Моя драгоценная гнома

— Подожди, — произнесла я с трудом, и он остановился, тяжело дыша и жадно блестя глазами.

— Забылся, прости, — ответил он хрипло. — Конечно, мне не следует…

Стук в дверь заставил нас подскочить и затаиться.

— Ваше высочество, — раздался сладкозвучный голос, — миледи и барышни приглашают вас разделить с ними ужин. Где вы? — и служанка без промедления прошла в спальню.

К тому времени я уже сидела под кроватью, куда меня затолкал не растерявшийся Дагобер.

— Хорошо, сейчас я спущусь, — сказал он таким невозмутимым голосом, словно только что не пытался меня раздеть. Я и восхитилась и возмутилась его талантом столь замечательно врать. — Иди, милая. Я приду через четверть часа. И впредь не надо врываться в мою комнату без разрешения. Еще одна такая выходка — и я позабочусь о твоем наказании.

— Простите, ваше высочество, — ответила эльфийка любезно-любезно, и я прямо увидела ее приторно-смазливое лицо. — Но я так испугалась, когда вы не ответили… Я действовала только из желания позаботиться о вашем величестве как нельзя лучше.

— Позаботилась, — проворчал принц, — а теперь уходи.

— Миледи приказала мне сопровождать вас, — произнесла эльфийка не менее любезно и приторно. — Вы ведь можете заблудиться в нашем замке, здесь так много галерей…

— Хорошо, идем, — Дагобер не стал настаивать, чтобы не вызвать подозрений.

Я слышала, как они с эльфийкой вышли в соседнюю комнату, принц что-то сказал служанке, она что-то ответила, а потом хлопнула дверь и стало тихо.

Выждав еще немного, я выползла из-под кровати и осторожно выглянула из-за косяка. В покоях принца было пусто. Первым делом я проверила стол, но ни цветка сирени, ни пергамента не нашла. Скорее всего, Дагобер забрал их. Я с новой силой обозлилась на него — решил изображать героя! Как будто кому-то нужна его смерть! Он полюбил, видите ли!..

Он полюбил меня?..

Я встала посреди комнаты столбом, и весь мир словно обрушился на меня — раздавил, завертел, понес куда-то…

Такое возможно? Эльфийский принц полюбил гному! Обхохочешься!..

Я стояла неподвижно, но мысли мои метались, как перепуганные стрижи — что предпринять? ждать Дагобера? или… или попытаться его спасти?

Но от чего спасти? Красивее Белладонны и Розалинды нет никого, он дал страшную клятву, что женится… Надо… надо рассказать обо всем маркграфине и ее дочерям. Принц должен жениться на одной из них — и именно на самой прекрасной!

Я сбросила оцепенение и решительно вышла в коридор. Сейчас маркграфиня и ее дочери ужинают с Дагобером — что ж, отличная возможность поговорить сразу со всеми. И пусть они попробуют превратить меня в лягушку, я… Сделав пять шагов, я остановилась. В замке было темно — как в колодце. Надо вернуться и взять свечу.

Но в это время аромат сирени снова поманил меня. Ах, моя дорогая фея Сирени! Она все-таки не оставила нас с Дагобером! Я смело направилась в темноту, радуясь, что чары феи оказались сильнее ведьмовского колдовства. Сирень вела меня запутанными путями — то вверх по лестнице, то вниз, то заставляя повернуть направо, то налево. Наконец, пальцы мои коснулись дверной рукояти, и я немедленно поняла: здесь!

Глубоко вздохнув, я вошла, готовая сразу же встретиться лицом к лицу с ведьмами и их матушкой, но в комнате, куда я попала, никого не было. Одинокий каменный светильник на столе освещал тяжелые кресла, дубовый шкаф со старинными книгами, а все остальное тонуло в темноте. Дверь за моей спиной со стуком захлопнулась, огонек светильника жалко вздрогнул и… погас.

Я очутилась в абсолютной темноте и первым делом бросилась к двери, но сколько бы я не искала ручку, под ладонями моими были гладкие стены. Я утерла рукавом вспотевший лоб и попыталась найти стол, чтобы зажечь светильник, хотя ни кресала, ни огнива на столе не было, это я точно помнила, и где их искать — не известно. Конечно же, я не нашла ничего и разжечь светильник было нечем. Чуть не заревев от досады, я начала обследовать комнату, но и это ничего мне не дало. В проклятой комнате не было даже окон.

