Страница 5 из 8
– Помню наш выпускной, будто он был вчера,.– сказал Лёша, подлив Кате шампанского. – Ты тогда танцевала с Валеркой Смирновым. Я ревновал страшно, а ты этого не замечала.
– Замечала.
– Замечала? – Алексей поднял на неё удивлённые глаза.
– Конечно, – подтвердила Катя и посмотрела на Парамонова твёрдым взглядом. – Я специально с ним танцевала.
– Зачем?
– Затем, что ты танцевал с Иркой Колесниковой.
Алексей сделал паузу, всматриваясь в зелёно-карие глаза бывшей одноклассницы. В её тоне ясно слышались мстительность и оскорблённое девичье самолюбие – чувства, понятные каждому человеку.
Но зачем Катя выплёскивает их на него сейчас, когда прошло десять лет после окончания школы? Незаживающая рана? Вероятно, да. Обиды молодости остаются в памяти надолго, иногда на всю жизнь. Но сейчас Парамонову почудилось, что в Катиной интонации есть ещё какой-то потаённый смысл, о проявлении которого его давняя знакомая пока что предпочитает не распространяться.
– Да, было дело, – признался Алексей.
– А потом вы с ней ушли, – напомнила Катя. – Вдвоём.
Она сделала ударение на последнем слове. Парамонов правильно поставил диагноз: это незаживающий рубец на её сердце.
– Тебе было неприятно? – понизил голос Алесей.
– А как ты думаешь? – вскинула на него глаза Катя и поджала губы. – Все девчонки были в тебя влюблены. Красавец, гитарист.
– Давно не брал гитару в руки, – притворно вздохнул Парамонов.
Он выдержал недолгую паузу. По опыту Алексей знал, что паузы часто говорят больше, чем слова. Когда человек не получает мгновенный ответ на свой вопрос, а вынужден несколько секунд ждать реакции собеседника, то в его сознании начинают крутиться разные мысли, вводящие сумбур во внутренние переживания. Он на какое-то время теряется, а его эмоции достигают высокой степени напряжённости.
Алексей закончил эффектную паузу не менее драматичной репликой:
– Ты была в меня влюблена? – спросил он, снова понизив голос.
– Немного, – потупилась Катя, и на её щеках проступил едва заметный румянец.
Парамонов выдержал ещё одну паузу, и, чтобы долго не мучить женщину, признался:
– И ты мне нравилась.
– Тебе нравилась Колесникова, – вновь заершилась Катя, – а меня ты не замечал.
– Замечал.
Лёша придвинулся к ней, но Катя сделала отстраняющий жест рукой. Алексей вернулся на прежнее место. Да, наскоком добиться своего у него не получилось. Но ничего страшного, не все крепости сдаются с первой атакой, сказал он про себя.
– Я всех замечал, – проникновенно продолжил он.
– Особенно Ирку! – с металлом в голосе напомнила Катя.
– Кать, Ирка была красоткой, глаз не оторвать! – слабо улыбнулся Парамонов.
– И ты не оторвал, – она вновь просверлила его взглядом, в котором таилась давняя обида.
Надо же, как долго неосторожные слова и поступки застревают в памяти людей! Что же будет с Катей в старости, подумал Парамонов и отогнал от себя эту мысль. Зачем думать о далёком будущем, если сегодняшние проблемы ещё не решены?
– Не оторвал? – поднял брови Алексей. – Я женился на ней. Был как в тумане.
– И сейчас вы женаты?
Лёша рассмеялся: его стал забавлять этот допрос, касающийся событий прошлого. Столько воды утекло, столько всего произошло и изменилось, но, оказывается, как долго прошлое сохраняет свою власть над человеком! Оно не только не ослабляет своего воздействия на людей, а наоборот, усиливает.
Алексею показалось, что минувшие события никуда не исчезли, а продолжают существовать в какой-то параллельной реальности и влиять на сегодняшний день.
– Нет, туман рассеялся, – продолжая улыбаться, сообщил Парамонов, – и через два года мы с ней разбежались.
На него вдруг нахлынуло навеянное воспоминаниями лирическое настроение, и Лёша запел:
– «Сиреневый туман над нами проплывает…».
– Почему? – прервала его арию Катя. – Всё так хорошо начиналось.
Алексей прекратил пение и посмотрел на неё.
