Безымянное проклятье

К полудню она почти сияла. Правда, глаза выдавали усталость и нервозность, но в них вряд ли кто-то будет вглядываться, учитывая её цветущий внешний вид. Вот и Рон не заметил.

Он вылетел из камина огненным вихрем, и Гермиона сразу оказалась в крепком кольце жарких рук. Они были везде: на талии, в волосах, на щеках. Он целовал и целовал, и целовал её, и в поцелуях растворялись раздражение, обида и недосказанность. Даже злополучный запах полироля для мётел не мешал, и она уже потянула Рона в спальню, когда он внезапно отстранился.

— Мне кажется, за время моего отъезда ты стала ещё прекраснее.

Гермиона усмехнулась и, притянув его к себе, явно потёрлась о его тело.

— Уверен, что всё ещё хочешь на праздничный обед в Норе?

Рон засмеялся (Мерлин, как она скучала по его простому и бесхитростному смеху) и покачал головой.

— Уверен, у нас будет ещё уйма времени наедине. Целую неделю никаких тренировок!

Нора была полна, как всегда, и это осознание вновь пробудило волну раздражения. Значит, все знали задолго до этого события, чтобы успеть отпроситься с самых разных работ. Даже Перси, вот сюрприз, был тут! А уж его от работы было непросто оторвать во все времена.

Гермиона заняла своё место рядом с Роном, и, наконец, до неё добрался тот самый запах. Собравшись с духом, она улыбнулась что-то щебетавшей Молли и призвала к себе всё самообладание, какое было ей доступно.

Какое-то время всё шло отлично. Большая семья делилась новостями, Рон рассказывал о своей командировке, все смеялись, и Гермиона могла спокойно погрузиться в свои мысли.

Ясно было, что в библиотеке Забини осталось просмотреть всего ничего. Одного дня хватит, а то и вечера. Блейз, правда, клятвенно заверил её, что к четвергу проверит всё сам, но он человек занятой, так что вряд ли стоит ему доверять в этом вопросе. Нужно ли говорить, что даже ничего отдалённо похожего они не нашли? Гермионе хотелось как-нибудь набраться храбрости и попросить разрешения взять домой несколько книг, которые совершенно не относятся к тёмной магии. Она их заметила, прогуливаясь по библиотеке, чтобы размять от долгого сидения ноги. Также ей предстояла задача найти правильные слова, чтобы отказаться от сегодняшней встречи с Ноттом…

В какой-то момент она поняла, что сидит в необычайной для Норы тишине, и оторвала голову от тарелки. Все смотрели на неё с ожиданием. Встретившись с Гарри глазами, она поняла, что прослушала вопрос Молли.

— Простите, задумалась. Что вы говорили?

— О, моя дорогая, не надо извиняться. Я лишь хотела уточнить, в каком месяце мне ждать внука?

— В… — Гермиона поперхнулась и очень медленно оглянулась на Рона. — Внука?

— Ну конечно! Рон говорил, что скоро свадьба и уже ничего не сможет вам помешать…

— Рон говорил? — Её удивлению не было предела.

— Да! — Молли совершенно не заметила перемены настроения невестки и продолжила излучать восторг. — Он говорил, что после свадьбы тебе уже не придётся так много работать…

Кинув горящий взгляд на Рона, девушка постаралась изобразить приветливость и отчаянно найти не слишком резкий, но и не совсем категоричный ответ.

— Мы как раз собирались это обсудить после его возвращения.

И эти слова целиком и полностью устроили Молли. Но самым удивительным для неё было то, что Рон при всём этом разговоре оставался серьёзен и даже хмур. Что, чёрт возьми, происходило за её спиной?

Если бы не это происшествие, то Гермиона могла бы сказать, что обед прошёл отлично. Она успела поболтать с Джинни и Гарри и урвать немного внимания у Джорджа. Последнему она рассказала о недавно найденном виде чар, которые можно было бы использовать для товаров магазина Вредилок. Эта книга была одной из тех, что она и хотела одолжить у Забини, когда их сотрудничество подойдёт к концу. Кстати, о сотрудничестве…

— Думаю, нам пора. — Рон положил руку ей на плечо и улыбнулся. — До встречи, Джордж.

Как только они вернулись домой, Гермиона позволила себе, наконец, освободиться от маски добродушия и задать волнующие вопросы. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, но это не помогло.

