Страница 13 из 16
Он расхохотался.
– А вы знаете, за что пуритане – и особенно ньюхейвенцы – ненавидят квакеров?
– Разногласия в богословии, полагаю.
Уинтроп замотал головой:
– Нет. Потому что они не ломают шапки перед членами городского совета!
– Ну что ж, я признаю, это и впрямь отчасти неуважительно, – заметил Балти.
– Но конечно, дело не в шапках как таковых. Дело в том, что квакеры отвергают любое начальство. У них нет ни епископов, ни старейшин, ни даже пасторов. Они сообщаются непосредственно с Богом. Каждый мужчина, каждая женщина – сами себе священники. Немыслимо! Пуритане со злости лезут на стену. А знаете, что еще их бесит? Что квакеры рады гонениям. Совсем как первые христиане в Риме. Чем больше их бросаешь на съедение львам, тем больше они сами туда рвутся. Я видел…
Уинтроп покосился на Ханкса. Тот мрачно, со странным выражением смотрел в огонь.
– Ладно, – сказал Уинтроп, – давайте переменим тему.
– Вы ведь сами пуританин? – спросил Балти.
Уинтроп улыбнулся:
– Ну а кем же еще мне быть? Я ведь губернатор. Полковник Ханкс не упомянул, что я балуюсь медициной?
– В самом деле?
– Поистине. Намедни я уврачевал сломанную берцовую кость. Весьма успешно. Что скажете?
– Перцовую?
– О, отлично, мистер Бальтазар. Да вы остряк! Простите меня. Я не хотел хвастаться, но я и впрямь до некоторой степени доволен собой. Имейте в виду, я не то чтобы практикующий врач. Просто любитель. Но все же. Приятное чувство. Что же до пуританства… вы слышали о Великой Казни?
– Это что, какая-то местная война?
– Нет. Полвека назад эту землю опустошило смертельное поветрие. Чума. Вероятно, принесенная голландскими моряками. Я это говорю как врач, а не потому, что ненавижу голландцев. Моя должность обязывает ненавидеть их, так же как она обязывает меня быть пуританином. Эта чума почти уничтожила местное население. Вероятно, умерли восемь из каждых десяти туземцев.
– В Лондоне тоже болеют чумой.
– Да, но, видите ли, пуритане твердо верят, что причиной Великой Казни были отнюдь не голландские моряки. Что это дело рук Божественного Провидения. Всемогущего Бога.
– Как-то нехорошо с Его стороны.
Уинтроп улыбнулся:
– Но спросите себя: с чего бы Всемогущему такое творить? Впрочем, разве не ясно? Чтобы очистить эту землю для нас! Чтобы мы могли построить на ней свой Новый Иерусалим. Или, как выражался мой покойный отец, город на холме. Что скажете, мистер Балтазар?
– Мне это кажется немного чересчур.
– Эта земля – не девственная, мистер Сен-Мишель, – мрачно сказал Уинтроп. – Она не девственница, а вдова.
Он снова наполнил стаканы собеседников.
– Но хватит об этом. Я был при дворе, в Лондоне, знаете ли, в шестьдесят первом году.
– Да?
– Сэр Джордж наверняка упоминал о моем визите.
– О да. В самом деле.
– Было очень весело. Его Величество и я часами любовались в его королевскую трубу. Наблюдали Сатурн. И Юпитер.
– В королевскую трубу. О да.
– Его Величество был весьма гостеприимен. Но я не для того поехал туда, чтобы вкушать нектар удовольствий. Нет, сэр! – Уинтроп хитро улыбнулся. – Моей целью было получить королевскую хартию для Коннектикута. И клянусь святым Георгием, я ее получил!
– Отлично.
Уинтроп сиял, как мальчишка.
– Понимаете, эта хартия отдает Нью-Хейвен под власть Коннектикута. Посудите сами, как обрадовались такой новости преосвященный Дэвенпорт и губернатор Лит! Но им некого винить, кроме самих себя. Его Величество был весьма недоволен, что они приняли цареубийц Уолли и Гоффа. И не только приняли. Они направили поисковую партию по ложному следу. По слухам, все это время Уолли и Гофф прятались в подвале у Дэвенпорта. И у Лита.
– Какой ужас!
