Тени забытой шестой

— Не шутите с этим, — резко сказал Лешуа, затаскивая меня в дворцовую оранжерею. — Пойдемте, прогуляемся.

— Вы чего-то боитесь? Мне показалось, что вы вполне довольны своим положением…

Во влажном воздухе витали терпкие ароматы ранних яблок и груш, кусты клубники алели кровавыми гроздьями вдоль той дорожки, по которой меня повел Лешуа.

— Господин Тиффано, во дворце повсюду глаза и уши. И если бы не желание Алисы попасть ко двору, ноги бы здесь моей не было!..

— Признайтесь, что вы боитесь не дворцовых интриг, а Хриз. Я прав?

Он кивнул.

— Я выступил против нее на суде, а сейчас она заполучила столько власти, что мне страшно. Страшно за своих близких, за себя я уже давно устал бояться.

— А если я скажу, — медленно начал я, останавливаясь у пышного куста клубники и срывая ягоду, словно собираясь вкусить ее сладости. — Если скажу, что смогу избавить вас раз и навсегда от источника ваших страхов?

Он недоверчиво взглянул на меня и покачал головой.

— Не поверю.

— А вы попробуйте. Господин Лешуа, от вас мне нужна лишь самая малость, которая к тому же никак вас не обяжет.

— И что же это?

Я покрутил в руках спелую ягоду, принюхался и серьезно ему сообщил:

— Клубничка. Пьяная клубничка.

Обер-церемониймейстера звали Клоди Жетлен. Он был крайне напыщенным и медлительным типом, чем несказанно меня раздражал. Его круглое лицо, обрамленное пышным париком, презрительно сморщилось, когда он разглядывал мой скромный наряд.

— Фрон Тиффано, светлая вояжна желает знать, в каком облаченьи вы собираетесь проводить венчание?

Вопрос поставил меня в тупик. Вот же ж… Я пожал плечами.

— Мне все равно. Не впадайте в грех гордыни, фрон Жетлен.

— Ее светлость так и подумала, поэтому жалует вам эту багряную ризу, расшитую золотом.

В мою комнату внесли резной ларец из красного дерева, открыли и продемонстрировали то, во что собиралась обрядить меня Шестая.

— Примерьте, фрон Тиффано, — это было сказано учтивым тоном, однако с таким видом, что становилось ясно — от меня не отцепятся.

Я нехотя облачился в багряную мантию и поморщился, глядя на свое отражение в зеркале. Смотрелось ужасно. На мгновение сердце сжалось от затаенной тоски по тем безмятежным временам, когда я был в сане, носил простую черную мантию инквизитора и волосы до плеч, чего больше никогда не будет… Я раздраженно провел ладонью по затылку, сбрасывая наваждение. Невольный жест выдал меня. Обер-церемониймейстер Жерлен довольно улыбнулся и сообщил:

— Светлая вояжна пожелала, чтобы вы не стригли волос.

Злость вспыхнула и затаилась тлеющим пожаром. Смирение, еще раз смирение. Лешуа не хотел, но я был слишком взбешен, поэтому пригрозил ему, и он уступил. Светлая вояжна изволила обжираться, то есть обедать. Я отобрал у слуги блюдо с целиком запеченным осетром и сам понес его мерзавке.

— Ваша светлость, меня терзают смутные сомнения, — с порога начал я.

Она обернулась ко мне, уронив какой-то пузырек, и я в испуге отшатнулся. Блюдо выскользнуло у меня из рук. Лицо вояжны было синим.

— Ка-какого?.. — сглотнул я.

— Какого вы приперлись? — зашипела она.

Черты лица исказились и пошли трещинами. На одно ужасное мгновение мне почудилось, что я схожу с ума, но потом я заметил круги вокруг глаз и ушей, где кожа была нормального цвета.

— Что с вами? Что вы на себя намазали?

— Убирайтесь!

Она схватила со стола блюдо с остатками прошлой трапезы и швырнула в меня. Я уклонился и примирительно поднял руки:

— Ваша светлость, успокойтесь. Давайте поговорим спокойно. Ваша намерение отстроить Штефский собор похвально, однако обвенчаться можно и в церкви святого Николая.

— Вон отсюда!

— Не надо грубить. Я ведь могу и передумать, и тогда…

— Что тогда? — вызверилась она. — Это я могу передумать и сгноить всю вашу братию! Порезать на куски и сожрать!

