Страница 25 из 69
— Великолепная блондинка, — говорит американец, когда я подношу горячее. Он обращается к Дмитрию, ожидая, когда тот выскажет свое мнение. Компания уже хорошо поддаёт, но, к моему сожалению, уходить не собирается.
Ещё один короткий взгляд карих глаз.
— Согласен, мистер Патэрсон. Надеюсь, в нашей стране вас покорят не только девушки.
Я не могу сдержать улыбки. Это можно считать комплиментом? Неужели он думает, что отличница, закончившая гимназию с английским уклоном, совершенно не понимает их фраз? Даже Света, что терпеть не могла английский и с большим натягом брала тройку, смогла бы перевести словосочетание «gorgeous blonde». Хотя, мне самой трудно представить такую вульгарную девицу, какой я сейчас кажусь, хорошо образованной.
— Смотря, насколько сладко они умеют обслуживать, — тихонько шепчет Роза соседу.
Я замираю с тарелкой в руке. Слова произнесены на английском и явно не предназначаются моим ушам. Злость внутри меня неукротимо рвётся наружу, а посмеивающийся сосед лишь усугубляет ситуацию. Хихикнув, словно нашкодившая школьница, девушка хитро смотрит на меня.
Спокойно, она королева, важный гость ресторана, а ты её покорная служанка. Которая совершенно не понимает английский язык. Представив, как я вырываю с корнем пучок волос с её макушки, я натягиваю к ушам одну из самых лучших улыбок и ставлю перед ней тарелку.
Тут ко мне тянется один из мужчин за столиком. Светловолосый, круглолицый — именно он назвал меня минуту назад «эффектной блондинкой». Мистер Патэрсон — собственной персоной. «Кто бы ни сидел перед тобой, играй, будто это самый красивый мужчина планеты, он — твои деньги» — как всегда говорит мне Карина. Но в данной ситуации это чертовски сложно. Когда тебя постоянно преследуют, пронизывающие будто насквозь, карие глаза.
Дмитрий кажется напряжённым, пока я подхожу к ним. Наверное, излишняя симпатия иностранного гостя ко мне, ему не нравится. Расслабься красавчик, я не собираюсь создавать проблем и выдавать наше с тобой знакомство, ведь ты этого боишься, не так ли?
Американец внимает моим соблазнительным медленным движениям и рассеянно вытаскивает из кожаного бумажника стодолларовую купюру. Через несколько мгновений, она уже покоится у меня за поясом. Именно так обычно мужчины отдают нам чаевые. Признаюсь, это были самые дорогие чаевые, за всю историю работы здесь. Дмитрий скрещивает пальцы в замок перед своим лицом и отводит взгляд. Я замечаю, как его челюсти напряженно сжимаются. Тем временем Патэрсон любовно улыбается мне и обращается к Розе для перевода, хотя я и так понимаю фразу.
— Наш дорогой гость, просит тебя лично поухаживать за ним. — Переводит Роза, одарив меня ядовито-сладкой улыбкой.
— Замечательно, прейскурант крейзи-меню вам известен, я полагаю.
— Безусловно.
Положив руку на плечо американца, я наклоняюсь к нему и мурлычу:
— Тогда я вся ваша.
Роза щурится и переводит мою фразу. Патэрсон довольно смеётся в ответ, прихлопывая мою руку толстыми мокрыми пальцами. Радует, что этот парень знает правила.
Присев на кожаный диванчик между Дмитрием и его иностранным партнёром, я кокетливо закидываю ногу на ногу.
Американец жадно поедает мои движения взглядом, краснея и напрягаясь. Лоб его поблескивает от пота красноватым цветом интимного освещения зала. Я впервые за долгое время чувствую себя паршиво и унизительно. Что теперь обо мне думает Дмитрий? И почему, черт возьми, мне так важно это знать?
Патэрсон тянется к пачке сигарет, поэтому найти повод поухаживать за ним не составляет труда. Я подношу ему сигарету ко рту, под
аю огонь. Он расслабляется, откинувшись на спинку дивана.
— Если вы всегда так будете встречать меня, мистер Савицкий, я не захочу уезжать! — басит Патэрсон, выдыхая дым и любуясь ложбинкой между моих грудей.
Его реплику поддержал дружный смех. Дмитрий молчит, просверливая отрешенным взглядом дырку в середине стола.
— Когда нам помогают такие красивые и опытные девушки, это не трудно! — Вставляет Роза, снова хитро улыбаясь мне.
Я склоняю голову с хитрой улыбкой, во чтобы ни стало решив подпортить этой Снежной Королеве настроение.
