Противотанкист

Пока «электрики», захватившие Алексеевку, перегруппировывались, соседний с ними батальон, заняв ночью деревни Анисово, Заболотье и Кресцы, успешно наступал на север, растянувшись по фронту на два километра. Правофланговая рота в полукилометре от реки, центральная из деревушки Заболотье, ну и третья рота, соответственно прикрывала левый фланг. Как батальон, так и роты, шли «свиньёй» или клином, на расстоянии 400–500 метров, друг от друга. Небольшие проблемы начались у центральной роты, когда она прошла половину расстояния, отделяющего её от опушки. С пятисот шагов по фрицам открыли беспорядочный огонь из трёхлинеек. Стреляла в основном «пешмерга», а под шумок четыре снайпера выбивали командиров подразделений и пулемётчиков. Два снайпера были из пятой роты, а ещё двоих взяли взаймы у пеших разведчиков. Эффект от стрельбы для красноармейцев был чисто психологический. Во-первых, когда ты стреляешь по врагу, и он иногда падает, уже не так страшно, и не важно почему фигурка упала, да и упала не та, в которую целился, главное они падают и больше не поднимаются. Во-вторых, возникала уверенность в себе, враг хоть и не бежит с поля боя, но уже где-то замедлился, а где-то и залёг. Чего не скажешь о зольдатах фюрера, им это не понравилось, да и эффективность стрельбы снайперов была убийственной. Численность, как пулемётчиков, так и командиров отделений, резко сократилась, рота залегла и начала передвигаться вперёд короткими перебежками.

На неожиданное препятствие на своём пути фрицы отреагировали довольно быстро, из Забалотье открыли огонь четыре тяжёлых пулемёта противника. Ротные миномёты также начали пристрелку, тем более расстояние уже позволяло. Наши «пятаки» вступили в дуэль с немецкими, не зря ротный объединил их в одну батарею. Но так как точность была не ахти, то доставалось в основном пехоте. Зато по пулемётному взводу противника, совершила огневой налёт наша миномётная рота, а чуть позже, два самовара переключились и на фрицевских хрюнделей, которые не на шутку развоевались. Между тем, фланговые роты обогнали центральную и попали хлебалом в стекловату. Левофланговую прищучил первый взвод, подпустив на триста метров и открыв огонь, теперь уже из восьми пулемётов. Правофланговой «повезло» больше.

Мотострелковые разведчики, в отличие от мотокопытных, всю ночь сидели в роще как мыши под веником, только один раз сделав вылазку на поле боя под Алексеевкой, раздобыли там пулемёт, «немного» гранат и патронов, заодно пошалив с немецкой техникой. Руководил операцией лейтенант Иволгин, которому я рассказал о том, что немцы очень быстро восстанавливают свою подбитую технику, если она не сгорела. Поэтому всю вторую половину ночи, немецкие грузовики «взвивались кострами», а над подбитыми штурмовыми орудиями, творчески поработали советские пионеры, использовав несколько толовых шашек и бутылки с горючей смесью. Естественно, после этих вандалов, вся авто и бронетехника фрицев, годилась только в переплавку. Второй эмгач у разведчиков так и остался, после боя в роще. Поэтому, подпустив эсэсовцев на сотню шагов, взвод «немного» пострелял по роте, зольдаты которой стремились поскорее попасть в рощу «Треугольная», а уже оттуда ударить во фланг, «засевшим в лесу Иванам». Во взводе было всего две трёхлинейки, правда снайперских, но это неважно, потому что снайпера были на халтуре, а вот остальные немного это: два МГ-34, четыре ДП-27, четырнадцать ППД-40, и тридцать СВТ-40, изумили гансов до смерти. Изумились правда не все, смертельным был только первый залп, и вместе с убитыми и ранеными, попадали все остальные, но и по лежачим хлестали злобные очереди пулемётов и автоматов, а также прилетали пули из самозарядок. Это при драке во дворе можно договориться, что лежачего не бьют. А вот из пули договорщик плохой. Хотя, конечно, большая часть пуль пролетала мимо, а также впивалась в землю, и в тела уже подстреленных камрадов, добивая трёхсотых и дырявя трупы, но доставалось и живым или пока живым.