Мне оставалось только надеяться, что тот, кто оставил светильник, скоро вернется, но что будет, когда этот кто-то увидит здесь меня?!

Я забилась в уголок, скрывшись за какой-то драпировкой, болтающейся на стене, и затаилась, досадуя и на себя, и на запах сирени, который так глупо привел меня в пустую комнату. А вдруг… а вдруг это было сделано феей специально? Как знак, что мне не надо вмешиваться в судьбу принца Дагобера?

Но позволить ему вот так умереть? Нет, нет! Я вспомнила его поцелуи и сердце у меня задрожало от печали и сладости. Вспомнилось, как он приласкал меня, скользнув пальцами в вырез лифа…

Подарок феи!

До сих пор я не нашла времени, чтобы посмотреть, что она подарила мне на прощание. Дагоберу ответили на три вопроса, а что припасено для меня? Я сняла бархатный мешочек, на ощупь развязала его и вытащила что-то маленькое, весомое, холодное… Странный предмет был плоским с одной стороны и выпуклым, как полусфера, с другой. Гладкий, но по краям я почувствовала какие-то острые выступы. Что это?! И как это может помочь в борьбе с ведьмами?

Я крутила подарок и так, и эдак, подносила к губам, прося помочь — но все тщетно. В конце концов, я засунула его обратно в мешочек, крайне раздосадованная. Подарок оказался бесполезным, но мне хотелось надеяться, что фея знала, что делала, и подарок покажет себя позже. В самом деле, пока я еще не нахожусь в безвыходной ситуации — могу вполне обойтись и без помощи феи. Надо только подождать.

Сев на пол, я прислонилась спиной к стене и приготовилась ждать.

Мне показалось, прошел час, и два, и три, и что ночь уже давно на исходе, а вокруг по прежнему были тишина и темнота. Сон подкрался и обнял меня так мягко, что я даже не поняла, что сплю. Я вдруг увидела, как Дагобер вошел в комнату, зажег свечу и поманил меня за собой. Но ноги не слушались, и я не могла ни побежать за ним, ни позвать, потому что снова онемела. «Они снова заколдовали меня!» — подумала я с ужасом, и тут же между мною и Дагобером встали сестры-розы — но не прекрасные, а кривляющиеся в ужимках, строящие гримасы, и от этого по-настоящему уродливые, как столетние ведьмы. «Мы рады! Мы рады!» — верещали они на разные лады. А Дагобер уходил все дальше, и огонек свечи уже казался крохотной искоркой в темноте коридора. Я потянулась за этим огоньком, собрав все свои силы, и… проснулась.

— Мы рады, что вы решили переменить мнение о нас, — услышала я медоточивый голос Белладонны.

— Что же поделать, если мой племянник уже решил все? — ответил мужской голос с оттенком грусти.

Герцог! Дядя Дагобера!

Я затаилась под скрывавшей меня драпировкой, вся обратившись в слух.

— Мне остается только подчиниться его решению, — продолжал тем временем герцог. — Но есть небольшая проблема…

59

— Проблема? Какая же? — наивно спросил нежный голос, и я узнала Розалинду.

— Принц еще не выбрал, кому он предложит сердце и корону, — дядюшка сокрушенно пощелкал языком, а потом раздалось противное кваканье — жаба Жабыч тоже участвовала в разговоре. — И я прекрасно его понимаю. Как решить, какой из двух цветов прекраснее, если прелести их одинаковы?

— Но ему придется сделать выбор, — сухо произнесла маркграфиня.

— Да, придется, — согласился герцог, — ведь жениться двух девушках он не может, это так же нелепо, как жениться на гноме, — он засмеялся, но его никто не поддержал, и смех герцога перешел в смущенное покашливание. — Принц сам говорил мне, что не знает, кого выбрать. Возможно, жребий…

— Жребий? — презрительно произнесла Белладонна, — мы кто, по-вашему? Племенные кобылы? Чтобы разыгрывать нас в кости?

— Белла, — осадила ее маркграфиня.

— Я тоже считаю, что это неправильно, — засуетился дядюшка. — Но выбор крайне, крайне сложный. Любая из ваших дочерей, леди Гортензия, может стать украшением королевского дома… Поэтому-то я и предложил вам встретиться, чтобы обсудить…