Страница 10 из 28
– Ребята, забудьте вы эту чепуху. Ну пошутил кто-то, а вы и перья распушили. Мы не в претензии, нам шум ни к чему. Потому предлагаю считать инцидент исчерпанным и больше к этой теме не возвращаться.
Внимательно выслушав и сухо поблагодарив звонящую, Сергей не согласился с мнением старшей колдуньи и вытребовал у бабки полный список всех присутствовавших на Ведьмином Кругу, с телефонами и адресами. Яге явно не понравилась такая прыть инспектора, однако спорить она не посмела, быстро предоставив все данные.
Отключив связь, парень решил не переворачиваться на другой бок, а позвонить, пока ещё не совсем поздно, своей знакомой из телефонной компании, к которой принадлежал номер на визитке стриптизёра.
– Алло, Серёжа? – удивлённо ответил густой женский голос. – Давно не слышала…
Светлана, именно так звали знакомую, не стала тянуть с расспросами, а сразу, выслушав просьбу инспектора, приступила к делу.
– Номер я записала. Посмотрю, кто и что… Тебе горит?
– Нет, точнее не слишком, – подумав самую капельку, ответил Сергей. Ему не хотелось слишком напрягать хорошего человека. И так на чистом энтузиазме помогает. – Дня два-три точно есть.
– Отлично. Тогда я постараюсь подробнее разузнать и перезвоню. Сам как? Слышала, тебя после ранения уволили. Не хочешь к нам, в службу безопасности? Неплохая работа, платят опять же, нормально. Я похлопочу.
Вежливо отказавшись, Иванов закончил беседу, сладко потянулся и прислушался к звукам, доносящимся из-за прикрытой двери в кухню. Негромко работал телевизор, лилась вода, позвякивала посуда. «Машка порядки наводит» – подумалось инспектору и в душе наступило то самое умиротворение, которое может дать только свой дом и своя постель в конце трудного дня.
Счастливо улыбнувшись, он закрыл глаза и приготовился спать дальше, как вдруг в голове, сама собой, вспомнилась история знакомства со Светланой…
… Суточное дежурство проходило весело и с задоринкой. Три квартирные кражи, угон, два грабежа, крайне мутное изнасилование, откровенно воняющее шурыгинщиной (удалось разрулить без заявления), несколько краж из автомобилей. И это в промежуток с восьми утра до трёх часов дня! Самое веселье начнётся позже, после пяти, когда народ с работы пойдёт.
Оперуполномоченный Иванов заполнял случайно образовавшийся «тихий» час текущей писаниной, опытно, почти не задумываясь, подготавливая материалы либо для передачи в следствие, либо на отказной.
В дверь уверенно постучались.
– Войдите!
В кабинет вошла немолодая женщина воистину великанских габаритов. Ростом метра под два, в ширину не менее полутора. При этом одета она была весьма дорого и со вкусом, что редкость среди дам такой комплекции. Только грязная. В руках у неё были два здоровенных пакета с каким-то тряпьём.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась дама. – Меня к вам дежурный направил. Заявление написать, – непонятно зачем уточнила она. Как будто к дежурному оперу ходят и по другим поводам.
– Проходите, присаживайтесь, – Иванов рукой указал на стул для посетителей. – Что случилось?
Женщина села, поставила пакеты рядом с собой и, неожиданно зардевшись, ответила.
– Меня полчаса назад пытались изнасиловать и ограбить.
У Серёги отвисла челюсть. Нет, не из-за пошлых мыслей по поводу её размеров, а по поводу самого факта случившегося. В голове опера ураганом пронеслись мысли о взбучке от начальства, если он примет такое заявление и испортит показатели отделу, о долгом и скучном оформлении бумаг с неприятными подробностями, об ушате человеческого горя, готового вылиться на него. Опыт говорил: от такой тёти не отмахнёшься и байками не отделаешься. Да и не хотелось, если честно. Это же не пионерка после вписки протрезвевшая, с претензией на деньги. Тут по-честному нужно.
Придвинув к себе чистый лист и ручку, Иванов со вздохом предложил:
– Давайте вы мне пока не под запись расскажете о происшедшем, чтобы картина случившегося мне максимально чёткой представилась, а протоколы потом. Итак, как мне к вам обращаться?
