Противотанкист

После позднего ужина удаётся немного поспать, но перестрелка на шоссе поднимает на ноги, поэтому иду выяснять, — что там случилось? Движение по автостраде с наступлением темноты ослабло, по крайней мере, транспортных колонн уже не было. Шли только отдельные автомобили. Вот при попытке остановить один из грузовиков, погиб наш часовой. До этого все машины останавливались без проблем, а когда наш боец оказался в свете фар последнего для него грузовика, его срезали очередью из автомата. Гансовоз тоже далеко не ушёл, сначала проехав всеми четырьмя колёсами по «гвоздикам», резко сбавил скорость, а потом его вместе со всем содержимым расстреляли из винтовок и пулемётов, закидав гранатами. Содержимое пыталось отстреливаться, но при свете ракет, и ярко разгорающегося автомобиля, фрицы в этом не преуспели, так что опять пополнили наши запасы трофейного вооружения. Видимо гансы заблудились в ночи, а может это разведка, так что стали размышлять, как зёрна отделить от плевел, и при этом не терять людей. Днём то ещё можно, по крайней мере, как выглядят «Захары» и полуторки, бойцы знают, а вот ночью, вопрос. Кузов, кабина, звук мотора, свет фар. Вот и всё, что можно различить в ночной темноте. Стрелять во всех подряд? Но наших пока попадается значительно больше. Ладно, начнём экспериментировать. Запасаемся гранатами, ракетницей, и с оружием занимаем позицию за деревьями недалеко от обочины. Опель пока горит, поэтому перегородив «ежами» полотно дороги свободное от него, ждём.

Ждать пришлось недолго, минут через десять замечаем впереди на шоссе тусклый свет фар, а этот характерный звук мотора, ни с чем не перепутаешь. Но эксперимент довожу до логического конца. Заряжаю в сигнальный пистолет осветительную ракету и стреляю в сторону машины. Эффект получился неожиданный. ЗИС резко тормозит, а из кабины выскакивает «водятел» и убегает «на тёмную сторону луны», это он думает, что в лесу, с другой стороны шоссе никого нет, но ошибается. Его ловят, приводят в чувство и после опроса. — Откуда? Куда? Зачем? — Вместе с машиной отправляют на замаскированную «платную» стоянку, кормят, и уже в кругу своих братьев — шоферов, он должен окончательно прийти в себя. Следующий автомобиль останавливаем уже более гуманным способом, включаю фонарик с красным светофильтром и, направив на водителя, мигаю несколько раз. Знакомый рокот мотора, с подвываниями и скрежетом скоростной коробки, при переключении передач, тусклый свет фар. Как сказал мой напарник, «светит как у петуха жопа», не оставили сомнений в принадлежности данного «пепелаца». Ну, а голос с рязанским «акцентом», который высунувшись из кабины, на русском командном спросил, — «вас ист дас»? — Не оставил сомнений в идентификации его носителя.

Зато примерно через полчаса, замечаем яркий свет фар, а при приближении «объекта» различаем и незнакомый звук двигателя. Предупреждаю «группу поддержки», и готовимся к встрече. Вот он, рубеж. Даю команду.

— К бою! — Напарник стреляет осветительной ракетой, а я выдёргиваю кольцо из лимонки, а через секунду кидаю в немецкий «Опель» гранату. Лимонка удачно взрывается под колесом, поэтому пулемёты и автоматы работают уже по неподвижной мишени с расстояния тридцати-пятидесяти шагов перекрёстным огнём. Немцы пытаются отстреливаться, но при такой концентрации пуль из автоматического оружия на один метр, у них нет шансов от слова совсем. Зачистив место боя, забираем трофеи, а трупы скидываем в большую яму в лесу неподалёку, пока не закапываем, потому что надеемся, что дохлых фашиков будет ещё больше. Эту работу в основном выполняют бойцы «спецподразделения» — «Зелёный пис», которых мы отловили в лесу без оружия. «Зелёными писами» я их окрестил, за пацифизм. А нехрен было пролюбливать боевое оружие, тогда были бы как все нормальные люди — красноармейцами. А вот теперь будут зелёнописами, пока не заслужат себе оружие и репутацию в бою. Так что пусть пока поработают хороняками, тем более — «Труп врага всегда хорошо пахнет». И это не я сказал, а кто-то из древних римлян, вот пусть и понюхают, и полюбуются на сверхчеловеков, которых в яме скопилось уже несколько слоёв. Бойцов же вышедших с оружием в руках, отправляли небольшими группами на пленэр, где под руководством опытных «экскурсоводов», они несли службу боевого охранения. Чисто случайно, маршрут проходил мимо «залёгшего» взвода эсэсовцев и, видя в темноте только ближайшие трупы, и спотыкаясь о них, можно было предположить, что мертвяками завалено всё поле боя. Это идею придумал и развил кто-то из взводных, а командир батальона поддержал.

