Моя драгоценная гнома

— В слуги я к тебе не нанимался.

— Нанимался. Помнится, ты умолял об этом среди болот, когда мчался за мной и визжал, как поросенок, сказал эльф желчно. — Но если что-то не нравится — я тебя не держу, ты можешь идти…

— Хорошо! — заверещала я, опасаясь, что сейчас Дагобер, сам того не понимая, отправит меня на край света, а я не успею дойти даже до порога дома Кнуффи. — Сплю на полу. Но дай хотя бы подушку.

— Подавись, — он не глядя швырнул в меня подушкой.

Попал, разумеется, и я чуть не упала от весомого броска.

Конечно же, у порога я ложиться не стала — устроилась на лавке у стены, противоположной окну, чтобы не дуло. Сунула под голову подушку и укрылась гномьей жилеткой, брошенной Дагобером. Невежа принц вскоре начал сладко посапывать, а я никак не могла уснуть, но вовсе не потому, что моя постель была жесткой. Слишком много мыслей роилось в голове, а жилетка пахла забористым гномьим табаком и… эльфом. Я пыталась думать о печальной судьбе отца, но снова и снова представляла, как принц Дагобер выходит на берег горного озера, покрытый только каплями воды, и как его волосы падают на мое лицо мягкой солнечной волной.

Фу! Какая гадость!

Я энергично помесила тощую подушку кулаками и перевернулась на другой бок. Делать нечего — только вспоминать про задаваку-принца!

Когда заорали третьи петухи, я смогла задремать, а во сне мне снился вовсе не отец, и не принц Дагобер, а алмазная бабочка, сработанная моим прадедом.

«Разве бронза может победить алмаз?» — первым делом подумала я, когда проснулась.

Неужели при помощи этих приспособлений мой предок смог победить несокрушимость алмаза? Но как? Как?!.

Дагобер дрых без задних ног, свернувшись в гномьей постели, клубочком. Вчера он сказал, что короля и королеву убили гномы. Могло ли это быть правдой? Нет, скорее всего, принц наговаривает на мое племя. Кто бы из гномов осмелился напасть на короля и королеву?

Эльф вдруг зашевелился, зевнул, а потом сел в постели, потирая ладонью заспанное лицо. Я затаилась, делая вид, что сплю, а он встал, прошел мимо меня к двери и исчез в коридоре. В следующую минуту я подскочила, как ужаленная и бросилась за ним следом. Решил сбежать?! Оставить меня на мучительную и безвременную смерть?!

В коридоре было темно, и я с размаху впечаталась в спину Дагоберу, который остановился на верхней ступени лестницы. От толчка он чуть не улетел вниз, но успел ухватиться за перила.

— Ты совсем спятил, боевой гном?! — зашипел он на меня. — Решил прибить, раз твои родственнички меня не добили?

— Ты куда? — спросила я дрожащим голосом, цепляясь за его поясной ремень. — Я тебя не пущу!

— А, сразу спесь подрастерял, — Дагобер с удовольствием оторвал моим пальцы от своего пояса и пошел вниз по лестнице. — Боишься помереть от заклятья? Тогда не выделывайся и кулаками мне в живот не тычь. А то ведь и я тыкнуть могу. Не забывай, что нам еще предстоит долгая дорога. До феи Сирени, — он многозначительно хрустнул пальцами.

— Но ты ведь меня не бросишь? — залепетала я, потащившись за ним, как хвостик. — Куда это ты собрался в такую рань?

— Вообще-то в нужник, — хохотнул Дагобер. — Пойдешь со мной?

Я залилась краской, но покорно потянулась за ним. Дагобер зашел в заветный домик во дворе, а я болталась под дверями. Когда эльф вышел, потягиваясь и почесывая голую грудь, я стыдливо попросила подождать и меня.

— Только недолго, — приказал он. — Засядешь там — я ждать не буду. И тогда либо побежишь за мной со спущенными штанами, либо помрешь без них.

Все же на природе было проще, и я постаралась сделать все утренние дела как можно быстрее, чтобы принцу и в самом деле не вздумалось уйти.

Кнуффи и его семья уже проснулись и растапливали печь. Аппетитно пахло свежей выпечкой, но эльф настоял сначала умыться и одеться. И хотя из одежды у него была лишь тесная жилетка, а умываться пришлось над тазом сомнительной чистоты, он проделал весь утренний мацион с таким видом, будто священнодействовал.

