Дух оперы

– Несомненно, он – гений, и требует к себе особого отношения. Обычно все гении эксцентричные, к тому же, он обладает многими талантами.

– Ну, это и понятно, – заметил ректор, – все гении талантливы. А талантливые люди становятся гениями.

– Я так бы не сказал, – возразил я ему, – гений – это навсегда, а талант – часто на время. Талантливый дебют не обещает такого же финала. А гений, как бы он ни начал, всегда рано или поздно раскроется и станет выдающейся личностью. Гений – это прирождённый талант, в нём уже заложены все божьи задатки, и в борьбе он всегда побеждает, а талант часто терпит поражение, ибо гений появляется на свет не случайно, а рождается для какой-то миссии. И как говорил английский философ Оуэн Мередит: «Гений делает то, что должен, а талант – то, что может». Ведь часто талант трудится ради славы и денег, а гений творит, чтобы оправдать своё предназначение. На первый взгляд всегда трудно определить, каким является человек, талантливым или гениальным. Многие считают, что разница между людьми кроется в том, что одни являются теми, кто знает, что надо, а другие знают, как делать то, что нужно. Так вот гений соединяет в себе все эти качества. Юрген Мейер считал, что талант действует обдуманно, а гений – бессознательно. Им как будто руководят Высшие Силы. А Поль Валери сделал очень умное замечание: «Талант без гения значит немного, а гений без таланта – ничто».

– Ну, вам, учёным, это виднее, – заметил ректор, – так скажите, что собой представляет Луиджи?

– Так вот, – ответил я, – в Луиджи наличествует талант и гений.

– Значит, недаром я его пригласил к нам и потратил на него большие государственный деньги, – со вздохом облегчения произнёс ректор.

– Думаю, что недаром, – ответил я.

– Ну, тогда я спокоен, – сказал ректор, встав и протянув мне руку, – займусь другими делами.

Я вышел от ректора удовлетворённым. Мне хватило мужества и силы воли защитить своего соперника. Теперь мне нужно было готовиться к сражению с ним.

Когда я вышел из кабинета ректора, то тут же ощутил всю зависимость своего положения, я понял, что совсем не являюсь королём Людовиком Четырнадцатым, в всего лишь Жан-Батистом Люлли, призванным удовлетворять нужды и желания короля, несмотря на всю свою гениальность, и у меня сразу же испортилось настроение. И я подумал, что, чтобы стать поистине великим, нужно быть независимым и свободным. Моцарт создал своё королевство музыки и являлся в нём полновластным сувереном, хотя, может быть, на деле он и был зависим от многих обстоятельств и многих людей. Он постоянно нуждался в деньгах, поэтому вынужден был искать протекции для выгодных заработков. Он был зависим от семьи, но дух его был свободен и мог творить чудеса, создавая бессмертную музыку. Поэтому и мне нужно раствориться в своей философии, стать поэтом или композитором, приносить своим трудом людям счастье и радость.

Я вышел из здания института и посмотрел на яркое солнце, и настроение у меня сразу улучшилось. «Нет, – подумал я, – я ещё могу стать королём-солнце, мне только нужно ощутить в себе полную свободу».

После того, как я расстался с ректором, я подумал, что мне надо навестить Юрия в психлечебнице. Выйдя из института, я зашёл в магазин и купил пакет спелых груш, а затем отправился в больницу. По дороге я не почувствовал особых изменений в городе, было морозно, но солнце светило как-то по-особенному радостно. Я шёл и рассуждал.

Для того, чтобы стать сильным и раскрыть все свои потенциальные силы, нужно сосредоточиться. Никто из людей не знает, родился он гением или нет. Это становится ясно после напряжённого труда, когда человек осознаёт, удаётся ему осуществить задуманное или нет. Именно сосредоточение делает из человека гения. Но на чём сосредотачиваться? Для начала нужно сосредоточиться на какой-то своей цели и обрести умение проявлять универсализм в каждом ответственном творческом моменте, выразить, как говорится, «бесконечное в конечном», направляя в нужный момент весь свой творческий потенциал в едином направлении. Гений – это прежде всего творец, создатель самого себя. Когда Ньютона друзья спросили, как он делает открытия, он им ответил: «Я постоянно думаю о них, вот и всё».

