Новые звёзды Парамона

– Меня зовут Марин! – моя спутница решила начать знакомство с чистого листа. Чувствовалось, что она хотела говорить официальным тоном, но это было явно не в её амплуа. – Это Надин и Лиз. Они сегодня следят за порядком. Мы проводим тебя к руководителю Управления.

Я хотел было поприветствовать своих новых знакомых Надин и Лиз и разобраться кто из них есть кто. Однако Марин быстро шмыгнула за поворот каменной стены. А Надин и Лиз, продолжая улыбаться, стали махать мне руками, чтобы я следовал за ней.

Стало очевидно, что за сотни лет на Лауре General Universal Laungag несколько изменился. Изначально предназначенный для формализованного общения, он оброс бытовыми словечками, междометиями, сленгом. Своих собеседников я в целом понимаю, но передавать здесь наши диалоги на гуле не вижу смысла. Органический русский язык, которым я владею с детства, лучше подходит для быстрых заметок. Оригиналы моих разговоров с жителями Лауры можно найти в файлах автозаписи.

Пройдя через калитку в стене из белого камня, я очутился в новом мире. Здесь всё было необычным и в то же время родным. Это мир людей, таких же, как и я. Будто бы просто приехал в незнакомую страну на Земле. Что–то среднее между древней частью Афин и бульваром нового австралийского мегаполиса.

Марин поджидала меня на дороге, которая тянулась вдоль полуострова. Мы двинулись на север, в сторону Парамона. Но до города около десяти километров, и вряд ли бы мы пошли туда пешком.

Нас окружает то ли парк, то ли сад. Правда, растений здесь не так уж много. Справа вдоль дороги тянется каменная стена (та самая, которую я видел с моря). В ней устроены беседки и гроты, в них помещается садовая мебель и металлические шкафы для хранения инструментов. На выступах стоят горшки с растениями, по белому камню вьётся виноград.

Слева от дороги разбиты плантации сельхозкультур. Большинство из них показались мне карликовыми. Виноград, кукуруза, злаки – все было не выше колена. Сельхозугодья вытянуты вдоль полуострова полосой, ширина которой не превышала сотню метров. За полями виднеется дорога, а за дорогой поднимаются скалы, кое–где увитые растениями.

Легкий ветер с океана доносит морскую свежесть и капельки дождя. Разогретые за день лучами Убунту растения выдыхают разнообразные ароматы, от которых с непривычки хочется чихать (пришлось воспользоваться аптечкой). Но атмосферу этого места создают рукотворные деревья. Их стволы выходят из каменистого грунта между дорогой и стеной. Я бы мог принять их за естественные растения, если бы не отчет Макса и кое–какие чудеса. Стволы покрыты толстой морщинистой корой. Под острым углом от них отходят массивные ветви. Часть ветвей переплетаются и образовывают навес над дорогой. Некоторые тянутся через дорогу к грядками с томатами и создают над ними защитное укрытие. На каждом дереве несколько видов листьев, они отличались формой и размерами. Солнце двигалось к закату, и листья на глазах разворачивались так, чтобы не затенять грядки.

– Что это за деревья? – спросил я Марин.

– Достижение биотехнологий позапрошлого века!

Она обрадовалась, что может заполнить неловкую паузу.

– Эти деревья помогли людям освоить Иглу. Полуостров называется Игла. С помощью деревьев PDMG был создан микроклимат для людей и растений. Деревья умеют получать влагу из воздуха, используют энергию света и ветра, с их помощью можно затенять, досвечивать и поливать плантации.

– Из чего они сделаны?

– Строение дерева очень сложное, нужно долго учиться, чтобы управлять ими. Когда их выращивали, нужные вещества подводили по трубопроводам в грунте и дерево само себя строило. Теперь они уже больше не растут, нет смысла.

Из пустынной части парка мы попали в оживленную. Листья на деревьях здесь светились разноцветными огоньками, по–видимому, для красоты. Нас обогнали несколько левитирующих девиц. Дорога, по которой мы шли, сделана из каменных плит. Но помимо идеально обработанного камня на ней есть и металлические детали. Они, судя по всему, образовывали зону для полётов.

