Страница 102 из 124
Хризолит Проклятая остановилась и вгляделась в озеро.
— Тут. Они все тут.
— Кто? Снежинки?
Она оглянулась на меня, сверкнув синими глазами, неожиданно помолодевшими.
— Знания. Плененные знания.
И только тут я их увидела. Фигуры были в клетках. Невидимых, сложенных из снежинок. Клетки самую малость не доставали до поверхности бурлящего озера, покачиваясь так незаметно, что надо было очень долго, до рези в глазах, вглядываться, чтобы заметить. Весь недостроенный храм был одной большой клеткой, которая заключала в себе остальных и тоже раскачивалась. Но ее колебания не совпадали с колебаниями ее пленников, поэтому реальность шла рябью, от которой кружилась голова.
Северная воягиня опять сняла голову и воздела ее над собой на вытянутых руках, словно желая видеть как можно дальше. Мара двинулась вперед, и ее призрачное войско устремилось вслед за ней. Изуродованные призраки ступали в воды озера, ненадолго замирали, начинали раскачиваться, а потом вспыхивали соляным фонтаном и вихрем уносились к своему изваянию. Они все были тут. Очищенные, застывшие в слепящем безмолвии. А я привела их темную часть. Или не я? Неважно. Они сливались в Единого, свет и тьма, соль и вода, кровь и пепел. А я? Кто я?
— Какая красота… — выдохнул рядом со мной Дылда, на секунду вернув меня к реальности.
Что он видит? То же, что и я? Или другое? А есть ли он вообще? Или только кажется?
— Что ты видишь?
— Золотой храм… Боже… сколько же золота!
— Надо… установить заряды… пороха… Взорвать все к демонам кошачьим!.. — через силу выдавила я, терзаясь сомнением, а в самом деле слышу Дылду или говорю с собственным спятившим разумом.
— Зачем?.. Такую красоту… Золото!..
Он зачарованно шагнул вперед, за ним двинулись остальные. Я бессильно смотрела, как они идут и застывают в водах озера, превращаясь в прекраснейшие статуи смерти. У меня не было сил их остановить. Я даже собственному телу была уже не хозяйка. Мои ноги сделали шаг вперед, хотя воля тщетно пыталась запретить движение.
— К-к-как? Как уничтожить Источник? — выкрикнула я.
Хризолит Проклятая обернулась ко мне. Она почти превратилась в скелет. Роскошные одеяния северной воительницы болтались на ней, как на вешалке.
— Я не знаю… — печально ответила она. — Я так устала.
— А Неприкаянный? Он знает?
Ее пустые глазницы сверкнули ярко-синим. Она так энергично кивнула, что потеряла голову. Та сорвалась с дряхлого позвонка и покатилась к моим ногам. Но я не могла пошевелиться, чтобы поднять ее.
— Скажи… — взмолилась я. — Где он?
Голова беззубо клацнула челюстями, едва не укусив меня за ногу.
— Ты!.. — выкрикнула она. — Его подстилка! Но я достану тебя!..
Ее челюсти отчаянно заработали, подбираясь к моим ногам. Собрав последние остатки злости, я невероятным усилием воли преодолела сковавшую меня усталость и со всей дури заехала по черепу. Голова подскочила и разлетелась осколками, заткнув наконец придурочную прапрабабку. Оглядевшись, я увидела, что бочонки с порохом стоят в озере. Они намокли. Отчаяние охватило меня. Команды больше не было. Люди превратились в соляные статуи. Или ледяные. Какая, к демону, разница? Как же уничтожить Источник? Мара сказала, что она его выпила. Я оглядела кипящую гладь озера. Мне такое не под силу. Я шагнула в воду за ближайшим бочонком. Ноги обожгло. Я высушу порох. Солнце было в зените. Хотя его палящий жар я и не чувствовала, но оно должно… должно высушить… порох!.. А потом я… подорву клятый храм!
