Страница 16 из 66
— Отведем тебя к целителю, а после выберем подходящие покои.
Энтузиазма в его голосе не было, но мы все равно пошли. Лечиться и выбирать мне спальню.
Я никогда раньше не спала в музее. Не было в моей жизни подобного приключения до встречи с моим хвостатым нанимателем.
Оказавшись помощницей Мелора, я должна была не только читать всех на кого укажут, но и жить была обязана в неуютной спальне, больше всего напоминающих музей.
Покои мои были разделены сразу на четыре комнаты, одна из которых мне понравилась очень: ванная была светлой, большой и могла гордо именоваться Ванной. Именно так, с большой буквы.
Гардеробная из которой можно было сделать ещё одну ванную, гостиная и, непосредственно, спальня, в которой прямо посередине, на небольшом возвышении величественно стояла кровать исполинских размеров, заставили меня грустить.
В детстве у меня была небольшая, но очень уютная комната, которая мне нравилась совершенно всем, поступив в университет в другом городе, я стала снимать небольшую однокомнатную квартиру, которая так же меня всем устраивала, и, оказавшись вдруг хозяйкой таких обширных территорий, я растерялась.
Даже собиралась было выбить из босса покои поменьше, но не успела.
Пока я таращилась на то, чем меня так величественно одарили, Мелор смылся, пообещав напоследок, что обед мне принесут в покои.
Принесли.
И, по идее, я должна была бы быть рада.
Меня вылечили и рука больше не болела, а тонкие, белесые шрамики, оставшиеся после зубов нечисти, должны были скоро и вовсе исчезнуть. Меня накормили вкусной едой. И поселили в шикарных апартаментах...
Но именно последний пункт очень качественно перекрывал все предыдущие.
Я никогда раньше не спала в музее. Но в этот раз мне пришлось.
Часть вторая. Практика
Глава первая. Будние-будни.
Ещё пребывающую в шоке и лёгком ступоре, от окружающей красоты, мучили целый день, уже ближе к вечеру вернув моё едва живое тельце боссу.
Я была полностью обмеряна, частично невменяема и совершенно несчастно.
Невменяемой и несчастной я так и осталась, а сегодня, мне грозила ещё незавидная участь быть обколотой, если какой-то из нарядов не подойдёт и его нужно будет ушивать. А его точно нужно будет ушивать.
От жизни такой непростой, я сильно похудела и походила теперь на свеженький труп. Очень свеженький и очень заморенный.
— Варвара, прекрати испытывать моё терпение, — велел неугомонный босс, который, кажется, вообще не спал. Каждое утро, ровно в шесть часов, он врывался в мои покои и будил меня всякими страшными способами.
Сегодня, видимо, фантазия ему изменила. Не став макать в ванну или обличать холодной водой, он просто стянул меня с кровати за ногу. Почти стянул.
Когда моя попа почувствовала себя свободно парящей над полом, я начала вырваться. Свободу получила тут же, но радовало это не сильно. Я все-таки проснулась.
— Я отказываюсь работать в таких условиях, — сев на постели, я с грустью обернулась на примятую подушку, которая ещё хранила моё тепло и очертания растрепанной головы, — я буду жаловаться!
— Кому? — с искренним любопытством поинтересовался черт, присаживаясь рядом со мной.
— Инору!
Рыжий верзила, которого звали Инор и которого Вэлах так коварно оставил исполнять обязанности заместителя их императорской светлости, нравился мне больше Мелора и Вэлаха вместе взятых. Наверное потому, что не брал меня насильно на работу и нигде не топил. Даже наоборот, радовал мой голодный организм свежими пирожками. К сожалению, такие светлые моменты были редки, а голодной я была постоянно.
Все, что я делала дни напролет — это читала, зубрила и заучивала. И худела.
Вопреки всем моим опасениям, заучивать правила этикета мне не понадобилось, не было у хвостатых этикета как такового. Единственное требование, которое как-то высказал Мелор, заключалось лишь в одном:
Вэлах главный и всегда прав, а мне стоит молчать.
