Страница 47 из 59
***
И, вот, наконец, произошло то, что должно было произойти: мне просто стало некуда отступать, и я, полностью потеряв над собой контроль, падаю перед Кичандашем на колени. Трижды я пытался переломить ход боя: сначала запустил отличную серию ледяных кулаков, после этого атаковал его ледяным айсбергом прямо из-под земли, и напоследок испустил настолько мощный гипнотический импульс, насколько это было возможно. И всё бесполезно: Кичандаш с такой же лёгкостью парировал все три мои атаки, с какой я до того отражал его предыдущие приемы.
— Ничтожество, бездомная полукровка, безмозглый юнец и наглая выскочка, — прошипел он, — после всего этого я не позволю тебе умереть просто так. Сначала ты увидишь, как умирает твой дружок, предатель Аорташа, а потом мы с тобой останемся наедине, и тогда, уж можешь мне поверить, ты будешь умолять о смерти…
Как глупо и безрассудно с моей стороны. Да разве гнев и ярость — верные помощники тому, кто хочет восстановить справедливость? Разве утрата контроля над собой — это то, что помогает добиваться своих целей? Нет, я должен победить его, потому что я прав, а не потому, что я сильнее! Но это ничего не меняло здесь и сейчас. Сначала я поднялся и покорно пошёл за Кичандашем в сторону лежащего на гильотине Сайраша. Но, очевидно, победителю этого показалось мало, и в следующий момент моё тело упало на четвереньки и униженно поползло вслед за победителем. Да как же так? Столько силы — и всё впустую против одного мага крови! Я не верю, что всё может кончиться так.
— Нет, — раздался отчаянный шёпот лежавшего на гильотине Сайраша…
— Нет, — гневно шепчет себе под нос Дхасс, с трудом удерживаясь от того, чтобы кинуться на арену…
— Нет, — безнадежно шипит сквозь зубы Райлисс…
Что мне делать? Что мне теперь делать? Как противостоять магии крови? Ответ должен быть, должен быть! И он пришёл.
Инстинкт, прежде лишь подчинявшийся командам и перекликавшийся эмоциями, сработал совершенно иначе. Он уносил меня в самые глубокие дали. К самым корням истории таисианов. Когда они отнюдь не магией крови охраняли свои племена, а другой, мягкой, ненавязчивой, трогающей душу и успокаивающей даже огнедышащих драконов.
По моей щеке скатилась слеза. Никто не заметил её, все ожидали логичной развязки. Но она уничтожила всё вредное воздействие магии крови. Я встал. Отряхнул штаны. И сказал уже твёрдым и спокойным голосом.
— Мы не закончили!
Повернувшийся ко мне Кичандаш не поверил своим глазам. Он воткнул нож себе в ладонь, и тугой удар силы кровавой вспышкой устремился ко мне. И, едва прикоснувшись к моей чешуе, развеялся без следа. Ошеломление, испытанное Кичандашем в тот момент, когда он обернулся, показалось бы лёгким удивлением по сравнению с тем, что он испытал сейчас. Он повторил свои чары, вонзая нож в ладонь — и снова безрезультатно. Он попытался резануть себя по запястью, но я своей магией вырвал из его рук ледяной нож.
— Хватит себя увечить. Мог бы и со второго раза понять, что это бесполезно. Ты, верно, пытаешься понять, что сейчас произошло? Признаться, и я сам не представлял, что подобное возможно. И всё же… ветвь власти магии воды не всегда называлась именно так. Когда-то давно, безумно давно, её называли ветвью Равновесия. Предшественники магии Иллюзий и магии Гипноза навсегда канули в небытие. А дальше всего сохранилась противоположность магии Крови… Магия слёз. Сила сострадания, сила жизни, сила свободы выбора — это то, что никогда не перечеркнёт магия крови, как бы ни был силён её носитель.
С этими словами я шагал к Кичандашу. Я больше не угрожал ему, не испытывал злобы и ярости, не материализовывал оружия… и всё же таисиан дрожал от совершено непонятного мне ужаса. Когда между нами осталось два шага, он упал на колени и прошептал:
— Я сдаюсь… ты победил, твоя взяла. Убивай, как хотел, только, умоляю, не мучай меня больше, не мучай!
К моей руке заскользила вода. От пальцев она направилась к Кичандашу… обволокла его иссечённую руку и в несколько секунд залечила увечья. Маг крови рывком поднялся на ноги и в нелепом прыжке отскочил, дико глядя на меня. Я же повернулся к столу, за которым сидел Суд Старейшин.
— Надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в честности моей победы? Поединок показал, что Аорташ на моей стороне, и истина за мной. Сдержите своё слово и отпустите Сайраша!
И им не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Второй маг крови подошёл к гильотине и принялся освобождать моего друга. Делал он это очень долго: видно, собственноручно связал бедняге руки и ноги, да так, чтобы уж точно развязать было нельзя. Подойдя к ним, я внимательно и терпеливо наблюдал за процессом. В конце концов, тихонько выругавшись про себя, ящер вытащил нож и перерезал веревки сначала на ногах, потом на руках. Затем он, обернувшись, свистнул. Из толпы выбежал молоденький таисиан, нёсший в руках узелок. Инстинкт подсказал мне, что там оружие, одежда и обувь Сайраша. Грубо рванув пленника и поставив его на ноги, он сунул ему в руки вещевой мешок и шёпотом велел ему проваливать. (Чи тай на Кн иг о ед . нет)
Не успел он сделать и двух шагов, как я уже нырнул под его плечо и потянул прочь. Никто не заметил, как из толпы пропали орк и вампир. Зато на нас смотрели до самого конца. Гульбаша, вновь удравшая от своей мамаши, смотрела со слезами радости и благодарности. Карьяш — разинув рот в немом благоговении — как видно, нечасто доводилось видеть Кичандаша, который наверняка не раз ловил его на проказах и жестоко наказывал, избитым и униженным. Аксоша — с грустью и тоской. Взгляд Риаши, которая со своим супругом тоже решила посетить сие мероприятие, не выражал почти ничего, однако её муж смотрел с неодобрением, которое странным образом сочеталось с завистью. На воротах по странному стечению обстоятельств стоял тот же охранник, что и вчера. Глядя на нас, он лишь хмыкнул, однако ничего не сказал и просто молча отошёл в сторону. Наконец-то эта деревня позади…
***
Орк и вампир быстро нас нагнали, сообщив, куда нужно идти. Однако это могло и подождать.
— Как ты себя чувствуешь, Сайраш, — спросил я, — если у тебя имеются сильные увечья, я окажу тебе помощь прямо сейчас.
— Ах, Дэмиен, — тихо, но счастливо рассмеялся таисиан, — какую бы боль мне сейчас не приходилось испытывать, она не затмит переполняющего меня счастья. Давай лучше скорее доберёмся до лагеря, твои спутники наверняка переживают за тебя. Я потерплю.
В лагере нас уже ждали. Девушки, уже по устаканившейся традиции, готовили пищу, прочие же слонялись без дела. Дойдя, наконец, до лагеря, я аккуратно уложил Сайраша к дереву и приступил к трапезе вместе с Дхассом, ловя на себе мрачные огненные взгляды Мираэля. Приходилось держать себя в руках. Покончив с трапезой и дождавшись, пока поест Сайраш, я уже без лишних разговоров принялся проверять его состояние.
Беспокойство моё было напрасным: как видно, наутро после праздника всем хотелось скорее покончить с этим, так что увечить его напоследок они не стали. Поэтому свежих ран у ящера не было. Тем не менее травмы, полученные им вчера, по-прежнему нуждались в уходе. Прежде всего взяв руки Сайраша в свои, я ощупал его запястья, и здесь мои опасения подтвердились: веревки затянули так крепко, что они мало того, что врезались — почти вгрызлись в плоть, оставив сильные кровоподтеки. Но не беда: немного манипуляций с водой, и увечья исчезают прямо на глазах. После этого я попросил его лечь на спину и вплотную занялся его животом. Не став тратить время на то, чтобы лечить каждое увечье по отдельности, я просто опустил ему на живот слой воды, который тут же начал испускать лечебные волны. Через минуту Сайраш, наверное, впервые за весь день глубоко вдохнул. Инстинкт подсказывал, что Мираэль, наблюдая за нами, скрежещет зубами от злобы, но держит себя в руках. Однако, когда я стал проверять лодыжку Сайраша, которую ему вчера едва не сломали, он не выдержал:
— Да сколько можно с ним нянчиться, в конце концов?! Там болит, сям не болит, здесь больно, тут не больно! На шкурах ящериц всё очень быстро заживает, ты ещё сам в этом неоднократно убедишься!