, и приготовился слушать.
- Не буду я вам ничего рассказывать, - Дарья зачем-то усмехнулась. Быть может, нервничала. – Вы следователь, вот сами и разбирайтесь.
«Она непробиваемая!» – возмущенно подумал Лев Гаврилович.
- Видимо, нам с вами не найти взаимопонимания, - произнес он с некоторым сожалением. - Хорошо, спрошу еще раз. Кого вы покрываете, Даша? Свою мать?
В следующий момент Каплин ясно почувствовал, как к его ноге через брюки прикоснулось что-то теплое. Оно погладило его и стало подниматься выше. Лев Гаврилович оторвался от папки с делом и взглянул на Дарью. Та улыбнулась уголком губ.
- Что… что вы делаете? - он сглотнул, чувствуя это «что-то» уже почти у себя между ног.
- Я? - с легкой хрипотцой, говорившей о том, что ее саму все происходящее заводит, переспросила Лисневская. - Ничего.
Глаза его удивленно распахнулись. Каплин уже понял, что это была ее нога. Еще минуту назад он был готов выйти из себя, потому что его раздражало ее упрямство и нежелание говорить начистоту. Но эти откровенные прикосновения вызвали вполне объяснимую реакцию. Оцепеневший следователь сам явственно ощутил пульсирующую тяжесть в паху, что заставило его щеки покрыться румянцем. Когда Дарья поняла, а точнее нащупала пальцами, чем вызвано его смущение, то спешно опустила ногу, сунув ступню в джинсовый слипон.
- Да вы совсем… что вы… - он так и не договорил, задохнувшись от гнева и ужасного стыда.
Молодая женщина смешалась и отвела глаза, когда Каплин поднялся, и с резким грохотом поставил перед собой на стол портфель. От этого звука она не просто вздрогнула, а подпрыгнула на скамье.
Следователь принялся неловко запихивать в портфель папку с делом. А Лисневская все же успела заметить, что его брюки бугрились, как у неопытного юнца.
Лев Гаврилович стал пунцовым, ничего не слыша и не видя вокруг. Когда документы были кое-как уложены, он буквально выскочил вон. Каплин понял, что она заметила, и был в ужасе от такого конфуза. Он всегда гордился собственным самообладание, но с этой женщиной все сразу пошло как-то бестолково, по-дурацки. Чувствовал себя опозорившимся пацаном.
Дарья, когда ее вели в камеру, была заметно поникшей. Вот идиотка! Нет ничего хуже для женщины, чем унизить мужчину, поставив его в неловкое положение! Решила примерить на себя роль Шэрон Стоун и только все испортила…
[1] Слова из песни группы «Воровайки» «Хоп, мусорок».