— Довольно! Вы будете венчаться в церкви святого Николая, и точка. Через неделю. Или я сообщу великому князю, что его внучка, сиятельная княжна Юлия жива, и тогда вашего брата, где бы он ни был, найдут и казнят.

Я спокойно выдержал ее бешеный взгляд и добавил:

— Разве я так много прошу? Кроме того, подумайте сами. Людская память коротка. Чем дольше вы тянете со свадьбой, тем больше вопросов появляется у горожан. Чудеса забываются, а нужда никуда не девается. Пока вы тут пируете, они голодают.

— Хорошо, свадьба состоится через неделю, — неожиданно согласилась она, и по ее синим губам заструилась змеиная улыбочка. — Но при одном условии. Вы проведете не только обряд венчания, но и засвидетельствуете исполнение супружеского обета на брачном ложе.

Она внимательно смотрела на меня, ожидая то ли вспышки ревности, то ли просто возмущения. Однако я кивнул без всякого выражения.

— Хорошо.

Сначала удивление мелькнуло в ее глазах, а потом и подозрение. Не ту реакцию она от меня ждала, не ту. Сглупил. Безумица наморщила голубой лоб глиняными складками и уже открыла рот, как я торопливо добавил:

— Но если ваш супруг не справится, на меня прошу не рассчитывать. Бессилен, знаете ли, по мужской части.

Повернулся и ушел, так и оставив ее стоять с открытым ртом.

Луиджиа хотела вновь вернуться в школу госпожи Рафаэль, в чем и пришла просить меня посодействовать. Я смотрел на болезненную худобу девушки, ее потухший взгляд, опущенную голову и размышлял. Подсказка, данная мне не иначе, как сверху, по милости Единого.

— Лу, ответьте мне честно. Вы не хотите, чтоб император обвенчался со светлой вояжной Ланстикун?

Она лишь горько вздохнула, не поднимая взгляда.

— Я хочу танцевать.

Я подошел к окну, разглядывая безмятежную зеленую лужайку перед дворцом. Лу была слишком простодушной, сможет ли она притвориться перед Шестой?

— Вояжна очень опасна. После заключения брака, единственной препоной на ее пути к власти станет… ее же супруг, Фердинанд Второй.

Бедная Лу вздрогнула, словно от удара хлыстом.

— Что вы имеете в виду?

— Ровно то, что сказал. Думаю, она даже не станет слишком долго с этим тянуть. Внезапная болезнь или подвернувшая ногу лошадь… Что-нибудь в этом роде трагически оборвет жизнь императора, и вдовствующая императрица… Хотя нет! — я делано хлопнул себя по лбу. — Как я мог забыть! По законам наследования в империи женщина не может занять трон…

— Ну вот видите! — обрадовалась Лу.

— Поэтому Ланстикун поступит так, как уже поступила со своим родичем, воягом Густавом. Вы же слышали о той трагедии, что с ним произошла, да, Лу? Нет? Хм… Его укусила цветочная гадюка. И откуда бы ей взяться на брачном ложе?.. Ее яд обездвиживает и ослепляет человека. Это ведь так удобно. Ни жив и ни мертв. Императрица Хризокола Первая… и Последняя… сможет править страной от имени несчастного паралитика.

— Нет! — воскликнула девушка, вскакивая со стула. — Какие ужасы вы говорите! Зачем вы так! Госпожа не такая!

— Такая, Лу, такая. Она именно такая. Если вы все еще любите императора, то помогите мне уберечь его от этого опасного брака.

— Как? Я не буду вредить госпоже, так и знайте! Она единственная, кто поверил в меня, кто поверил, что я смогу танцевать!

— Хм… Да, вера… Вера — это то, что двигает не только людьми, но и горами. Тут вы правы. Поэтому вам, Луиджиа, тоже надо будет поверить. Очень сильно поверить в то, что вы не только спасаете императора, но и свою благодетельницу. Да что там мелочиться. Вы спасете весь мир. Кстати, должен ли я называть вас по настоящему имени, Бригиттой?

— Нет, — неожиданно твердо отрезала девушка. — Бригитта Седвиг умерла. Меня зовут Луиджиа Храфпоне.

— Отлично. Тогда я попрошу вас об одолжении, Луиджиа. Вы должны предстать перед светлой вояжной и напроситься в ее свадебную свиту.

Лу вскинула на меня непонимающий взгляд.