– Великой ошибкой Лита было то, что он запаниковал уже постфактум. Наш малый не отличается твердостью характера. Он кинулся пресмыкаться перед Его Величеством. Ползал на брюхе. Отправил письменное покаяние. Вообразите себе подобную глупость! – Уинтроп фыркнул. – Я увидел лазейку. Сказал Литу, что мы оба должны ехать в Лондон и обсудить сложившееся положение. И украдкой улизнул на первом же корабле, оставив Лита грызть ногти на пристани. Его Величество благосклонно выслушал мои доводы в пользу того, что Нью-Хейвен должен быть, как бы это выразиться, поглощен Коннектикутской колонией. О, это было… безупречно и прекрасно. А теперь Его Величество посылает в Нью-Хейвен вас – на дальнейшие поиски убийц его батюшки. Не знаю. Неужели они могут быть все еще там? Прошло три года. Наверняка они давно сбежали. Может быть, в Новый Амстердам. Я бы на их месте точно сбежал. Не думаю, что Дэвенпорт и Лит окажут вам теплый прием. Они будут дуться, как ребятишки после порки.
Уинтроп улыбнулся.
– Но вы услышите превосходные проповеди преосвященного Дэвенпорта. Он весьма красноречив. Возможно, он произнесет какую-нибудь особо вдохновенную инвективу о греховности Уинтропа!
Они посидели молча. Ханкс по-прежнему пялился в огонь.
Уинтроп спросил:
– Это правда – насчет леди Каслмейн?
– И новоиспеченного королевского бастарда?
– Сколько их уже? – хихикнул Уинтроп. – Пять? Она весьма плодовита. Но нет, я имел в виду слух, что она опапилась.
– Кто знает, но, так или иначе, она нынче много времени проводит на коленях, – ответил Балти.
Уинтроп захлопал в ладоши:
– Так, значит, это правда! Хотел бы я знать, сделала ли она это в угоду Его Величеству. – Он понизил голос. – Мне многие рассказывали, что он сам поменял веру. – И уже с улыбкой добавил: – Ну что ж, мистер Балтазар, все это делает вас еще менее желанным гостем в Нью-Хейвене. Если они кого и ненавидят больше, чем квакеров, так это католиков.
Он вздохнул:
– Как же эти пуритане прилежны в ненависти. Удивительно, что у них остается хоть сколько-то времени на строительство Нового Иерусалима.
– Господин губернатор, сэр! Ужин готов.
– Наконец! Идемте пировать. Хайрем! Хайрем!
Ханкс поднял голову. Уинтроп положил ему руку на плечо и сказал мягко:
– Вернись к нам, старый друг. Пора ужинать.
Глава 11
23 мая
В Портсмут, присматривать за окончательным снаряжением и провиантом для корабля полковника Николса «Гвинея», тридцатишестипушечным. Н. выходит в море 25-го нынешнего месяца эскадрой из четырех военных кораблей и берет курс на Новую Англию, чтобы провести административную инспекцию колоний.
В Лондоне получил от милорда Даунинга некие депеши для передачи Николсу.
Перед отъездом в П-мут навел справки о Николсе. По всем отзывам, он весьма достойный офицер: сорока лет, предан королю, в гражданскую войну командовал конным полком. После Реставрации был произведен в камер-юнкеры герцога Йоркского, ныне лорда-адмирала Англии.
Поскольку герцог столь горячий сторонник войны с Голландией (в чем он заодно с Даунингом, всеми амбициозными лондонскими купцами и – не в последнюю очередь – Его Величеством), назначение п-ка Николса натурально возбудило во мне любопытство.
Я нашел небезынтересным, что милорд Даунинг как наш посол в Гааге имеет срочные депеши к эскадре военно-морского флота, отплывающей в Новую Англию. Я сказал Д., что сам еду в Портсмут и могу доставить вышесказанные депеши Николсу.
На пути в Портсмут взял на себя смелость исследовать сии депеши, дабы удостовериться, что печати не повреждены и все в надлежащем порядке и проч. Выполняя сие, нашел, что иные печати отошли из-за скопления влаги, ибо перед тем выпал обильный дождь и воздух был весьма сыр.
Осматривая депеши на предмет порчи от влаги, обнаружил, что они написаны с применением моего собственного цифра, коий я ранее разработал для сэра Джорджа. И посему смог их прочитать.
Их содержание нашел чрезвычайно тревожащим, поистине пугающим, хотя и не удивительным, принимая во внимание, как ратуют за стычку с Голландией сторонники войны.