Страница 36 из 76
— Эй! А ну, пошёл вон! — кричу я, махнув рукой в сторону двери. Пёс ненадолго отвлекается от своего занятия и непонимающе смотрит на меня. Потом как ни в чём не бывало, возвращается к мусорному ведру, то и дело, виляя хвостом.
— Я сказала, иди отсюда! Кыш! Давай-давай, иди к своему хозяину, — говорю я, осторожно подгоняя собаку руками, ещё неизвестно, что это за пёс. Если он такой же, как его хозяин, то боюсь, он спокойно мне руку откусит и не подавится. Но он удивляет меня и вместо того, чтобы куда-то идти, подходит ко мне и тычет в мою руку своим холодным влажным носом. От неожиданности я даже вздрагиваю, отдёрнув руку.
— Она вас не съест, не надо так бояться, — слышу я глубокий мужской голос Лиама, позади себя. Резко обернувшись, замечаю его в дверях, выходящих в сад. Рукава джинсовой рубашки подвёрнуты до локтей, сильные руки спрятаны в карманах тёмных брюк. А на тёмных волосах видны капли дождя, который сегодня продолжает идти, но уже не так сильно, как это было вчера.
— Теперь понятно, почему ваша собака ходит по чужим домам, вся в хозяина, — бурчу я, на что сразу же получаю в ответ насмешливую гримасу от Лиама. Его пёс снова подходит ко мне, обнюхивая мои голые ступни. Его влажный нос щекочет кожу, и я немного отхожу назад, в надежде, что он отстанет, но собака такая же упёртая, как и её хозяин.
— Во-первых, дверь была открыта, во-вторых, я искал свою собаку и услышал, как вы тут кричите, решил зайти проверить.
— А в-третьих?
— У меня нет такого пункта, — отвечает он, пожав плечами. Пёс, наконец заметив хозяина, отвлекается от меня и подходит к Лиаму. Когти собаки каждый раз цокают по кафельному полу, словно она идёт на каблуках. Чёрт, моя температура вызывает в голове странные ассоциации. Меня охватывает усталость, но я продолжаю держаться из-за всех сил, чтобы не свалиться перед этим мужчиной.
— Всегда есть третий пункт, — настаиваю я, глядя Лиаму в глаза. Сегодня их оттенок больше напоминает небесно-голубой. И я понимаю, что мне очень нравятся его глаза. Каждый его взгляд говорит гораздо красноречивее, чем его язык. Если бы Лиам Хендерсон умел молчать, то я с полной уверенностью могу сказать, что влюбилась бы в него. Но стоит ему открыть рот, как он начинает меня нервировать, отчего я завожусь, и между нами раз за разом разворачивается ссора. Причём всегда на пустом месте.
— Простите, что сломал систему, но у меня только два пункта. И вообще, вам не кажется, что каждый раз вы нарываетесь на ссору? — изогнув бровь, мужчина вопросительно смотрит на меня, сложив руки на груди. Господи, этот мужчина читает мои мысли?
— Неправда, — защищаюсь я. Голова начинает болеть всё сильней. Становится жарко, чувствую, как пот стекает с виска. Но одновременно с этим мне так холодно, как будто неожиданно наступила зима, а я оказалась в сугробе в одной пижаме. Мне нужно лечь, прямо сейчас.
— Вот и, правда. А вы ещё про меня говорили, что я не умею общаться с людьми. Да просто с некоторыми и не больно хочется разговаривать. Каждый раз стоит мне с вами заговорить, вы выпускаете свои защитные иголки. Если вам так нравится ссориться, то найдите себе другой объект для этого. А у меня и своего дерьма хватает. Пойдём, Молли, — он отворачивается от меня и, похлопав по бедру рукой, подзывает к себе собаку.
Я вижу его силуэт смутно, словно сквозь запотевшее окно. Хочу бросить, что-то едкое ему в ответ. Но голова совсем не соображает. В глазах темнеет и всё вокруг начинает кружиться. Меня окутывает жар и темнота. Кажется, я падаю, потому что в какой-то момент теряюсь в пространстве, не понимая где низ, а где верх. Но мне не больно, потому что я падаю не на холодный кафельный пол, а на что-то мягкое и хорошо пахнущее. Смутно слышу какой-то успокаивающий голос, но не могу разобрать слов. Вскоре я полностью отключаюсь, вдыхая носом запах сырой травы и древесины.
Когда я прихожу в себя, за окном уже темно. В гостиной царит полумрак, лишь небольшой настенный светильник отбрасывает тусклый свет. До меня доносится звук, льющейся воды с кухни. «Наверно Карен уже пришла», — думаю я. Но потом мои мысли начинают двигаться в обратном направлении, словно отматывая плёнку назад. И так я вспоминаю о собаке Лиама, о том, как он пришёл, и мы опять ссорились, а потом пустота. Что произошло? Пытаюсь подняться и выбраться из кучи одеял, которыми меня кто-то накрыл, но ничего не получается. Всё тело, словно непослушное желе. В горле пересохло, но мне уже не жарко и озноб прошёл. Трогаю лоб, проверяя температуру, и на ощупь он холодный. Чувствую себя так, как будто по мне танк проехался несколько раз. Интересно сколько времени? Видимо, я проспала весь день, раз за окном уже темно.
Звук воды на кухне смолкает, и слышатся тихие шаги, направляющиеся в гостиную. Передо мной появляется Карен, которая при виде меня тут же улыбается.
— Ну и напугала же ты нас, — тихо говорит подруга и, заправив рыжую прядь волос за ухо, садится на краешек дивана, — как ты себя чувствуешь?
— Лучше, сколько времени?
— Десять часов. Все уже спят. А я прибиралась на кухне. Ты так крепко спала, что даже не слышала, как пришли мальчики. А я отпросилась пораньше и приехала сразу же, как только Лиам мне позвонил. Я жутко испугалась за тебя. Но, слава богу, всё обошлось. Я напоила тебя лекарствами, хоть ты наверняка этого и не помнишь, а потом ты уснула.
Я и правда не помнила ничего после того, как свалилась на кухне.
— Так значит, Лиам тебе позвонил?
— Да, и надо сказать он тоже сильно перепугался за тебя, — подруга улыбается, и я замечаю в её взгляде этот озорной блеск, поэтому уже наперёд угадываю, что она собирается спросить, — не расскажешь, что он здесь делал?
— Ничего такого, что ты себе успела напридумывать. Его пёс пробрался на кухню через заднюю дверь, и я пыталась его выпроводить, но бесполезно. В итоге Лиам пришёл на мои крики, и мы опять рассорились. А потом я просто свалилась к его ногам. Хотя ему наверняка это не в первой. Все девушки в городе чуть ли не приклоняются перед ним. А ему на всё это наплевать. Строит из себя ледяного принца.