Пот был соленым. Я чувствовала, как он выступает на коже, но упрямо таскала бочонки с порохом. Журчание радужных струй я уже перестала слышать, звуки пропали, в моем разуме установилась мертвая тишина. Иногда я проводила немеющим языком по верхней губе, слизывая пот, пока наконец не перестала чувствовать и его вкус. Когда меня оставит зрение, все будет кончено. Но я успею. Я думала о Кысее. Ненавидела его так сильно, что в каждой статуе видела его морду. Неприкаянный! Он! Использовал меня, чтобы найти Источник! Но я ему покажу! Сдохну, но уничтожу его драгоценные знания! Его бога! Господи, как я могла с ним спать! Права прапрабабка, тысячу раз права! Подстилка церковная! И дура! Что я вообще в нем нашла? Смазливый лицемер! «Я тебя спасу, я тебя люблю, бла-бла-бла…» А я и уши развесила! Козел! Почему клятая Искра не сказала мне прямо, что Кысей и есть Неприкаянный? Не могла? Не захотела? Дрянь! Всех убью!.. Я скрежетала зубами и не чувствовала, как они крошатся в пыль. Ненависть питала меня, я горела. Порох высохнет. А я его подожгу и взорву этот клятый храм. Вот бы еще вместе с ним подорвать этого ублюдка! Воспоминания вытекали из меня вместе с потом и кровью, навечно застывая в соляных статуях, в храме, в воде, в этом прогнившем мире…
Чья-то тень упала мне на лицо. Я подняла голову. Он стоял и смотрел на меня, потом широко улыбнулся и скинул капюшон. Зубы у него были синие. Торжествующий голос зазвучал у меня в голове.
— Я сомневался. Но ты пришла. Значит, Шестая.
Я беспомощно хватала воздух ртом. Лед сковал меня. Клетка. Запал со шнуром выпал из рук. Как же так?.. Мысли лихорадочно бежали по кругу. Магистр Рихард? Это он? Неприкаянный? Но почему прапрабабка так сказала?.. Обманула?.. Меня лишили ненависти, как будто вырвали сердце. Кысей! Я так хочу тебя ненавидеть! Хочу хоть кого-нибудь ненавидеть…
— Все-таки Шестая…
Он придвинулся ближе, и цвета стали смазываться, терять яркость. Его лицо скукоживалось, словно в огне. И тут он рассмеялся.
— Так ты не помнишь!.. А вот твоя прапрабабка не забыла меня!.. Она меня никогда не забудет!..
Из последних сил я плюнула ему в лицо. Смех оборвался.
— Ты сожгла меня там, в монастыре. Я сожгу тебя здесь. Твоя прапрабабка сожгла меня в соборе Нежа. А я сожгу тебя ЗДЕСЬ бесконечное число раз. Очищу. Страдания очищают. Не знала?.. Или забыла? Я очищу твое знание, дистиллирую в чистейшую квинтэссенцию Бога. Больше ее клятое семя не прорастет! Никогда! Шестая будет уничтожена раз и навсегда!
Клетка взмыла в воздух. Меня пронзила ужасная боль. Она поднималась и закручивалась водоворотами, разрывая тело, уничтожая дыхание, разрушая волю… Я перестала видеть. Ослепительная белизна. Беззвучная пустота. Я падала в нее. Мое сознание разбилось, отражая немыслимые потоки данных. Прошлое, настоящее, будущее. Спираль развития скручивалась в бесконечность. Я вспоминала все, чтобы тут же забыть.
Прекрасное женское лицо. Знакомое. Она очень красива. Завораживающе красива. Серые глаза, длинные золотые локоны. И она так похожа на мою бабку, воягиню Талму, но много красивее, совершенней, добрее… А еще в ней были и мои черты, они как будто угадывались под вековым слоем невидимой пыли, которая сглаживала красоту, вырождалась. И песня…
Ты не вспомнишь, ты забудешь
Эти волосы льняные…
И лишь туманы голубые
тебе шепнут, что я ушла…
Девушка пела, и я ее вспомнила. Это тоже была я. Другая я. Баллада о Мертвых землях. Все это происходило тогда и там, в Неже двести лет назад, но одновременно здесь и сейчас, со мной. Рядом с красавицей стоял юноша с синими зубами. Он смотрел на нее влюбленным взглядом. А потом ей на ладонь приземлилась золотая стрекоза. Она впилась в ее плоть и проросла, как сейчас во мне прорастал клятый Источник. Он отбирал мои знания и заполнял меня чем-то чуждым. Лицо синезубого юноши исказилось. Он закричал так громко, что я вспорхнула крыльями и улетела от него. А он сгорел. Рыжеволосая волчица сожгла храм и всех, кто там был, вместе с ним. Их крики доносились до небес, превращаясь в сладчайшую музыку.
Я теряла себя по капле, истекая солью. Синие зубы сплавились у него во рту, и он расчесывал их, превращая в длинную волокнистую бороду до пят. Тоже синюю. Он собрал себя из пепла и отправился на мои поиски. А меня схватили и унесли шестеро волчат, чтобы поиграться и выбросить, пока их мать лакала воду из Источника. Разум истекал из меня, оставляя пустоту. Потом пустота стала расти. Я смотрела на свой громадный живот и не понимала. Ничего не понимала. Кто же это?.. Сынок или дочечка?.. Я опять пела, в этот раз колыбельную, а он злился. Мир заливало оттенками синего безумия.