— Я и вам могу услужить, красавица, только попросите! — обращаюсь к ней на английском.
Готово! Улыбка стёрта с надменного лица Розы. Дмитрий едва заметно ухмыляется, отрывая, наконец, пустой взгляд от стола. Рада, что он всё-таки ещё с нами! А американец восторженно восклицает:
— Ты говоришь по-английски? Вот так девушка, просто невероятно!
— Да, сладкий, — я стряхиваю пепел с сигареты и вновь подношу к его влажным губам. — Ты можешь обращаться ко мне без помощи посторонних.
Роза блестит на меня злым взглядом, а я ласково подмигиваю ей.
— Какая нервная у тебя подруга, — шепчу я на ухо Дмитрию. — Кажется, ей не понравилось остаться без внимания!
— Не беспокойся, тебя здесь никто не переплюнет!
Он чуть повернулся, прохладно высказав мне эту фразу, а я вскользь коснулась его щеки губами. Как горячо! Я отступаю, не понимая, почему по телу бегут мурашки. Близость Дмитрия действует на меня как-то по-особенному, слишком волнующе. Словно опьяненная, я вдруг понимаю, как попалась под влияние его глаз и не могу отвернуться.
— Как твоё имя, красавица? — спрашивает американец.
Моргаю, приходя в себя от волнения, и растерянно отворачиваюсь, возвращая всё внимание на американца.
Время неумолимо подходит к разгару вечеринки. Я успеваю напоить всех присутствующих за столом мужчин огромным количеством коктейлей, и зарабатываю на процентах столько, что мне вполне хватит закрыть долг за обучение без помощи Марины. Пора покидать столик и переодеваться.
— Куда же ты, — пьяно разводит руками Патэрсон и пытается сжать мою голую талию.
— Мое время вышло, сладкий. Не отвлекайся от сцены, тебя ждёт сюрприз! — стараюсь не грубо остановить его руки.
Тогда же начинается настоящее шоу, американец отвлекается, и я выскальзываю из-за стола, радуясь своему избавлению. А целый отряд сексуальных девушек начинают свою работу под громкую музыку, рекламируя себя эффектным постановочным танцем. Кто бы знал, что иногда они дерутся между собой за клиентов в гримерке!
— Ты ещё не переоделась! — Строго отчитывает меня Жора, подсчитывая огромный счёт со столика Дмитрия.
— Ты доволен? — мягко улыбаюсь я, поглаживая его плечо.
— Не подлизывайся, — ухмыляется начальник. — До пяти тебе не остаться!
— Вообще-то, я хотела бы уйти пораньше, — тихонько начинаю я. — Сегодня вышел удачный день.
— Я вижу, — Жора продолжает довольно считать. — Но ты же не бросишь бар? Сегодня твой день!
— Жора, разреши сегодня не танцевать…
— Во-о-о дела! Ты ведь сама рвалась, что изменилось за три часа?
Я жмурюсь. Ну не могу же я сказать, что в зале есть мой знакомый и мне стыдно перед ним за свою работу.
— Немного живот разболелся.
— Катя… — протягивает Жора, качая головой. — Дуй в гримерку, хватит этих женских штучек. Я не могу оставить бар без танцовщицы. Как договаривались, до двух!
Вздохнув, я смотрю на столик с компанией Дмитрия. Веселые, хорошо подвыпившие мужчины свистят эротическому шоу. А полный Патэрсон что-то объясняет Розе, показывая на сцену. Последняя наигранно хихикает, то разводит руками, то закрывает глаза. Дмитрий и его спутница кажутся самыми трезвыми из всей этой веселой компании. За все время, что я сидела с ними, он выпил лишь пару бокалов виски и отказался от предложенного мною коктейля.
В гримерке лежит мой наряд — чёрный лиф и плавки с широким ремнём. Лиф и ремень щедро украшены переливающимися стразами. Откровенно. Я надеваю чёрную маску на глаза, под стать костюму и полностью распускаю волосы. Не стоит переживать, он занят и не заметит меня!
В первые полчаса все идёт идеально. Девочки рассредоточились по залу, развлекая посетителей, периодически меняясь на пилонах. Многие из них недолюбливают меня только из-за того, что я гораздо лучше танцую и привлекаю к бару много зевак, но за настоящую конкурентку не считают — на их крейзи-меню я не претендую, мы это обговорили с Гошей два года назад, когда он предложил подрабатывать на баре. Есть определенный лимит кассы, если он превышен — танцовщица получает свой процент. Чем дольше танцуешь, тем больше получаешь.