– Не всё, что хорошо начинается, хорошо заканчивается, – произнёс он банальную, давно избитую фразу, которая время от времени кажется верхом мудрости. – Сначала любовь-морковь…
– .. а потом наступают суровые семейные будни, – докончила за него Катя и рассмеялась.
Суровое настроение соскочило с неё так же неожиданно, как напало. Теперь она расслабилась и, как и Парамонов, поддалась обаянию воспоминаний об их общем прошлом.
– А, много чего было, – махнул рукой Алексей, – долго рассказывать. Но могу сказать, что развод был заложен ещё до нашей свадьбы с Иркой. Запрограммирован, так сказать. Это я сейчас понимаю. А тогда не видел, глаза были будто завязаны.
– Дети? – вновь напряглась Катя.
– Детей нет, холостую, – ответил Парамонов.
Он чувствовал, что, несмотря на минутную расслабленность Кати, её допрос продолжается, но уже не так жёстко. Видимо, минувшее сильнее, чем он думал, завладело её воображением и теперь властно влекло к себе.
– Чего только у меня нет, – вновь засмеялся Алексей,: чтобы сгладить возникшую напряжённость, – жены нет, детей нет!
– Сейчас в поиске? – продолжала допытываться Катя.
– И да, и нет, – неопределённо покачал головой Парамонов. – Сложно всё.
– Женщина есть?
Этот короткий вопрос мгновенно испортил Алексею настроение, его игривость улетучилась. Женщина! Разве мужчина может без женщины? Не без конкретной женщины, а без женщины как явления, как необходимого атрибута действительности?
При живой и любвеобильной натуре Алексея женщин ему было найти нетрудно, да они и не сопротивлялись его напору и обаянию. Но спустя недолгое время они куда-то испарялись, разочаровавшись в некогда ценимых ими достоинствах Парамонова.
Можно сказать, что он менял женщин одну за другой, но правильнее будет сказать так: они передавали его из рук в руки до тех пор, пока он не оказался в крепких руках Милены.
Их знакомство состоялось год назад, и Парамонов жалел, что решился на него и даже стал его инициатором. Но что поделаешь, в присутствии женщин он всегда испытывал душевный подъём, его мысль работала быстрее и изобретательнее.
Через какое-то время женщины от него уходили, но всё имеет свой конец. С появлением Милены для Алексея закончился и этот этап. Эти мысли промчались в его сознании за несколько секунд, и Парамонов осознал, что, возможно, судьба даёт ему единственный шанс вырваться в другие отношения. Он внутренне собрался.
– Постоянно с ней ругаемся, – ответил он Кате и выразительно посмотрел ей в глаза.
Пауза длилась довольно долго. Наконец, Катя не выдержала и заёрзала под его взглядом. Лёша перешёл в наступление.
– Я часто думал, – серьёзным тоном проговорил он, – что у нас с тобой могло получиться серьёзно.
Катя помолчала, затем поднялась, подошла к окну и посмотрела на снегопад, который за последние полчаса усилился. Теперь снег валил большими лёгкими хлопьями, будто кто-то разбрасывал сверху клочья растрёпанной ваты.
– Помнишь, мы гуляли с тобой по парку? – спросил Парамонов, но его вопрос остался без ответа.
Лёша подошёл к Кате сзади и обнял её за талию. Она неуверенно отстранилась.
– Помню, – тихо сказала Катя, не отрывая глаз от зияющей за окном тёмной бездны.
– Как я тебя ревновал ко всем! – приглушённо сказал Алексей, стоя совсем близко к бывшей однокласснице. Она даже чувствовала затылком его тёплое дыхание. – Я же любил тебя тогда. И страдал.
Внезапно Катя повернулась к Парамонову, на её лице сияла озорная улыбка.
– Страдал? – смеясь, спросила она.
Неожиданный перепад её настроения смутил Парамонова.
– Страдал, – подтвердил он и виновато посмотрел на Катю. – Кому понравится, что любимая девушка танцует с другим, а на тебя ноль внимания?
– Что же ты меня не пригласил? – поинтересовалась она.
Теперь в наступление перешла Катя, и Алексею ничего не оставалось, как только обороняться.
Вот так всегда: малейший скачок настроения, вклинившаяся в разговор новая эмоция поворачивают его в другую сторону. За несколько мгновений собеседник перехватывает инициативу, и ты уже в роли обороняющегося, а не наступающего.