Шахмиран

Удивительно большое разнообразие товаров в магазине «Чингисхан»! Чего там только нет! Полки, прилавки гнутся под тяжестью такого богатства. «Были бы деньги, – говорит пожилой покупатель, – можно купить здесь и живой товар». Раньше Самат Кильдебеков так не обращал внимания на полки магазинов. Много сейчас товару, были бы деньги, как выразился тот покупатель. Магазин полон народу: здесь и мелкие торговцы, и мафиозники, не поймёшь, кто чем занимается. В одном отделе продукты, в другом парфюмерия, бытовая химия, в третьем запчасти, машинное масло, далее ткани, одежда, кожаные куртки, хозтовары, импортные напитки, кондитерские изделия: всего не перечесть!

– Богато живёте, – сказал майор Кильдебеков после знакомства с директором магазина Шомбытовым.

– Стараемся для народа, слушай.

Шомбытов – мужчина средних лет, хорошо, со вкусом одетый; даже с уголком носового платка в нагрудном кармане. Иссиня-чёрные волосы копной падают на лоб, и это идёт ему, придаёт устремлённость вперёд.

Опытный следователь Кильдебеков с напускным безразличием взглянул на него. Что это: лицо у того побледнело, начал перебирать, перекладывать с места на место бумаги, лежащие перед ним, будто работника милиции видит впервые.

– Пожалуйста, я к вашим услугам, господин Рахимбеков. Так ведь сейчас говорят, нет слова «товарищ» – есть «господин».

– Не господин Рахимбеков, а майор Кильдебеков.

– Ой, ой, извиняюсь, слушай, виноват, – начал тараторить Шомбытов, – тысяча извинений, товарищ майор.

– Ничего, терпимо.

Директор быстро взял себя в руки, волнение исчезло, снова превратился в хозяина комнаты. Вышел из-за стола и, будто только увидев, с распростёртыми руками подошёл к Кильдебекову.

– Раздевайтесь, слушай, товарищ майор, вот сюда повесим. Садитесь вот сюда, сюда, вы ведь мой гость.

Хозяин приоткрыл дверь и обратился к секретарше:

– Слушай, Линуза, организуй нам быстренько по чашке кофе.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, я ухожу, – сказал Кильдебеков, стараясь не придавать официальной окраски встрече.

Словно этого только и ожидал Шомбытов, у него лицо тут же озарилось, будто зажгли электрическую лампу на пятьсот ватт.

– Говорю же я, вы мой гость, слушай, пришли раз в жизни по делу, так, пожалуйста, не уходите без чашки кофе. Не осталось порядочного торгаша, с кем можно посидеть и поговорить. Слушай, разные мафиозники, говоря прямо.

К разговору навёл сам директор, иначе как-то неловко было сразу брать быка за рога. Торгаши народ битый и так сразу с полуслова понимает, куда дует ветер.

– Извините, и у вас, похоже, они угнездились, – подхватил проверяющий.

– Надоели, слушай. Гоню их, а они, сами видите, уже грузятся, полные машины. Скандалят. «За аренду платим, куда теперь нам деваться, где свободная торговля?» – надоедают до чёртиков. «Решение Совета Министров, закон в моих руках», – говорю.

«С какой стороны подойти к нему, – решал Кильдебеков, – не насторожив его». Тем временем в комнате появилась секретарша, держа в руках небольшой разукрашенный поднос, на котором красовались отделанный со вкусом серебряный кофейник, две чашки, коробка шоколадных конфет и печенье. Девушка одета и накрашена, чисто живая манекенша, хоть сейчас на витрину! Поставила поднос на стол и бросила вопросительный взгляд на директора.

– А это мы спросим у гостя, слушай, – сказал директор с улыбкой, – может, в честь знакомства… того, товарищ майор?

– Вы уж слишком.

– Если разрешите, конечно.

– В другое время, – молвил Кильдебеков, желая продолжить разговор в дружеском тоне.

– Как хотите…

– Нам поручено, товарищ Шомбытов, ознакомиться вот с этими структурами в государственных магазинах, сами понимаете. Вы относитесь к моему участку.

– Очень хорошо, очень хорошо, слушай.

– Тогда проверим их списки вместе, потом я поговорю с каждым по отдельности. То есть где берут товары, имеют ли лицензии, сертификаты на товары и так далее.

