В плену реальности

На районе, который жители Тихата прозвали Детсадом, ходить одному было небезопасно. Социальный проект под названием «Семья», который корпорация развернула семь лет назад, с треском провалился. По задумке тысячи квартир малой площади должны были бесплатно отойти семьям, решившимся жить на Таре вместе с детьми. Такая щедрость от лица корпорации должна была привлечь слои населения с низким достатком и сработать, как сарафанное радио. На деле же всё произошло иначе.

Не самый благоприятный контингент, прознав про халяву, потащил на Тару детей. Всеми правдами и неправдами они добивались получения жилплощади и заселяли Детсад. Район, который должен был стать образцовым спальником, превратился в притон для бандитов, алкашей, торчков и проституток. Полицейские ездили в Детсад на выезды, только когда оттуда поступали жалобы об убийстве или массовых разборках. Случаи меньшей тяжести — игнорировались.

Хромая, Тощий шёл по переулку Детсада мимо компании из пяти парней и одной девчонки. Кто-то обозвал Тощего инвалидом и спросил, нет ли у него лишних часов. Тощий прошёл мимо.

Они были слишком слабыми. Они не заслуживали его времени. Стоило взглянуть парочке из них в глаза, и те, обосцавшись, попрятались бы друг у друга за спинами. Слабые, как его отец, как бывший друг, как бомжи, таскающие артефакты в дом на улице Кольцевой, как Вуди и его охранники.

Хантер с фамилией Горький был не таким слабым, но тоже не ровня ему. Не сильнее остальных была и Ксюша, но она любила его, а поэтому — могла смотреть в глаза. Он тоже её любил, но потом ублюдок с фамилией Горький забрал её навсегда. Ублюдок заплатит.

Тощий прошёл два квартала и свернул к жилому тринадцатиэтажному дому. Спустился по лестнице в подвал и приложил браслет к электронному замку. Металлическая дверь, напоминающая шлюз в бомбоубежище, дрогнула и поехала внутрь на массивных петлях. Тощий вошёл и двинул по коридору, освещённому красными аварийными лампами.

В небольшой комнате пахло табаком и оружейной смазкой. За стойкой стоял мужик со сломанными ушами, он был одет в военную жилетку, которую по диагонали пересекал патронташ с красными патронами от дробовика. За ним на бетонной стене висели пушки. Среди обычного огнестрельного оружия почётное место в центре занимала энергетическая снайперская винтовка. Над все этим оружейным добром красовалась мигающая надпись: «Стволы от Кудеса».

— Ничего себе! — увидев Тощего, Кудес убрал руки с прилавка и достал изо рта сигару, — Какими судьбами, Тощий?

— Ха! В натуре, Тощий! — за прилавком оружейного магазина на высоком барном стуле сидел пацан. — Лучше погоняла и не придумаешь! Хотя, Дрыщавый — тоже бы подошло, ха-ха!

— Заткнись! — рявкнул Кудес на мальца и, извиняясь, глянул на Тощего. — Не обращай внимания. Что интересует?

Тощий сунул руку за пазуху и достал металлическую шайбу с линзой в вершине, которую ему притащили нарики под видом артефакта из внешки.

— Вот только Дрыщявый — слишком длинное, — продолжил пацан, вращая в руке шестиконечный сюрикен. — Лучше просто — Дрыщ!

— Так, бл*дь, Марат, а ну вышел отсюда! — крикнул Кудес.

— Ага, щаз-з-з! — Марат улыбнулся.

— Я не шучу! — продавец хлопнул рукой по стойке. — По резкому свалил отсюда!

— Да всё-всё, не кричи! — пацан оскалился. — Я тихо посижу.

Кудес ещё какое-то время смотрел на Марата, словно пытался напугать его раскрасневшимся лицом и раздутыми ноздрями, но тот не обращал внимания. Пацан развернулся в кресле вполоборота и всмотрелся в предмет, который принёс Тощий.

— Знаешь, что это? — Тощий протянул шайбу продавцу.

Кудес взял предмет аккуратно двумя руками. Сделал вид, что боится уронить, но со стороны выглядело так, будто он боится дотрагиваться до худой и костлявой руки Тощего. Затем Кудес достал увеличительное стекло и принялся крутить шайбу в руках:

— Первый раз вижу такую штуковину.

— Есть мысли?

