Страница 8 из 14
Дед вроде держался бодрячком. Парень обрадовался тому, что пансионат явно пошёл деду на пользу: тот выглядел куда лучше, чем в их последнюю встречу. Более того, у мужчины появились новые друзья и даже, кажется, дама сердца.
Каждое утро дед ходил на океан плавать. Внук изредка составлял ему компанию. Это было чудесное лето. Как потом оказалось, последнее совместно проведённое лето. До нового года дед не дожил.
Он умер тихо, во сне. Вечером ещё чувствовал себя хорошо, за ужином строил планы на следующий день, шутил, но утром так и не проснулся. Нашли его уже ближе к обеду, когда заволновались, что он пропустил завтрак. Матиасу сообщили, что дед умирал легко: даже в гробу он выглядел умиротворённым. Работник пансионата, обнаруживший его в постели, даже поначалу решил, что пожилой мужчина просто спит, и только притронувшись, понял, что это не так.
Зимние каникулы будущий пилот провёл в их старом земном доме – это было своего рода прощание с крышей, под которой оставались воспоминания о детстве и счастливом прошлом. Летом вместо каникул у него должна была быть первая стажировка. Скорее всего, больше дом Матиасу не понадобился бы, поэтому он принял решение после каникул обратиться в службу реализации недвижимости продать и дом. Парень распорядился, чтобы деньги от продажи дома были перечислены на тот же счёт с наследством – довольно приличной суммой.
Перед летней стажировкой, буквально в последний день сессии, Матиаса навестили Мила. Юноша досрочно сдал последний экзамен, поэтому оказался свободен. Девушка рассказала, как узнала о том, что её старый друг остался один, когда попыталась связаться с его дедом. Она полагала, что перед стажировкой Матиас обязательно навестит пожилого родственника, и хотела новогодний подарок отвезти в его дом. Однако оказалось, что жилье уже продано. Тогда-то Мила и поняла, что единственный шанс увидеться – поехать в студенческий городок при академии.
Её приезд стал сюрпризом для Матиаса. Собственно на это она и рассчитывала. Целый день они провели вместе. Мила подарила ему одну из своих необычных картин, сказав, что писала её специально для него, вспоминая их детские проказы. Парень клятвенно обещал повесить полотно в своей комнате в кампусе.
Правда, выполнил он своё обещание только после возвращения со стажировки. Предстоял последний учебный год в академии. Студенты могли запросить распределение, а могли сами попытаться устроить свою судьбу.
После стажировки Матиасу не нужно было распределение: его уже ждали в компании, где он проходил летнюю практику. Ещё во время стажировки владелец компании поделился своими планами: он собирался через год взять купить один грузовой корабль. Одного из опытных вторых пилотов планировали перевести в качестве командира на новый корабль, уже даже был определен наилучший кандидат.
Два корабля, старый и новый, оставались без вторых пилотов, то есть требовалось взять двух новых работников на открывшиеся вакансии. Учеников академии приглашали на стажировку, чтобы заранее выбрать себе будущих вторых пилотов. Стажёров было семеро и только двое в дальнейшем удостоятся чести стать частью коллектива.
Матиаса отобрали ещё в середине стажировки, без колебаний и сомнений. Владелец компании советовался с пилотами, у которых ученики проходили практику, и те постоянно отчитывались о своих подопечных.
Наставники парня все время лишь хвалили его и открыто сказали, что именно его будут рекомендовать для приёма на работу. До конца стажировки Матиас летал на крыльях и трудился ещё упорнее, чем раньше: то ли энтузиазма прибавилось, то ли появилось осознание, что теперь это его работа, а, может, хотел оправдать ожидания пилотов и владельца компании. Однако, скорее всего, и то, и второе, и третье сыграло свою роль.
В итоге оба пилота, с которыми летал Матиас, хотели его себе вторым пилотом и даже составили заявку на него. Официальное уведомление о запросе на работу будущим пилотам пришло в первый месяц учёбы. Это стало первой удачей. Вот только поделиться молодому мужчине было не с кем.