– Конечно, без разрешения я в магазин никого не пускаю. За аренду необходимую сумму платят, это вы можете проверить, ни копейки себе в карман не кладу, – сказал директор, почему-то теряя спокойствие. – Теперь прогоню их, так велят сверху.

– Откуда «сверху»?

– Скажем, из торга, из дирекции коммунальной собственности. Всем директорам магазинов доведён этот приказ.

Кильдебеков повернул разговор в другое русло, так как он уже поймал то, что ему нужно. Продолжал, чтобы не вызывать подозрения, прикидываться простачком. Сделал вид, что не заметил в списке фамилию Альберта Галипова, хотя она-то его больше всего и интересовала. Обострять не стал, пока решал, с какого конца нити начинать разматывать. По словам секретаря дирекции коммунальной собственности, три дня назад Шомбытов несколько раз поднимал шум по телефону по поводу этого клиента. Три слова на листке календаря, похоже, тоже о чём-то говорят.

– Какие же уходят сегодня? – поинтересовался проверяющий.

– Ну уходят уже, слушай. Трое-четверо успели уже погрузиться. Одного нет ещё, с утра звоню. Три дня назад поговорил с ним круто, бывают же такие бестолковые люди, слушай, избавлюсь так избавлюсь от них.

– Ладно, тогда я ухожу. Если кто начнёт упираться, скажите мне, товарищ Шомбытов. Ещё наведаюсь, если разрешите.

– О чём речь, слушай, двери всегда открыты. До свидания, майор-эфенди.

«Всё же не запомнил мою фамилию, кажется, этот тип, – подумал, выходя из двери Кильдебеков. – Что говорит! Ну уходят, говорит. Кто уходит, а кто скрывается, – не говорит ведь! Паразит! Придётся поговорить поодиночке с уходящими. Но только не здесь, чтобы у Шомбытова не вызывать подозрения. Придумает всякие версии, может, давно уже организовал алиби».

В одно время низкая зарплата работников системы внутренних дел, судов и прокуратуры привела к тому, что лучшие, опытные кадры юристов стали покидать работу. Особые трудности испытывали следственные органы. Некоторые дела лежали месяцами без рассмотрения, особо срочные рассматривались поверхностно, и, таким образом, многие преступления оставались нераскрытыми. Это обстоятельство в переходный к рыночной экономике период привело к разгулу преступности, безответственности и безнаказанности преступников. Преступность росла, росло и недовольство народа. В итоге следственные органы оказались опустошёнными. Каждому следователю приходилось рассматривать по три-четыре уголовных дела. Когда Самат Кильдебеков принял уголовное дело, произошедшее на улице Маяковского, у него не был ещё до конца раскрыт эпизод с сожжённым «москвичом» в Лаишевском лесу. Правда, подозреваемые задержаны и находятся во временном изоляторе. Кое-что уже прояснилось: группа воров специализировалась на угоне автомашин. Их на окраине города в частном гараже перекрашивали, справляли фальшивые документы и продавали покупателям с Кавказа. В иных случаях «раздевали» в лесу, а кузов сжигали. Самат рассчитывал передать дело в суд, но всё задерживала очередь на единственную печатную машинку: дел много, всё надо успеть перепечатать. Вот и Саша Алаев, коллега Самата, всё жалуется на загруженность, просит совета и помощи, интересуется, как идут дела у других товарищей. Как-то, восхищаясь проворностью Самата, он поинтересовался, как тот организует свою работу. «Похвастать пока нечем», – был ответ, и тогда он притих, продолжая бормотать, жалуясь на себя. А так неплохой он человек, Саша, – вежлив, поручения выполняет хорошо и основательно. На совещаниях внимателен, указания начальства фиксирует в блокноте. Благодаря этим качествам быстро продвинулся по службе. Ещё не так давно был старшим лейтенантом, а сейчас догнал двадцать пять лет прослужившего Кильдебекова – майор!.. Но это, так сказать, к слову. Кильдебеков не завидует коллеге, ничем не отличает от других. Они работают дружно, лишними разговорами не занимаются. Двуличного Алаева такое положение вполне устраивает. Когда надо, он выдирает своё зубами-ногтями. Добыв нужную информацию, надевает поверх гимнастёрки спортивный джемпер и мчится куда надо.