Раздолбанные машины расставляем в шахматном порядке на трассе, перекрыв свободное пространство «пьяными ёжиками». После этого я иду на огневую, народу тут и без меня хватит. Моя сорокапятка слева от шоссе, Мишкина справа. Разведку на запад не высылаем, сведения стараемся получать от проезжающих в автомобилях. Но этим занимается старший адъютант батальона и ПНШ-2. А на юге мы и так знаем где фрицы. Так что весь личный состав на позициях. Несколько раз перестрелка возникала восточнее, немцы прощупывали оборону соседей и пытались перерезать шоссе, а скорее всего где-то уже перехватили. Потому что машины с той стороны подходить перестали, хотя их и так было немного, поэтому тех, кто ещё подъезжал с запада, однозначно посылали налево. А ближе к утру, всякое движение вообще прекратилось. Видимо фрицы перерезали автостраду на западе от города. Нет, «психи-одиночки» и группы бойцов просёлочными дорогами и по бездорожью ещё отходили, а вот шоссе опустело, да и звуки ружейно-пулемётной перестрелки с запада, стали доноситься более отчётливо. До этого слышался только гул артиллерии.

За ночь в нашей обороне произошли небольшие изменения. Пятая рота, пополнившись людьми, заняла свой рубеж обороны. Миномётная рота в полном составе переместилась к югу от шоссе, и оборудовала огневые в центре нашего опорного пункта. Теперь миномётчики могли вести огонь в любом направлении, прикрывая район обороны батальона. Первый взвод четвёртой роты так и остался на южной опушке, только сместился вправо, установив локтевую связь со вторым взводом. Уцелевшую после боя под Алексеевкой 76-мм зенитку, установили в кустарнике, возле самой автострады на позициях четвёртой роты, и теперь одну или обе наших сорокапятки, можно было переместить в любом направлении, в зависимости от обстановки. Разведка пока оставалась на месте, только «мотокавалеристы» переместились в деревню Сноски, оставив в Алексеевке одно отделение. Которое и имитировало присутствие роты, постреливая в сторону немцев из винтовок и пулемётов.

Началось всё в 9 часов утра, по Алексеевке открыла огонь миномётная батарея, по южной опушке нашего лесного массива ещё одна. Немецкие трёхдюймовки накрыли батальон соседей, а вот поросята калибра 15 сантиметров, рвались на высоте 201,3, где раньше стояли наши зенитки. Артподготовка кончилась через четверть часа, а потом фрицы перешли в атаку, наступая на нас с юга. Вперёд пошла пехота, а когда эсэсовцы сосредоточились в пятистах метрах от нашего переднего края, к ним присоединились штурмовые орудия. Всё это я наблюдал с чердака дома в деревне Сноски, куда я забрался после окончания фрицевской артподготовки. Моя сорокапятка находилась в кустах на восточной опушке леса, куда по приказу комбата, мы выдвинулись в шесть утра. Огневую мы выкопали левее лесной дороги, идущей из Сносок в Зайцево, практически параллельно шоссе. По этой же лесной дорожке мы могли буквально за десять минут вернуться на огневой рубеж четвёртой роты. Или пройдя вдоль опушки, занять позицию на южном краю леса. Но это могло сделать и второе наше орудие, причём выдвинуться на помощь пятой роте, расчёт мог скрытно, потому что через лес в нужном нам направлении, проходила ещё одна дорожка. Сейчас там под руководством нашего взводного, запасной расчёт оборудовал огневую.

Самых больших успехов достиг батальон гансов, наступающий вдоль Гжатского тракта. Обойдя Алексеевку с востока, немцы ударили с двух сторон. И если рота, наступающая из леса, обошлась без усиления, то подразделения, атакующие с фронта, поддерживали два штурмовых орудия. Целое отделение мотокопытных сопротивлялось недолго, а обозначив своё присутствие на позициях, стрельбой из пулемётов и винтовок, мужики отошли по-английски, не сказав об этом фрицам. После ухода разведчиков, эсэсовцы, обстреляв пустые окопы, рванули вперёд короткими перебежками, но далеко не пробежали, в ста метрах от деревни начались подрывы (не зря сапёры полночи там ползали). Наступление замедлилось, но, в конце концов, гансы заняли Алексеевку и высоту 201,3 к северу от неё. Тем, кто находился в деревне, повезло, а вот высоту накрыли разрывы мин наших батальонных миномётов.