Босс, как раз показывая мне большую, светлую приемную и как бы между делом обронил, стоило мне только полюбопытствовать, где же обычно в работает император:
— Это не важно. И не забывай, Варя, Вэлах — император. Особых правил этикета у нас, в отличие от людей нет, но хамить ему не смей. Особенно при посторонних.
— А если без посторонних?
— Варя, — и столько укора было в его голосе, что я тут же дала задний ход:
— Ну, а что? Я же просто спросила.
— Знаешь, — сказал он задумчиво, — ты лучше постарайся вообще поменьше разговаривать.
И я обиделась. Ненадолго, правда. Когда узнала, что мне предстоит учить, обижаться перестала сразу же и чуть не впала в затяжную депрессию. Босс считал, что мне зачем-то нужно разбираться в геральдике и семейных древах человеческой знати. Не говоря уже об истории.
Вот и сидела я над книгами каждый день с утра и до вечера. Протирая дырку в штанах и вытирая вельветовое покрытие стула. Сидела все время в приёмной, перед кабинетом босса, на своём законном месте.
Как его помощница, я должна была выполнять все функции секретарши, да ещё и читать. Причём как книги, так и людей.
— Инор отбыл ещё час назад. Отправился на заставу. Там, говорят, нечисть разбушевалась. Так что, я повторяю вопрос: кому? — требовал ответа Мелор, совершенно не убоявшийся моей угрозы.
Новость меня не порадовала. Инор, помимо того, что по принуждению должен был выполнять работу Вэлаха, когда тому взбредет в голову куда-нибудь смыться, являлся ещё и командором.
В русских военных чинах я разбиралась плохо, но звания командора не помнила, зато помнила генерала.
У дэвалийцев командор был круче генерала.
И я искренне не понимала, зачем Инору лично проверять неспокойный участок?
Не понимала, но спрашивать не стала. Босс мой по утрам был особенно невыносим.
Так и не дождавшись от меня ответа (ну в самом деле, не Вэлахом же его пугать? А остальных дэвалийцев я знала плохо. Даже очень плохо) он велел:
— Пятнадцать минут на сборы. Жду тебя в своём кабинете.
И ушёл, оставив меня одну. Если бы не опыт прошлых дней, я бы бессовестно завалилась спать, проигнорировав требование черта. Но опыт был, и я прекрасно знала, что повторный приход Мелора будет особенно печальным.
Пятнадцати минут мне не хватило. И дело было даже не в том, что я долго выбирала что бы надеть. Из одежды у меня были лишь джинсы, две пары форменных военных штанов, почти моего размера, которые каким-то чудом раздобыл Инор и куча разнообразных рубашек. Особого выбора в одежде у меня не было.
Просто умывалась долго и с боссом столкнулась уже в дверях покоев. Он шёл воспитывать своего нерадивого работника, который на деле оказался очень радивым, просто медлительным.
— Пошли, — велел черт, хватая меня за руку, не так давно покусанную и успевшую УдаННР.Зажит^^^щр^чёХноогом не осталось напоминаний. Ни одного шоамика.
— Подумаешь. Я была очень голодная, — пробормотала я, внимательно разглядывая мелькающие при быстрой ходьбе носки своих верных кроссовок.
Вчера утром, по какой-то причине, мои своевольные ноги, занесли свою ещё сонную хозяйку на кухню, ведомые проснувшимся раньше мозга желудком.
Кухарка, что поразило меня больше всего при нашей первой встрече, чистокровнейшая человеческая женщина средних лет, с удовольствие накормила оголодавшего ребёнка, которого бессердечные дэвалийцы бросили на произвол судьбы.
Я с энтузиазмом кивала, полностью согласная со всеми эпитетами, которыми женщина награждалась хвостатых и за обе щеки уплетала кашу. Овсяная каша, в исполнении Ирии имела удивительный вкус. Она была сказочно вкусной и совершенно не походила на то, что я пробовала раньше. До знакомства с этой замечательной женщиной.
Именно на кухне, с полупустой тарелкой и набитым ртом, меня и нашёл босс. Как именно он меня отыскал я не знала, но почему-то казалось, что по запаху. Других идей мой заторможенный по утрам мозг придумать не смог.