Я по своему опыту знал, что когда сосредотачиваешься на чём-то, то можно сделать открытия во многих областях, просто, нужно этим заниматься и думать постоянно об этом, направляя свою мысль в одну точку. Но для этого ещё необходимо желание самого открытия: стремление к нему и страсть познавания нового. Часто это может быть даже усовершенствование существующего. Вот я вижу стоящие на улицах дома, а удобно ли в них жить? И нужны ли нам такие дороги? Может быть, можно как-то обходится без дорог? Во всём необходима нестандартность, оригинальность мышления. Может быть, нам и не нужны никакие дома в городе, занимающие столько много места? Нельзя ли создать на месте домов что-то такое, куда бы мы попадали как в иную реальность, некие ловушки пространства. Вошёл в такую ловушку, и ты чувствуешь себя уже дома. А эта ловушка не занимает никого места, может быть, она находится под землёй, или в другом пространстве. Об этом нужно подумать. Как бы было хорошо, если бы кто-то переформатировал наше сознание, наделил бы нас оригинальностью мышления, даром предвиденья и ориентацией на будущее! Для этого нужно стать неукротимым в поисках. Энергия, трудолюбие и настойчивость – вот залог достижения успеха. Тогда бы и город наш преобразился. Вместо скучных домов, появились бы на их месте большие красивые площади с фонтанами. По краям бы этих площадей стояли бы театры и храмы, а в других местах – общественные заведения: места для увеселения, рестораны и необходимые учреждения, такие как лечебницы и санатории, школы, библиотеки и университеты. Именно в таком городе бы могли рождаться гении, предпочитающие сложные проблемы и способные решать конфликты, потому что сама среда бы их объединяла в совместный уникум, где не было бы безысходных ситуаций, и где бы росли люди, свободные от всех заблуждений, инициативные в своём стремлении доминировать, способные принимать смелые решения, стремящиеся к независимости и самостоятельности, «непослушные» в своих суждениях и своём поведении.

Почему же все мы – не такие? Ещё когда-то, в недалёкой давности, Гегель подсказывал нам, как можно раскрепостить себя и стать гением. Нужны-то были всего универсальность и разносторонность, или, как называл он это, «всеобщая способность», в отличие от специфической способности – таланта, а именно, выйти за пределы существующих правил, норм и традиций, обрести дар самому устанавливать правила. Эту способность – устанавливать правила во всём – Кант считал главным признаком гения, при этом, как говорил Шопенгауэр, глубина проникновения в объект познания, умение достигать совершенства в облюбованной области творчества, способность «совершенно упускать из виду собственный интерес ради более объективного познания мира оказывало на общество большое влияние». Так, по мнению великих философов, и происходило всегда становление гения. Но, к сожалению, к их словам никто не прислушивается даже в наше время.

Но почему среди моих друзей нет гениев? Неужели они так и никогда не приблизятся к параметрам истинной гениальности? В чём же кроется секрет этих параметров? Американский исследователь Тэйлор вычислил черты, которыми должна обладать высокоодарённая личность. Прежде всего, как думал он, гений должен устремляться на передний край всех важных событий, но, при этом, иметь независимость и самостоятельность, а также, склонность к риску. Я полностью с этим не согласен, потому что его активность, любознательность и неутомимость в поисках, а также, неудовлетворённость существующими методами и традициями постоянного вызывают неудовольствие окружающих, которые из-за его стремления изменить всё вокруг, как говорил Гёте, ненавидят гениев, потому что их нестандартность мышления, готовность принимать решения, дар общения и талант предвиденья раздражают обывателей. Поэтому умные гении стремятся держаться в тени от всех процессов современности и ведут довольно замкнутый образ жизни, «не высовываются», как говорят в народе. А великие гении, подобные даосам, вообще живут отшельниками, и стараются не оставлять после себя следов, стремясь свою жизнь прожить в неизвестности, так совмещение их аскезы и активное их участие в жизни людей приводит их самих к раздвоению. Один американец Джон Холтон, изучая жизнь Эйнштейна, вывел некоторые особенности его характера, отметив, что его глубина постижения научных проблем заставляет предположить, что учёный обладал неким шестым чувством, о котором он не мог рассказать людям, так как они его не понимали так же, как слепые не могли понять, что такое цвет. К тому же, он имел необыкновенную ясность мысли, дававшей ему чёткость постановки научных проблем и простоту мыслительных экспериментов. По словам самого учёного, в своём феноменальном умении он как бы улавливал почти незаметные значимые сигналы на фоне «шума» в любой экспериментальной ситуации, и настолько отдавался работе, что его настойчивость, его энергия и полная самоотдача так его вовлекала в излюбленную область, что создавала вокруг него своеобразную атмосферу, наделяя его ощущением избранности. Всё это порождало в Эйнштейне и определённую двойственность, заставляя его разрываться между противоположными тенденция, идеями и подходами к действительности, где континуум сталкивался с дискретностью, а классическая причинность – со статистическими законами, при которых он никак не мог определиться, и часто от механической интерпретации мира бросался в деистическое. Оно и понятно! При таком раскладе человеческое сознание может раздваиваться, и недолго докатиться до того, что человеческое эго найдёт способ разделиться на себя самого и своего двойника, когда астральное тело человека будет не только покидать его сознание, самостоятельно преобразуясь во внешнем мире, но и обретёт там свою среду обитанию и жизнь, что чревато порождением конкретных доппельгангеров. Ведь установление всего устойчивого и повторяющегося, как известно, один из надёжных путей, ведущих к обнаружению сущности и закономерности. А сущностей и закономерностей в мире может быть бесконечное количество, потому что наш мир многослоен и находится в постоянном развитии, где возникают и исчезают многие сферы и измерения.