Страница 10 из 15
Гамаюн верноподданически пристроилась у ног наставника, Ванька – напротив. Я, испустив глубокий вздох, сбоку.
– Так-то лучше, – смягчился шеф, тасуя карты. – В "серенького козлика" умеете? Нет? Так я вас научу…
Игра была странная. Правил, как таковых, не имелось – мы просто выбрасывали по очереди карты. Шеф, выхватывая их прямо из воздуха, очень быстро выстраивал расклады. Его руки так и мелькали, косынки сменяли аккордеоны, тенистые аллеи, ручейки и башни. Воздух гудел от напряжения.
Сами карты были довольно необычными, я таких еще не видела. Вместо шестерок и валетов на них были Сет, Анубис, Гор, другие боги, а еще пирамиды на фоне пальм и сфинксы с удивительно хитренькими глазками. Мне показалось, что там были картинки самого Лумумбы, Ваньки, меня и даже Гамаюн, но разглядеть их толком не удавалось – Базиль метал карты, как лосось икру… Так же присутствовали река Нил и наш плот.
Шеф, выстраивая пасьянсы, быстро-быстро, будто во сне, двигал глазами, иногда поджимал губы, цокал языком, сердито бормотал на непонятном языке или весело напевал по-русски: – у волшебника Аримана всё по-честному, без обмана… Мелодия была смутно знакомая.
Спустя полчаса, когда все карты из колоды были выброшены, он наконец кивнул и устало вытер пот со лба. А потом коротко сообщил:
– Нам капец.
– У капитана жар, – констатировал Ванька. Я вздохнула с облегчением: наконец-то и он это заметил.
– Макать будем?
– Эх вы, – укорил Базиль, пряча колоду. – Молодо-зелено. Капец, как и тепловая смерть Вселенной, состоится по-любому: я просмотрел четырнадцать миллионов шестьсот двадцать пять раскладов, – он оглядел нас совершенно трезвым взглядом и добавил. – Но, может быть, не сегодня.
– А я вот тоже одно гадание знаю, – буркнула я, чтобы прервать затянувшуюся мрачную паузу. – По внутренностям птиц, – и многозначительно покосилась на Гамаюн.
– По полёту, – поморщился шеф. – Чем вы мои лекции слушаете?.. Гадание по полёту птиц. Для того, чтобы гадать по внутренностям, нужен ягненок.
– Ну, за неимением ягненка, может, ворону выпотрошим? – что-то она слишком тихая стала, и меня это пугало больше, чем все пророчества, вместе взятые.
– Да, про капец хотелось бы подробнее, – поддержал Ванька.
– Отставить панику, – вскочив, шеф бодро прошелся по плоту. – Лёд тронулся, господа гардемарины. Командовать парадом буду я.
А потом, встав у края плота, стал водить над водой ладонями.
– Бвана, что вы делаете? – спросил Ванька с испугом.
– Совершаю ход конём. То бишь, крокодилом.
Плот тем временем разворачивало против течения. Веревка натянулась, зазубренный крокодилий хребет то показывался на поверхности, то нырял под воду.
– Сет ждет, что мы будем убегать, – сказала я. – А мы на самом деле…?
– А мы на самом деле пока поспим, – благожелательно кивнул шеф. Повернув крокодила против течения, он расположился рядом со мной, на солнышке. – Важно плыть не по течению.
– А куда? – жадно спросила я.
– Туда, куда нужно, – отрезал наставник и, пристроив плащ себе под голову, закрыл глаза.
Солнце перевалило зенит, но палило всё еще жестоко.
Я попробовала посчитать…
– Шеф, до Каира – больше пятнадцати часов ходу. Сет найдет нас гораздо раньше.
Базиль приоткрыл один глаз.
– Пятерка за сообразительность и двойка за веру в наставника.
Может, ночью мы проплыли гораздо меньше, чем я думала, а может, плот на зомбокрокодильей тяге мчался быстрее реактивного катера, только до Каира мы доплыли за каких-нибудь пару часов.
Вернее, сначала мне и в голову не пришло, что это уже Каир. Ну, какой-то городишко, пострадавший при землетрясении…
Потом вспомнила, что в Египте землетрясений не бывает. Еще потом увидела башню. А еще потом я её узнала… Точнее, опознала останки.