— Почему твоя мама узнала раньше меня, что мы собираемся завести ребёнка? — начала она достаточно миролюбиво.

Обычно вспыльчивый Рон в этот раз был угрюм и тих.

— Потому что я думал, что мы хотим одного и того же.

— Мало думать. Я считала, что мы всё решаем сообща. Мы всегда всё обсуждали, и, если бы в этот раз ты предупредил меня заранее, я бы не выглядела такой дурой.

— Дурой ты выглядишь сейчас, когда отрицаешь возможность завести детей.

— Почему ты вообще решил, что женитьба что-то решит в этом вопросе? Гарри и Джинни уже давно женаты, но никто не требует от них внуков, почему мы?

— Гермиона… Не на это я надеялся, возвращаясь из командировки.

— А на что? — Гермиону уже невозможно было остановить, хотя она и заметила, что спокойствие Рона начало испаряться. — По какой причине я последняя и за сутки узнаю о званном обеде? Только не говори, что это не так — я знаю, что нужна минимум неделя, чтобы все те, кто присутствовал, смогли отпроситься по этому поводу с работы в будний день. Ты не думал, что я тоже что-то планировала, пока не получила записку об этой встрече?

— Мне всё больше кажется, что планировала ты разборки в наших отношениях.

— Если бы этого грёбаного обеда не было, не пришлось бы ни в чём разбираться!

— Это не так! Когда же ты услышишь меня, Гермиона? Я хочу семью! Нормальную семью! Мы пять лет вместе, и ты даже не заикаешься о возможности иметь детей. Сколько ещё ты должна достичь свершений, прежде чем удостоишь меня чести иметь ребёнка?

Правда оглушила её.

— Я много думал об этом. О нас. И один друг посоветовал мне организовать помолвку твоей мечты. А потом свадьбу твоей мечты. Ты должна была понять, что это не просто так, что за свадьбой последует настоящая жизнь.

— Ты хотел на мне жениться только для того, чтобы завести детей?

— Чёрт, Гермиона, я этого не говорил…

— Нет, ты сказал! Что вся эта мишура с кольцом и свадьбой была, чтобы я родила тебе ребёнка.

Рон молчал.

— И всё, что между нами было, все пять прекрасных лет, за которые мы даже не ругались толком ни разу, ты считаешь ненастоящей жизнью? Только потому, что в ней не было ребёнка, на что ты тоже, вообще-то, согласился?

— Я согласился на это только ради тебя! Всем известно, что ты помешана на учёбе и никому не нужных исследованиях. Но ты упряма, как стадо гиппогрифов, тебя не переубедить. Я надеялся, что со временем ты тоже задумаешься о ребёнке и женитьбе. Я был солидарен с тобой, чтобы дать тебе время подумать. Мне казалось, что, принимая кольцо, ты знала это.

Иллюзия. Вся её жизнь была иллюзией. Все её ценности, все решения были иллюзией, чтобы усыпить её бдительность. Это было больно. Больно и обидно.

— Знаешь, что, Рональд Уизли? Такие вопросы решают вместе, по-семейному, а не единолично. Это моя жизнь тоже, и кольцо на пальце не даёт тебе права считать меня племенной кобылой или своей собственностью.

В наступившей тишине дверной звонок прозвучал оглушительно. И пока Рон шёл к двери, Гермиона думала. Думала о том, почему она ещё здесь. Почему бы ей не уйти от этого классического семейного скандала в царство книг? Нет, она не сможет. В этом доме живёт её сердце. Рон остынет, и они всё спокойно обсудят. Нужно было отказаться от дурацкого обеда и уговорить его остаться дома. После секса можно было бы и поговорить. Спокойно и уравновешенно.

В голове она услышала язвительный голос, который подозрительно был похож на Малфоя: «И как долго ты хотела убегать от проблем с помощью секса?» А потом вспомнила и те обидные его слова, что она предпочла затрахать своего жениха, чтобы он не заметил её необычного состояния.

Комнату наполнили мужские голоса.

— Гермиона! — Рон почти дымился от ярости. — Какого дракла этот скользкий упырь утверждает, что ты пойдёшь сейчас с ним ещё к одному слизеринскому гаду, чтобы что-то там исследовать?