– Светлана Васильевна Неманежина. Я домой шла, через парк. Сегодня пораньше с работы отпросилась, дети приезжают… И когда проходила у забора, ну, там ещё тропинка есть удобная, чтобы к проспекту выйти, – Серёга кивнул. Он знал это место. Глухое, замусоренное шприцами и пустыми бутылками, но крайне популярное среди любителей сделать путь покороче, а не пойти как все нормальные люди – по аллеям. – Вот, – продолжила она. – И когда шла – на меня детишки набросились скопом. Повалили, сумку из рук вырывают, а один и орёт: «А давайте эту тётку вые…»!
– Я понял, – перебил опер. – Расскажите о детях подробнее. Сколько, возраст, особые приметы, ну и прочее, что вам покажется важным. Упоминайте любую мелочь, даже, на первый взгляд, несущественную.
– Ой, да что там рассказывать… Шестеро их было, лет двенадцати или тринадцати. Они меня как к земле прижали, так курточки поскидывали, штанишки вниз тянут, суетятся, за юбку дёргают, а мне и смешно! «Вот, – думаю, – и дожилась ты, бабка, до изнасилования. Значит, не совсем старуха». Дети, – она с жаром всплеснула руками. – Чисто дети, как внуки мои. Один только гнусный. Длинный, прыщавый, худой, как глист. Ножичком размахивал, запугать хотел. Он у них самый старший, похоже, белобрысенький этот.
– Ну какая вы бабка, Светлана Васильевна, – подольстился опер. – Бабки – они на скамеечке у подъезда сидят, семечки лузгают, если есть чем. А вы на них ни капли не похожи.
Такая неприкрытая лесть пришлась женщине по вкусу. Она засмущалась и даже сделала попытку пригладить на себе помятую одежду. На пол посыпался разнообразный растительный мусор: сухие травинки, земля, пара мелких веточек. Это смутило её ещё больше, однако Иванов этого уже не заметил.
– Белобрысенький? Худой? В прыщах? – уцепился он за последние слова потерпевшей.
– Да. Вы его знаете?
– Нет, – соврал Сергей.
Он знал этого козлёныша. Виталик Смешко – начинающий преступник, типичный продукт жизнедеятельности доморощенных правозащитников и активистов-любителей.
Жил гадёныш в местном детдоме и в свои неполные четырнадцать лет успел прославиться знатно. Мелкие кражи, грабежи, отжим денег у младшекласников в окрестных школах, АУЕ во всей своей идиотской красе. Теперь вот и попытка изнасилования.
Что с ним делать – не знал никто. Привлечь по закону – нереально. Запугивать карательными органами – да плевать он на них хотел. Спецшкола для трудных подростков – опять мимо.
Виталик имел приличный актёрский талант, чем крайне активно пользовался. В случае очередных неприятностей с органами правопорядка он умело плакал, клялся, устраивал истерики и имитировал эпилептические припадки. Пока неумело, но с каждым разом всё лучше и лучше. А ещё он писал «добрым дяденькам и тётенькам» из различных правозащитных фондов о том, как его все обижают, белого и пушистого. Хорошо писал, много.
Обращения Смешко имели определённый успех среди желающих попиариться в прессе над угнетением «деточки» и в очередной раз облить грязью руководство детдома.
В общем, с ним попросту никто не хотел связываться. Воспитатели и педагоги старались общаться со Виталиком по принципу «не тронь пока не пахнет»; соответствующие службы, призванные законом работать с несовершеннолетними, поступали так же. Все ждали, когда ему стукнет четырнадцать и он наконец-то сядет в нормальную тюрьму, а за что – за Виталиком не заржавеет.
И теперь этот ублюдок, ошалев от безнаказанности, собрал банду таких же малолетних утырков и перешёл на откровенный гоп-стоп с отягчающими. Вышел, так сказать, на новый уровень.
Но ничего этого Иванов рассказывать не стал, лишь обречённо вздохнул.
– Давайте дальше. Что случилось потом?
– Да ничего. Я их с себя стряхнула, ногой топнула, одного даже по жопе успела приложить. Они и разбежались. Куда им, маленьким, против меня. Я в молодости на стройке прорабом работала, научена мужиков гонять.
– А белобрысый?