Страница 31 из 75
— Если бы они еще это понимали! — вспылил Чокнутый Эльф.
Дагобер отвернулся, прошипев что-то сквозь зубы. Чокнутый Эльф потемнел лицом, и я поспешила его отвлечь, поклонившись и комкая в руках колпак:
— Спасибо за помощь. Мы не хотели вас потревожить, и уйдем сразу, как вы позволите, господин Морохир и госпожа… — я вопросительно поглядела на женщину, ожидая, что она назовет свое имя.
— Ее зовут — Маэль, — произнес Чокнутый Эльф с вызовом.
— Госпожа Маэль, — поклонилась я еще раз, и только потом сообразила, что имя у человеческой женщины было эльфийское. Маэль — любимая.
Рот у меня раскрылся сам собой, а Морохир сказал:
— Она — моя жена.
Эта новость огорошила меня еще больше, чем когда госпожа Маэль признала во мне девушку.
Надо же! Человеческая женщина — жена эльфа!
Я смотрела на эту пару во все глаза. По сравнению с эльфом, Маэль была сущей серой утицей рядом с величавым черным лебедем. Но вот что странно — они словно дополняли друг друга, не вызывая в моей душе никакого эстетического протеста. Хотя ведь драгоценные камни тоже хорошо смотрятся рядом с жемчугом или гранатом, или бирюзой, они прекрасно дополняют друг друга. Вот как сейчас — эти двое, стоящие передо мной. Эльф смотрел с вызовом, женщина мягко и немного застенчиво улыбалась. Я оглянулась на Дагобера и пожелала ему мысленно хорошего пинка — принц презрительно кривил губы, всем своим видом показывая, что оскорблен до глубины души. Э! Да есть ли у него душа?
— Как бы вы к этому не относились, — сказала Маэль, ничем не выказав обиды, — я прошу вас поесть за нашим столом и отдохнуть в нашем доме.
Мне стало стыдно, и я покраснела еще сильнее, чем когда она заговорила насчет взглядов в сторону кое-кого.
— С благодарностью и удовольствием примем ваше приглашение, — торопливо ответила я. — И уверяю вас, что мы — я и мой спутник — совершенно не осуждаем ваш образ жизни.
Морохир нахмурился, а Маэль склонила голову к его плечу, ласково мне улыбнувшись, и сказала:
— Тогда накроем стол здесь, на веранде. В этом году розы цветут особенно красиво — будем трапезничать и любоваться цветами.
Она взяла Морохира за руку и увела за собой, а он подчинился послушно, как верный пес. Я смотрела им вслед, и в душе моей была настоящая буря.
— Меня стошнит, если сяду за один стол с ними, — сказал Дагобер, и я обернулась к нему, сжимая кулаки.
— Что же в них такого, твое высочество, отчего ваш аппетит пострадает? — спросила я ехидно.
Прекрасный эльфийский принц посмотрел на меня так холодно и с таким высокомерием, что просто выпрашивал, чтобы ему врезали по носу.
— Он живет с человеческой женщиной — и в самом деле чокнутый. Пойдем, не хочу оставаться здесь ни минуты, — он встал, прикоснулся к опухшей щеке и пробормотал что-то про дураков, которые роются в мусоре.
— Если ты уйдешь, я тебя покусаю похлеще пчел, — процедила я сквозь зубы, становясь на его пути. — Что такого постыдного они совершили, раз тебя затошнило? А может, ты сам с гнильцой, потому и тошнит тебя от собственной вони?
Дагобер смерил меня взглядом и еле заметно усмехнулся. И какая это была ухмылочка!
— С чего это ты их так защищаешь? Решил жениться на эльфийке? — спросил он с издевкой.
— Если решу, то не потерплю, чтобы гады вроде тебя воротили от этого нос.
— Вот как! — продолжал насмехаться он. — Только кто за тебя пойдет, недомерок? Разве что эльфийка будет слепая, как крот. Но уверен, что и слепая побрезгует тобой, крысеныш гномий.
— Можешь оскорблять меня, как хочешь, — сказала я, — но сейчас ты сядешь за стол, отобедаешь и будешь вести себя примерно, как мальчик в церковном хоре. Будь ты хоть трижды король, все равно не имеешь права осуждать других за любовь.