Немцы сориентировались сноровисто, всё-таки пулемётов, как и боевого опыта, у них хватало, и открыли ответный огонь, зато у разведчиков появились конкретные цели, и стрелять они начали уже по ним. Интенсивность огня понизилась, зато точность повысилась, да и самих целей стало гораздо меньше. Огневые средства лейтенант распределил заранее, поэтому по свинской морде (наступающему впереди взводу), стреляли почти все автоматчики. А с фланговыми взводами разбирались пулемётчики и стрелки с СВТ. Подавить разведчиков огнём, у эсэсовцев не получилось, а с каждой минутой количество «подавляльщиков» уменьшалось. Наши в первую очередь гасили ручные пулемёты противника, выбивая лучших шутце, так что после пары-тройки смен расчётов у какого-либо из МГ-34, больше к данному девайсу никто не подходил, особенно если командир отделения был убит. Ну а с уменьшением числа работающих машиненгеверов, стало увеличиваться количество желающих смазать пятки, или в данном случае пузо, потому что отступать фрицам приходилось ползком. Всех, кто пытался убежать, в конце концов, догоняла пуля. Не повезло гансам ещё и в том, что они были близко к нашим, и прикрыть их отход миномётным огнём, немецкие канониры не могли (РБУ никто не отменял). Правда, прикрыть артиллерийским огнём отступление своей роты, фрицы всё же смогли, выдвинув на прямую наводку свои противотанковые пушки. И теперь уже нашим пулемётчикам пришлось чаще менять позиции, или прекращать стрельбу, чтобы не попасть под разрыв 37-мм снаряда. А может и начались проблемы с дегтярёвскими ручниками, тонкий ствол, плюс нагрев возвратной пружины, не способствовали долгой интенсивной работе агрегата. Небыстрым делом, была и набивка патронами опустошённых дисков, поэтому стреляла только половина ДП-27, два других почему-то замолчали. Зато оба нештатных трофейных пулемёта, которые лейтенант расположил на флангах, работали почти не замолкая, смена стволов, как и смена позиций, много времени не занимала, ну а поменять ленту, это вообще, как два пальца об асфальт. Отбив атаку, практически перестали стрелять и автоматчики, во-первых, кончились снаряжённые магазины, а во-вторых, — расстояние до отступающих, стало превышать эффективную дальность стрельбы для ППД-40. И если у пулемётчиков пустые магазины снаряжали вторые номера, то у автоматчиков такой возможности не имелось, всё приходилось делать самим. А одновременно стрелять и набивать барабан почему-то не получалось, видимо «феноменов» в рядах разведчиков не было. Да и сама зарядка двух барабанных магазинов занимала много времени. Поэтому вдогон «электрикам», лупили в основном «светки» и эмгачи. В конце концов, немецких канониров у противотанковых пушек накрыли беглым огнём наши миномёты, и на этом можно сказать атака эсэсовцев и закончилась.

Центральная рота гансов перед этим попыталась выйти из-под миномётного огня броском вперёд, но попала из огня да в полымя. С трёх сотен метров к её уничтожению подключились ручные, а также приданные третьему взводу станковые пулемёты и, поняв всю тщетность своей атаки, фрицы отошли и тут. Но их отход прикрывала миномётная батарея, ведя заградительный огонь по опушке леса, поэтому этим повезло чуть больше. Хотя как сказать, триста метров для снайпера дистанция детская, так что рота осталась практически без командиров и пулемётчиков. Левофланговая рота эсэсовцев, вообще обделалась лёгким испугом, подумаешь восемь пулемётов, не считая винтовок и карабинов с трёхсотметровой дистанции, которые скосили первые ряды. Есть ещё вторые и третьи. Вот они-то сразу и залегли, а потом стали наступать в обратном направлении, видимо потеряв ориентацию. Поэтому в роте был самый большой процент, раненых в жопу, а также выживших, ну и младшим командирам тут повезло больше, чего не скажешь об офицерах. Находящийся на позициях снайпер Федотов, выбил их в первую очередь, каким-то своим верхним чутьём отличая херов официров от всех остальных гефрайтеров и фельдвебелей, потом правда он и до них добрался. Хотя у эсэсманов свои звания, но это уже не важно. В общем, первую атаку мы отбили, ждём следующей.