Моя драгоценная гнома

— Я все слышала. И меня вы не обманете лживой добротой по отношению к Дагоберу. Я разоблачу вас!

— Какие громкие заявления, — протянул он с мерзкой улыбочкой. — Уверен, что совет разрешит твою кандидатуру. В тебе, определенно, есть магия…

— Правда? — я растерялась, хотя разговор был вовсе не о том, есть у меня магия или нет.

— Правда. Ведь какими-то чарами ты заставила моего племянника поверить, что являешься самой красивой? Что ты сделала? Поменяла ему глаза? — он засмеялся собственной шутке. — Вот я смотрю на тебя и вижу гнома — пронырливого, наглого, грязного. А послушать его, так он видит фею небесную!

— Это вас он видит в другом свете, — не осталась я в долгу. — Он видит любящего дядюшку, заботливого родственника, а на самом деле вы — предатель и убийца. Но я этого так не оставлю.

Герцог холодно улыбнулся и смерил меня взглядом с макушки до пят:

— И что же ты сделаешь, недомерок? — спросил он почти ласково. — Дагобер — пустоголовый кретин, он никогда тебе не поверит.

— Вы нарочно подстроили, чтобы сестры-розы убили друг друга.

— Они идиотки, — легко ответил он. — К тому же, были слишком красивы. Я побоялся — вдруг проклятье не подействовало бы?

— Вы ничего не понимаете в пророчестве феи Сирени!

— Да, согласен, — признал он, — феечка смогла нагнать тени.

— Просто ваш черный разум не способен понять и почувствовать прекрасное, — я горячилась все больше и больше, а герцог, наоборот, говорил и двигался медленно, почти лениво, как змея, готовая совершить бросок на жертву.

Он сделал шаг ко мне, и я выхватила ножик, выставив его перед собой с самым решительным видом. Герцог с усмешкой посмотрел на мое оружие, но приближаться передумал.

— Как же ты мне надоела, — он смотрел на меня сверху вниз, и ласковый тон никак не вязался с грубыми словами. — Прибил бы тебя…

Я двинулась к выходу, держась лицом к дядюшке принца и готовясь обороняться, но нападать он не спешил.

— Убить настырного гнома не слишком сложно, — рассуждал герцог, как будто рассказывал, как обрывать лепестки ромашкам, — только я действую тоньше. Я даже не знаю, чего хочу больше, — он засмеялся, — чтобы совет тебе отказал или чтобы дал разрешение на брак. Первое — очень приятно, чтобы ты получила щелчок по носу, мерзкая гномья выскочка, А второе — не менее приятно, потому что тогда Дагобер умрет после свадьбы — счастливый, влюбленный дурачок Дагобер. Жениться на такой жабе, как ты… Наверное, у него что-то с головой разладилось.

— Полегче о жабах, дядя, — недовольно проскрипел Жабыч.

Я смотрела на прекрасного эльфа, словно видела его впервые, и произнесла:

— Как же вы его ненавидите… И боитесь, и ненавидите…

— Боюсь? — спросил герцог высокомерно.

— Боитесь. Поэтому и хотите избавиться от него чужими руками, — бросила я ему в лицо. — Вы трус, ваша светлость!

— Вовсе не поэтому, — ответил он все тем же ласковым тоном. — Просто все наследники короны охраняются врожденной магией — как мне неожиданно стало известно. Такая досада. Кто же знал, что магии окажется так много, и она такая сильная? Прольешь королевскую кровь — и чары ударят по тебе. А жаба на втором плече — нет, это было бы уже перебором.

— Так жаба… жаба… — еле выговорила я, холодея от ужаса..

— Жаба — побочный эффект, — с сожалением признал Асгобер. — Только я прикончил своего распрекрасного братика с его пустоголовой женой и вот — получил Жабыча. Теперь мы с ним также неразлучны, как была ты с моим племянничком. Но проливать кровь друг за друга точно не собираемся. Верно, Жабыч?

Жаба посмотрела на него с ненавистью и надулась.

— Ну не злись, не злись, — утешил Асгобер, почесывая ему брюшко. — Можно подумать, я в огромном восторге от твоего общества. Но если и в дальнейшем рассчитываешь на сладких комаров и жирных мух — отрабатывай свое существование.

— Ваш побочный эффект умеет колдовать? — спросила я с омерзением.

— Колдовать? Нет, — дядя принца достал из поясного кошелька дохлую муху, и жаба тут же раскрыла рот. — Но иногда он дает дельные советы, — он бросил мушиный трупик в жабий рот, и Жабыч довольно прижмурил глаза.