— А ты убежден, что у них именно любовь! — Дагобер картинно всплеснул руками. — Ты, как я погляжу, любитель рыцарских баллад прошлых столетий? Это лишь в сказках эльфы женятся на прекрасных смертных девушках, а в жизни так поступают одни лишь предатели. У нас чистая кровь и нечего мешать ее со всяким сбродом. Посторонись! — и он играючи отпихнул меня в сторону.
— Громкие слова, гора спеси и куча дерьма — вот кто ты, а не чистая кровь, — сказала я, с удовольствием наблюдая, как он закрутил точеным носом. — Нас пригласили, и мы должны принять приглашение. Это знак вежливости по отношению к тем, кто нам помог. Или у королей совсем нет чести?
— Тогда я пойду, — сказал Дагобер раздельно, пропустив слова о королевской чести мимо ушей, — а ты — если тебе так приятно это общество! — ты оставайся, конечно же. Прояви вежливость. Я ведь тебя не держу, — и этот наглец направился к двери как ни в чем ни бывало, уверенный, что я пойду за ним послушно, как щеночек на привязи.
Конечно, он не ожидал бунта, как не ожидал и хорошего пинка, которым я наградила королевский зад. И наградила от всего сердца — принц Дагобер чуть не улетел в дверной проем, успев в последний момент удержаться за косяк.
— Ах ты, мерзкий гномище, — прошипел он, оглядываясь. Глаза его потемнели, и выражение лица не предвещало ничего хорошего. — Давно надо было тебя вздуть, да я все жалел, но теперь…
— Подойди, подойди! Подправлю тебе физиономию, — пообещала я, — доделаю то, что пчелы начали!
Он шагнул ко мне, и я подняла кулаки к лицу, готовясь защищаться и нападать, если потребуется. Морни получил по морде, и этот эльфийский задавака тоже получит!
28
— Сегодня у нас на обед вкуснейшая похлебка с молодой капустой и ягнятиной, — раздался голос госпожи Маэль, а затем появилась и она сама, держа большой деревянный поднос, на котором стояли чашки, плетенка с хлебом, солонка и лежали ложки. Следом мрачный темноволосый эльф нес в полотенце котелок с ароматнейшей похлебкой, Маэль оглядывалась на него, стараясь смягчить улыбкой, но сразу спросила: — Что-то происходит, дорогие гости?
— Ничего особенного. Обсуждали, куда пойдем дальше, — медленно сказала я.
Вряд ли Дагобер начнет драку при свидетелях, но вот сказать гадость и сбежать сможет вполне.
— Я добавила в похлебку пряной зелени и жирных сливок, вам понравится, — Маэль накрывала на стол, и ее голос журчал, как весенний ручеек. — Садитесь, садитесь же!
Дагобер отряхнул штаны, метая в мою сторону злобные взгляды, но садиться за стол не торопился. Я погрозила ему кулаком, пока не видели хозяева хутора, и громко сказала:
— Тысяча благодарностей с нашей стороны! Мой спутник как раз без ума от похлебки с капустой и с удовольствием откушает ее.
— Как прекрасно! — Маэль просияла и вмиг превратилась в настоящую красавицу.
Казалось, ее глаза, ее улыбка — все это излучает свет. И что-то изменилось — сразу, неуловимо. Морохир перестал хмуриться, и я уже не так рьяно желала Дагоберу переломанного носа. А сам принц уселся за стол с совершенно идиотским выражением лица — растерянным, изумленным, словно ждал увидеть дракона, а взлетела малиновка. Я взобралась на высокий табурет рядом с ним и хотя была зла и взволнована, с удовольствием потянула носом, вдыхая запах мясного бульона и трав. После первой же ложки я замычала от удовольствия и налегла на еду с таким аппетитом, что Дагобер, покосившись на меня, тоже взялся за ложку.
— Лопай, лопай, — подбодрила я его, пока хозяева подавали нам хлеб и усаживались напротив, тоже принимаясь за еду, — глядишь и подобреешь.
— Смотрю, вы отлично поладили, — сказала Маэль, лукаво взглянув на Морохира. — Это доказывает, что не слишком-то мы и различаемся — эльфы, люди и гномы.
Я успела пнуть Дагобера под столом, пока он не ляпнул чего-нибудь лишнего, и сказала громко и со значением:
— На самом деле, мы не совсем ладим. Но умение договариваться — это принцип королевской власти, как вы знаете. И мы во всем следуем заветам их величеств — упокоят небеса их души! — и его высочества. Ведь так? — я повернулась к Дагоберу. — Я правильно помню, что на королевском гербе написан девиз: «Дипломатия»?