— Судя по сборке, изготовлена не в массовом производстве. Швы, чеканка… — это ручная сборка. Кустарное производство, можно сказать, — Кудес перевернул шайбу и посмотрел на дно. — Вещь сделана качественно и металл — точно не стандартный. Без метеоритной стали не обошлось. Внешне похоже на мину или взрывное устройство, но не думаю, что это оно. Если делали руками, то хоть где-нибудь остались следы взрывчатки ну или запах хотя бы, а я чую его лучше любой собаки. Взрывчатки тут нет.

— Дай посмотрю! — Марат протянул руку.

— Отвали, малой! — Кудес одёрнул шайбу к себе. — Сейчас не готов сказать, для чего эта штука, но она точно из внешки.

— Почему?

— Видишь кристалл, вот здесь, в вершине? В моей лазерной винтовке, — Кудес показал пальцем за спину, — такой же стоит. Он играет роль не только оптического преобразователя, но и источника энергии, — Кудес несколько раз нажал кнопку на корпусе. — Похоже, у твоей штуковины он разрядился.

— Сможешь зарядить?

— Эти кристаллы, вроде, одноразовые, но для тебя, у меня найдётся один. Оставь мне эту штуку на пару дней, я с ней поколдую.

— Это ловушка, — как ни в чём не бывало сказал Марат и уставился в стену. — Такими херовинами пользуются шныри из корпорации, когда червей во внешке отстреливают.

— Заткнись, а! — Кудес положил шайбу и сжал кулаки. — Я тебе сказал, сопляк! Ещё раз откроешь рот, вылетишь отсюда! Знаток, бл*дь!

Марат закатил глаза и пожал плечами (не веришь — не надо).

Тощий решил наказать Мальца и посмотрел ему в глаза. Но привычной реакции не последовало. Марат смотрел в глаза Тощему без страха и дискомфорта, и даже наоборот — с издёвкой.

— Чего уставился, Дрыщ?

Глава 12

Открыв глаза, Востриков вскочил с кровати. Правая рука обхватила шею — нужно было срочно остановить кровь в порезанном горле. Он задержал дыхание, чтобы сэкономить оставшийся в лёгких воздух. Мозг перебирал варианты. Заткнуть полотенцем. Зашить. Прижечь. Заклеить лейкопластырем?!

Спустя пятнадцать секунд он понял, что раны нет, а сердце колотится с бешенной скоростью из-за пережитого страха. Денис убрал руку от горла и вздохнул. Казалось, можно успокоиться, но новый страх уже вторым заходом штурмовал разум — Денис умер на Таре. Каковы последствия?

Следующие десять минут Востриков судорожно откапывал из закромов памяти события своей жизни. Каждый раз он победоносно вскидывал кулак, когда воспоминание без помех проигрывалось в сознании. Он проделал это упражнение не меньше десяти раз. Память была в порядке.

Дальше интеллект. Дважды два? Четыре! Корень из шестидесяти четырёх? Восемь! Формула воды? Н2О! Какая Земля по счёту планета в Солнечной системе? Третья! Кто такой Джон Голт? Хорошо.

Востриков взял телефон и набрал Лизе. В трубке послышались звуки переадресации с Земли на Тару — она всё ещё была в игре. Он прослушал около десяти гудков, прежде чем на экране появилось сообщение — «абонент не отвечает». Стоило ли волноваться? Скорее всего нет. Может ли с ней повториться ситуация, которая произошла с Денисом? Вряд ли.

Денис потихоньку приходил в себя, но становилось только хуже. Думать стало тяжелее. Серые стены навалились и сузили комнату до размеров собачьей будки. Окно в квартире показалось пробоиной в межпланетном шаттле, через которую в космос уходил воздух и тепло. Востриков подтянул колени к груди и обнял их руками. Нужно срочно выпить.

Открывая литровую бутылку рома, Денис договорился с собой, что будет звонить не чаще, чем раз в двадцать минут, иначе он может разрядить ей телефон. Когда треть бутылки была выпита, Востриков послал в жопу того дипломата и передоговорился с новым — на десять минут. Затем бутылка опустела наполовину, и время ожидания сократилось до пяти.

Пошёл второй час ночи. В квартире играла музыка, но не приносила привычного воодушевления. Ритмичные удары по струнам и колкие слова рок-солиста звучали не лучше, чем шум перфоратора за стеной. Он подумал, что неплохо было был привести себя в порядок и принять ванну, но его испугал звук падающей воды. Звук был громким и беспорядочным. Каждый раз, когда он открывал кран, ему казалось, что по квартире кто-то ходит, тогда он выключал воду и прислушивался.