Его буквально распирало от радости: ему хотелось кричать от счастья, ведь уже через год у него будет настоящая работа – это первый шаг на пути к достижению цели. Эх! Дед бы его понял, они же вместе обсуждали планы на будущее, но… деда уже не было рядом. Матиасу срочно нужно было с кем-то поделиться. Сначала пришла мысль поговорить с кем-то из ребят с курса, однако потом он отбросил эту идею: далеко не у всех стажировка закончилось так удачно, да и не хотелось выглядеть хвастунишкой.
Вернувшись в свою комнату, Матиас обнаружил картину Милы. Всё ещё частично обёрнутая защитной упаковкой, та стояла прислонённая к креслу. Юноша разорвал плёнку с лицевой стороны, чтобы посмотреть картину, сразу же, как только Мила её привезла. Сейчас через эту прореху просматривался нереальный футуристический пейзаж, изображённый на картине.
Матиас решил поделиться своей первой удачей с подругой детства: вот она-то точно искренне порадуется за него. Но прежде следовало повесить картину, как и обещал ещё летом. Он решил сделать девушке приятно: во время видеозвонка специально расположился так, чтобы за его спиной была видна её картина.
Матиас с Милой стали периодически созванивались. Их дружба вышла на новый уровень. Сдружились они ещё в школе, но там дети были скорее друзьями по несчастью. Чем старше они становились, тем меньше общались и всё меньше времени проводили вместе, потому что у каждого были свои интересы. Однако друзья всё равно продолжали общаться до тех пор, пока не окончили школу.
В первые два года обучения Матиаса в академии их общение прервалось. В самом начале первого семестра Мила пыталась с ним связаться, но ему не хотелось ни с кем разговаривать из-за того, что он поставил крест на своей мечте. Юноша не отвечал на звонки старых друзей и одноклассников. Теперь же их дружба стала иной, более искренней, и произошло это именно благодаря картине.
В школе Мила была самой маленькой в классе, меньше всех из сверстников. Она делала старомодную причёску из двух косичек, в которые вплетала ленты – каждый день другого цвета. Девочка говорила, что цвет лент отражает её настроение. В старших классах она отстригла волосы выше плеч. Причёска снова получилась какая-то старомодная. Мила тогда говорила, что у неё настроение «ревущих двадцатых». Никто так и не понял, что она имеет в виду, откуда взялась эта фраза.
У неё были немного вьющиеся густые каштановые волосы. Каким-то непостижимым образом она умудрялась их приглаживать и укладывать в послушные волны, которые никогда не выглядели растрёпанными. Милу однозначно можно было считать симпатичной. О таких девушек говорят «миловидная»: светлая, чуть тронутая загаром кожа, персиковый едва уловимый румянец, большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами. Почти такими же чёрными были и брови. Личико сужалось к подбородку, от этого оно казалось ещё более нежным и трогательным.
Когда Матиас видел Милу в последний раз, у той был «период хиппи». Она отпустила волосы ниже плеч и никак не укладывала. Несколько прядей выгорели: в каштановых волосах появились золотисто-рыжие проблески. Одежда была под стать: свободный балахон, расшитый цветными узорами, и джинсы клёш. Будущий пилот подозревал, что балахон она расшивала сама, уж очень узоры напоминали её картины.
Такой Матиас видел Милу во время из видеозвонков, такой же увидел и её во время последних зимних каникул, которые провёл у неё в гостях. Она пригласила старинного друга отметить Рождество и Новый год вместе.
На праздники дом был переполнен гостями. Родители Милы прилетели со станции – теперь они служили на одной из пограничных станций. Её двоюродный брат Стефан, который служил дипломатом на одной из ГТБ, тоже был здесь: его родители не смогли оставить службу и приехать, как собирались. Ещё одним гостем был друг Милы, которого она представила в качестве своего жениха, его звали Николай.
Матиасу понравился открытый и добрый взгляд возлюбленного подруги. Казалось, что его глаза улыбаются, даже тогда, когда на губах нет улыбки, хотя это и случалось крайне редко. Когда он смотрел на Милу, взгляд его ярких синих глаз выражал нескрываемый восторг. Сразу было видно, насколько мужчина в неё влюблён.