Страница 13 из 43
- Вы часто бываете на Рамбези?
- Не очень. Одиночества мне хватает и на Лилее... А вот думается здесь хорошо. Особенно интересно думать о смысле жизни... Или о бессмысленности.
Он сел. Его силуэт, резко очерченный на фоне закатного солнца, почему-то заставил моё сердце сжаться. Я тоже села и негромко проговорила:
- Мне не нравится, когда ты такой грустный.
Он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Стало трудно дышать, и я отвела взгляд.
- А мне не нравится, когда ты плачешь, – серьёзно ответил он.
Сосредоточенно вглядываясь в безоблачную даль, я насмешливо отозвалась:
- А мне показалось, что тебе очень даже понравилось...
Он промолчал. Да и без слов всё ясно.
Я уже сожалела о своей слабости. Теперь Глеб не отступит. Сколько я смогу сопротивляться? Месяц, два, пять, год? Единственный выход – сейчас же бежать... Но я не чувствую в себе силы, нужной для этого... Полно, да и хочется ли мне сопротивляться? Пора бы уже признать – я лечу, как бабочка на огонь. И страшно, и больно, и очень тянет...
- А на что ты намекал сегодня утром? Я и дедушка Марьям... Какая связь?
- Самая что ни на есть... – начал он, но тут же смолк, будто его кто-нибудь одернул. – Да не важно. Это не моё дело. Со временем ты сама поймешь.
Ты. Как же мы перескочили на «ты»? Я даже не заметила, когда это произошло... Кажется, он думал о том же, потому что вдруг произнёс:
- Как там у Пушкина... Пустое «Вы» сердечным «ты» она, обмолвясь, заменила...
- И все счастливые мечты в душе влюблённой возбудила, – продолжила я.
- Пред ней задумчиво стою, свести очей с неё нет силы...
- И говорю ей: как Вы милы! И мыслю: как тебя...
Последнее слово я произнести не смогла. Наши лица были так близко, стоило мне чуть пошевелиться, и наши губы соприкоснулись бы... Я, еле дыша, отвернулась.
- Пора возвращаться, – хрипло произнес он. Я лишь кивнула.
6 глава
Оказалась дома я поздно, а вернее, рано – часов в пять утра. Потому и спала до вечера. Когда же проснулась, увидела Марьям, которая листала книгу по домоводству.
- Привет! Во сколько же ты вернулась, подруга? – улыбнулась она.
- Не помню, – зевнула я. – На часы не смотрела.
- Ну и как там Глеб?
- Вроде жив-здоров.
- У вас с ним...
- Что ты, погуляли немножко в другом мире и всё.
- Скучно...
- А у вас с Никитой как?
- Отлично, спасибо. Мы наконец-то договорились встретиться... Наверное, я расскажу ему о своих чувствах... В общем, буду поздно, не жди. А лучше – не жди, а действуй!
- Да не хочу я никаких действий!
- Почему? Что не так?
Я задумалась. Как бы это сформулировать...
- Пугает меня он. Напором, взглядом, словами...
- Не готова к отношениям?
- Вот именно! А у него на лбу написано – любовь обмену и возврату не подлежит! Сложно это всё...
- Ладно, не дрейфь! Само как-нибудь разрулится... А если и нет, то кто-нибудь другой подвернётся, не такой серьёзный. Ну, я пошла, до завтра!
- Пока...
Целый вечер одиночества. И чем заняться?
Одевшись и перекусив, я оглядела комнату. Чтение? Макраме? Рисование?
Раздался стук в дверь. Ох, только не...
- Здравствуй, Глеб. Какими судьбами?
Как же он прекрасен! И так невозмутим.
- Да так. Мне стало скучно, и я подумал: «А вдруг ещё кто-то скучает?» И вот...
- И вот ты здесь.
- Точно. Прогуляемся?
Пожав плечами, я последовала за ним.
Мы пришли на берег. Глядя на гитару, которую он взял с собой, я спросила:
- Сыграешь что-нибудь?
- Как скажешь, – учтиво склонил он голову.
Борясь с чувством нереальности происходящего, я даже не запомнила, что именно он пел... Что-то в духе бардов или даже средневековых менестрелей, конечно же, о любви. В какой-то миг он поднял глаза, и мы встретились взглядами. Он улыбнулся. Так... хорошо улыбнулся, что мой страх пропал, сменившись безграничным доверием. Чёрная дыра, которая всегда зияла в его глазах, исчезла без следа, и он сразу стал таким простым, родным и любящим человеком... Я даже не заметила, как кончилась песня.
- Спой ещё!
И он пел... Гитара и его руки будто бы стали единым целым, песни взлетали к небу, на котором светил яркий месяц... Всё было так прекрасно... Удивительное спокойствие, которое охватило меня, пьянило, как выпитый залпом бокал шампанского. Я положила голову ему на плечо, и музыка смолкла. Кажется, ещё секунда, и он бы обнял меня, а я бы не сопротивлялась...
Но тут из кустов выскочил шакал и оскалился, глядя на нас. Секунда – и Глеба уже нет рядом, черная огромная птица несётся навстречу мигом струсившему зверю. Шакал метнулся в лес, а Глеб, чуть запыхавшись, подбежал ко мне, уже вновь превратившись в человека.
- Чернокрыл?!
Он смущенно кивнул.
- Почему ты не сказал?
- Ты не спрашивала.
- Спрашивала, и не один раз! У Орла!
- Но Орлы ведь не умеют говорить.
- А превращение, как вижу, занимает всего пару секунд! Ты солгал!
- Я промолчал, – уточнил он.
- Не важно! А я верила тебе...
- Кира! – он шагнул ко мне, но я уже бросилась к поселку. Надо всё хорошенько обдумать...
Марьям пришла под утро. Вздохнув, присела на крыльцо рядом со мной. Помолчали.
- Ну и что случилось? – не выдержала наконец она. – Поссорились?
Я рассказала ей всё. Она слушала внимательно, не перебивая, и от одного её молчаливого сочувствия сразу стало легче.
- Что ты думаешь обо всём этом?