— Дельные советы? — произнесла я сквозь зубы. — Как убить принца?

— Какие громкие слова! — герцог поморщился. — Убить… Я убийца, по-твоему? Ну нет, совсем не убийца. Скажем, речь идет о том, чтобы восстановить вселенскую справедливость.

— А родителей Дагобера вы тоже убили ради вселенской справедливости? — больше всего сейчас мне хотелось раскроить ему череп гномьим топором. И теперь я прекрасно понимала, из-за чего начинались войны между нашими народами. Если эльфы такие задницы, как герцог!..

Но я тут же одернула себя — Дагобер тоже эльф. И госпожа Дафна.

Нельзя судить весь народ по одному выродку.

Хотя, если вспомнить Белладонну с Розалиндой и их мамочку… Слишком много среди эльфов гадин и гадов.

Но герцог, похоже, так не считал.

— Мы, эльфы — великий народ, — сказал он, глядя на меня с презрением, словно это я была мухой, предназначенной на завтрак Жабычу, — мы — избранные. И только мы должны быть королями этой жизни. Гномы, люди, орки — все вы существа второй ступени, если не третьей. Мой брат забыл об этом, а вам нельзя давать слишком много воли, ибо наглеете и становитесь опасны. Вы вызываете только презрение, и ненависть.

— Неправда! Дагобер думает, что его родителей убили гномы, но ко мне у него нет ненависти!

— Да, тут он похож на своего папочку, — скривился Асгобер. — Поэтому лучше не допускать его к трону. Кто знает, сколько глупостей может совершить мой племянник, — он картинно вздохнул.

— Это вы — опасное существо! — сорвалась я. — Опасное и противное, еще противнее, чем ведьмы и ваша бородавчатая жаба!

— Полегче о жабах, — проскрипел Жабыч.

— И это вас нельзя подпускать к трону, — сказала я, сжимая кулаки.

Герцог возвышался надо мной, как прекрасная статуя — с льдистым светом в глазах и холодной улыбкой.

— Может, попробуешь меня остановить, гномка? — спросил он с усмешкой перед тем, как уйти.

Оставшись одна, я села на постель, понимая, что все равно не усну. Герцог коварен, он уже поднаторел в убийствах. И если Дагоберу каким-то чудом удавалось избежать его ловушек, кто знает, что дядюшка придумает завтра?

Ах, плохо дело, Дагобер!..

Я прижала руки к груди и нащупала мешочек с подарком феи. Как же я могла позабыть про него?! Вдруг там что-то ценное, что может помочь спасти принца?.. Подправив фитиль светильника, я распустила шнурок и извлекла на свет ту странную вещицу, которую так старательно ощупывала в комнате сестер-роз. На ладонь мне упал камешек. Это был алмаз. Самый прекрасный алмаз, который я когда-либо видела. Он не был мутным, он был прозрачным, как льдинка. Имел форму полусферы и был оправлен в золото — искореженное, изломанное, как будто камешек отломали от основной поделки жестоко и второпях. Я почти сразу догадалась, что это, и едва не расплакалась от счастья и умиления. Несомненно, это была работа моего прадеда Фарина — алмаз, которому придали прозрачность льда и разноцветие радуги. Возможно, крылышко бабочки, о которой говорил мой отец.

Мне захотелось завизжать от радости, запрыгать, но я продолжала рассматривать удивительную поделку. Алмаз был не отшлифован кабошоном, а имел ровные, как срезанные грани — их было много, я насчитала больше двадцати, и именно из-за этого камень полыхал разноцветными искристыми переливами.

Как же мой дед смог победить алмаз?!.

Каким инструментом, каким металлом он сумел сокрушить то, что всегда считалось несокрушимым?..

Я так и уснула — за столом, уронив голову на сложенные руки и крепко сжимая драгоценную алмазную поделку.

64

Город, который в последние месяцы сотрясало немало скандалов, бурлил сильнее моря.

Чего только стоила история с ювелиром, торговавшим в день отдыха, у которого забрали за это лавку, а потом выяснилось, что его похитили ведьмы? А еще более скандальная история о том, что прекрасные дочери маркграфини, да и сама маркграфиня, как раз и оказались этими ведьмами, строили козни против королевской семьи, и потом прибили друг друга? А появление принца, который сначала был объявлен убийцей, а потом выяснилось, что за ним самим охотились убийцы?