– Шеф! – толкнула я в плечо наставника. – Скорее проснитесь, шеф!
Базиль пробудился мгновенно, будто и вовсе не спал. Молча оценил разрушения, а затем кивнул.
– Всё идет по плану, – пояснил он.
– По плану? – изумился Ванька. – Сет разрушил город, а вы…
– Созидающий Башню – сорвется, – философски пожал плечами наставник.
– Вы серьезно? – разозлилась я. – Горбоносый ради нас жизнью пожертвовал, а вы…
– А я планирую оставаться живым и впредь, – отрезал наставник. – Так как обязан думать о деле, а не о пустых сантиментах. К тому же, Роман-заде не погиб, – добавил он другим тоном, как бы оправдываясь. – Я бы знал.
– Ну конечно, – буркнула я. – Вам что живой, что мёртвый – один хрен…
Честно говоря, мне было не по себе. Ладно, пирамида. Но разрушение целого города по нашей вине – это уже выходит за рамки. Там же люди, в конце концов.
– Успокойтесь, гардемарин, – смягчился учитель. – Семь-во-о-осемь. Семь-во-о-осемь. Ну как? Полегчало? – я кивнула. – А теперь… – он развернул меня лицом к берегу. – Если вы внимательно изучите театр военных действий, то поймете: пострадало не так уж много. Несколько сараев на берегу и пустой лодочный склад. Город цел. Для Сета люди – ценный ресурс. Паства. Он не дурак, чтобы лишать себя источника дохода.
– А как же музей? – я с трудом сглотнула.
– Он, если вы помните, был пуст. Так что… – шеф пожал плечами. – Города его отсутствие конечно, не украсит, но не более того.
У меня отлегло. И вправду, чего это я? Запаниковала, истерику устроила… Это всё от голода. Так есть хочется, что сама бы всех поубивала. И поджарила.
– Так что дальше? – спросил Ванька.
Зухоса Лумумба отпустил, и плот медленно покачивался у берега.
– Будем работать, – пожал плечами шеф. – И для начала… – на его лице заиграла ядовитая ухмылка. – Запросим поддержку с воздуха. Гардемарин Спаситель!
– Я!
– Начертайте круг вызова.
– Есть! – Ванька, уже бросившись исполнять приказание, вдруг остановился. – Но… Сет же нас застукает.
– Плыть туда, куда нужно, помнишь?
– Вам виднее, – покорно кивнул напарник. – А… Кого призывать-то?
– Как кого? – удивился шеф. – Хозяина кладбищ, конечно. Сдаётся, он нам должен.
Барон Суббота возник из воздуха на подворье у Арины Родионовны, вырвал нас с корнем буквально из-за праздничного стола. А потом, когда мы отправились на инструктаж к товарищу Седому, позорно слинял, сославшись на то, что многочисленные жены просто не поймут, если он вернется из Москвы без подарков…
Нагло экспроприировал Летучий Корабль и был таков. Шеф даже не успел его толком расспросить.
Устроившись в уголке, на паре корзин, мы с вороной стали наблюдать за действиями магов.
Ванька, достав из потухшего костра уголек, а из пустой корзины чудом уцелевшую белую салфетку, принялся рисовать.
Выглядело это примерно так: неуклюжий холмик, на нем – схематичный крестик. Кривоватый и шаткий, но вполне узнаваемый. По бокам – два прямоугольника в форме гробов. Верхушка креста украшена шляпой-цилиндром, а ствол обвивает змея.
Закончив и полюбовавшись шедевром, напарник аккуратно разложил салфетку в центре плота. Пеплом из того же костра насыпал защитный круг и с видом примерного ученика встал рядом. Шеф молча одобрил художества, а потом достал из жилетного кармашка сигару. Раскурил, пустил колечко дыма. Оно скользнуло в круг и там повисло, прямо над салфеткой.
Затем Базиль извлек из кармашка довольно внушительную фляжку. Свинтив пробку, глотнул – над рекой поплыл запах спирта и еловых веточек – а остальное вылил внутрь круга. Ванька, наблюдая процесс, стоически молчал, но от завистливого вздоха всё-таки не удержался.
– Ну, давай, братишка. Милости просим, – мстительно и ядовито проворковал Лумумба, затянулся и выпустил еще один клуб дыма.