На дороге нам встречались в основном женщины, и большей частью молодые. Я предположил про себя, что где–то неподалеку проходят спортивные соревнования для девушек. Встречные кричали нам Salut и глазели на меня, а еще больше – на Надин с Лизой. Последние шли позади нас с Марин строевым шагом и задорно улыбались.

Несколько попавшихся нам мужчин были одеты в рабочую одежду со множеством карманов. Они возились в металлических шкафах с оборудованием и между делом поглядывали на полураздетых девиц.

Марин сняла со своей груди два стручка и один протянула мне.

– Ешь, пожалуйста. Извини, что раньше не предложила. Я не привыкла встречать космических путешественников.

Стручок оказался тюбиком с питательной смесью. Я почувствовал в ее словах иронию, но не смог придумать ответа в том же духе.

– Спасибо, очень вкусно.

Мы проделали путь метров триста длинною и приближались к скале. Я порядком устал от ходьбы с непривычки и уже хотел было запросить в Центре здоровья стимулятор. Наконец, Марин объявила, что мы пришли, и повела меня прямо к скале. В горной породе выдолблены помещения, где жили или работали люди. Однако меня повели на застекленную веранду. Там нас уже ждала зрелая и я бы даже сказал пожилая женщина. В ней легко угадывался человек, который привык руководить. Она одета в золотую мантию до пола и стоит в глубине помещения. Мы же остановились возле двери и Марин начала церемонию представления.

– Меринда Мэй, руководитель Управления по освоению полуострова Игла, – объявила она торжественно. И уже открыв рот, сообразила, что не знает, как меня представить.

– Меня зовут Денис Русо. Я офицер космического флота планеты Земля. Прибыл на Лауру по поручению командования флота.

Меринда Мэй сделала повелительный жест, разрешающий нам сесть на стулья и произнесла «Приветствую тебя!».

Надин и Лиза, неуклюже стоявшие в дверях, решили занять более достойное положение. И неуверенно двинулись вглубь комнаты. Одна из них замешкалась и они неловко стукнулись друг о дружку своими панцирями. Меринда Мэй едва сдержала улыбку и указала жестом место возле стены, куда им следовало стать. Затем она взглянула на нас с Марин, сидящих на стульях, и по ее лицу пробежала тень раздражения.

– Марин, пригласи, пожалуйста, дежурного из медицинской части, и заодно переоденься! После этого можешь к нам присоединиться, – выговорила она, испепеляюще глядя на девушку.

Моя спутница засмущалась, о чем свидетельствовали её покрасневшие уши, и выскользнула в стеклянную дверь.

История моего прибытия явно тяготеет к комедийному жанру. Пусть уж лучше комедия, чем трагедия.

– В чем же цель твоего визита? – спросила дама.

– Я должен ознакомиться с обстановкой на Лауре, составить отчет об экономической, политической и общественной жизни. На его основе Совет по освоению космоса сможет сделать выводы об эффективности программы «Семя‑1». От имени командования Флота прошу власти города Парамон оказать мне содействие.

Женщина явно была озадачена. И она не спешила с продолжением разговора в наметившемся ключе.

– Вы ведь знаете, что еще несколько сотен лет назад колонизаторы Лауры опасались вторжения внеземных цивилизаций… И даже сейчас мы должны проявлять осторожность… То есть мы должны быть уверены, что ты прибыл с Земли.

Эту часть разговора я обдумывал еще в полёте. После того, как двести пятьдесят лет назад вышел из строя последний спутник, обеспечивающий связь Земли и Лауры, никаких однозначных доказательств моей связи с Космическим флотом Земли быть не могло. И в то же время было совершенно очевидно, что Космический флот Земли – это единственная сила, способная организовать экспедицию человека на Лауру. А люди пока живут только на Земле и Лауре. Но как всё это сказать одной фразой и быть убедительным?

Командование флота могло бы заготовить документ, в котором приводились бы все разумные аргументы. Но такой документ, наоборот, мог бы вбить клин между представителями власти Земли и Лауры. Изначально колонисты имели контракты с Флотом, в которых было закреплено, что начальство находится на Земле. Но связи нет уже четверть тысячелетия. На Лауре выросло несколько поколений людей, которые могли образовать независимое государство. К тому же историки установили, что среди колонистов было много тех, кто оказался недоволен политической системой Земли. Они могли передать своим потомкам неприязнь к земному начальству.