— Причеши меня, — велел он, усаживаясь на колченогую табуретку.

Колдовство заставило меня взять гребень и начать расчесывать золотистую шевелюру, но я бы и сама не отказалась причесать Дагобера. Мне нравилось касаться пушистых прядей, и я расчесывала принца гораздо дольше, чем требовалось. Но он не возражал.

— Смотри-ка, научился, — сказал он вдруг. — Ладно, заканчивай и пойдем есть.

Мы плотно поели в дорогу и взяли с собой сумку с провиантом — сухарями, свежими лепешками и обрезками копченого мяса. Притащился гном-лавочник и принес Дагоберу рубашку, приличную ему по размеру, и куртку. Эльф заметно повеселел, хотя обновки были явно не королевского вида. Регин тоже пришел попрощаться, и, несмотря на то, что эльф презрительно морщил нос, я обняла кузнеца и расцеловала в обе щеки.

— Идите вдоль ручья, — напутствовал нас Регин. — Там несколько хуторов, по ним доберетесь до Чиваттаколлы…

— Это возле Суррея? — оживился принц.

— Возле Суррея, — подтвердил Регин. — На хутора не особенно суйтесь, там, в основном, люди. Они не слишком дружелюбны, — тут он покосился на Дагобера. — А к Чокнутому Эльфу даже близко не подходите.

— Чокнутый Эльф? — насторожилась я.

— Он захватил землю возле Кошачьей Горы, — объяснил нам гном. — Вы ее сразу узнаете — там два острых пика рядом. Как увидели Кошачьи Уши — сразу забирайте вправо. Чокнутый Эльф гостей не любит. Он даже своих сородичей палками гнал — криков было на все королевство, — Регин хихикнул. — Ведь как говорят? Где эльф — так там и крик, и гам.

— Так про гномов говорят! — огрызнулся Дагобер, вешая через плечо сумку с едой, и приказал мне: — Пошли, если не хочешь остаться.

Оставаться я не пожелала, и заторопилась за эльфом, помахав рукой Регину и Кнуффи.

— Как твоя нога, хромуля? — спросил Дагобер, когда мы вышли из гномьего поселения, и добавил, предупреждая: — Только не думай, что я тебя опять потащу. Сейчас нам ничего не угрожает, поэтому пойдешь сам.

— Чего тогда спрашиваешь? — поинтересовалась я мрачно.

— Из вежливости, — ответил он и принялся насвистывать.

А денек и вправду был хорош — только мерить шагами дорогу и насвистывать. Весеннее солнце — теплое, но не обжигающее — ласково нас пригревало, птахи шныряли по кустам, щебеча на все лады, и белки ругались в сосновых ветках. Невидимый ручей весело журчал, указывая нам путь, и я по-настоящему поверила, что все будет хорошо. Сначала мы найдем волшебный лес феи Сирени, она снимет заклятье и подскажет мне, как спасти отца, потом…

— Ты ничего не слышишь? — Дагобер остановился так резко, что я опять впечаталась лицом ем между лопаток.

— Ты о чем?.. — я навострила уши, но кроме шума воды и птичьего гомона ничего не услышала.

— Быстро, прячемся! — Дагобер помчался в заросли ольхи, а следом за ним и я.

Он приподнял ветки, и мы юркнули в траву, затаившись. Мне повезло усесться прямо в крапиву, но едва я пошевелилась, почесывая обожженные щиколотки, Дагобер шикнул на меня:

— Сиди смирно!

Сиди смирно! В крапиве!..

Но сказать ничего обидного в ответ я не успела, потому что на дорогу вышли три орка. Один с дубиной, другой с тесаком, третий шагал налегке, подозрительно поглядывая по сторонам. Шли они быстро, целенаправленно и свирепо сопели при этом — явно не прогуливались, наслаждаясь солнышком и птичками. Теперь мне не было нужды указывать, чтобы не шевелилась — я боялась дышать, только бы старые знакомцы нас не услышали. В панике я посмотрела на Дагобера, но тот лишь приложил палец к губам, призывая к молчанию.

Орки не заметили нас и прошли мимо, но мы не торопились вылезать из укрытия.

— Вперед нам нельзя, — пискнула я. — Может, вернемся к гномам? Они нас точно не выдадут… — но говорила я это неуверенно, потому что понятия не имела, как поступят мои соплеменники, живущие бок о бок с орками. Вряд ли захотят портить отношения с соседями из-за ненавистного эльфа и гнома, который с этим эльфом якшается.