Я (не) ведьма

— Вам и так пошли навстречу, добрый сэр, — говорил ледяным тоном герольд, — не устраивайте скандала перед их величествами!

— Всего лишь досадная случайность! — вспылил сэр Лукас.

— Три раза, — напомнил герольд.

— Значит, отказываетесь? — сэр Лукас оттолкнул герольда и бросился на колено перед королевской ложей. — Сир! Прошу о милости!

— Правила едины для всех, — примирительно сказал отец. — Смиритесь, сэр Лукас. В конце концов, это всего лишь потешный бой, а не настоящее сражение…

Еще за секунду до того, как он это произнес, я ощутила странный укол в сердце. Я уже знала, что сейчас произойдет. Перед мысленным взором возник сэр Лукас, который колотил острием копья в черно-желтый щит с изображением сухого дерева.

— Да! Это был потешный бой! — сэр Лукас взвился на ноги. — А я желаю вызвать этого деревенщину на настоящий бой!

Прежде, чем кто-то успел его остановить, он промчался по ристалищу, выхватил копье у оруженосца сэра Вильяра и трижды ударил в черно-желтый щит острием. Это был вызов на смертельный поединок.

— Бог мой, какие страсти, — протянула леди Слим.

Сэр Эдейл, оруженосец которого как раз пытался увести законный трофей — коня сэра Лукаса, махнул рукой, и оруженосец отпустил поводья.

Герольд проворно выхватил у помощника трубу и трижды протрубил, привлекая внимание.

— Сэр Лукас вызвал сэра Эдейла на смертельный поединок! — провозгласил он. — Но нынешний турнир — свадебный, и сэр Эдейл может отказаться без ущерба для собственной чести…

— Какой умница, — прошептала леди Рюген, следившая за происходящим с особым вниманием. — Не надо смертельных поединков. По крайней мере… пока.

Отец перестал хмуриться и благодушно кивнул — такой исход был ему по душе. Не хватало еще смертельных поединков перед свадьбами дочерей. Кровь во время праздника — всегда дурной знак, тем более что ожидается главный праздник жизни.

Сэр Лукас, весь багровый от ярости, еще раз ткнул острием копья в щит, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в серьезности намерений.

— Он точно сошел с ума, — хихикнула леди Слим. — Сейчас будет говорить всем, что Эдейл отказался, потому что испугался выходить на честный бой.

— Я принимаю вызов, — раздался вдруг голос сэра Эдейла, и ряды зрителей снова всколыхнуло.

Несколько минут невозможно было ничего расслышать, герольд перебегал от одного рыцаря до другого, пытаясь уговорить их не совершать необдуманных поступков, но, судя по лицам соперников, уступать никто не хотел. Тогда герольд поднялся в королевскую ложу и долго шептался с моим отцом и первым советником.

— Решение принято! — объявил герольд, наконец, и все примолкли, ожидая, что произойдет дальше. — Поединок между сэром Лукасом и сэром Эдейлом состоится! Он будет до первой крови, и произойдет это… завтра!

Разочарованные возгласы полетели отовсюду, но отец прихлопнул ладонью по подлокотнику, поддерживая решение, и недовольным пришлось замолчать.

— Если сэр Бертран, сэр Вильяр, сэр Колрим и сэр Арнулф желают продолжения сегодняшнего поединка, — крикнул герольд, — они вправе выйти на поле!

Но рыцари не пожелали участвовать. У каждого нашлась отговорка, и турнир был завершен без победителя.

— Давно у нас не было таких потрясений, — сказала леди Рюген, вставая и потягиваясь. — А завтра — продолжение! Мне надо спешить, — и она обратилась ко мне, поддерживая меня под локоть, чтобы помочь встать со скамьи. — Как вы считаете, леди Кирия, кто победит завтра?

— Думаю, тот, кто и сегодня, — ответила я преувеличенно любезно, освобождаясь от ее поддержки. — Только если вы, леди, не доберетесь до сэра Эдейла этой ночью. Иначе я опасаюсь, что завтра он вывалится из седла еще до начала поединка. От усталости.

У леди Рюген хватило ума не отвечать, но леди Слим, давясь от смеха, переспросила:

— От усталости?

— Это ведь так утомительно, — кивнула я очень серьезно, — всю ночь звенеть бубенцами. Что кобылке, что всаднику…

Фрейлины расхохотались совершенно неподобающе этикету, и леди Рюген помедлив, улыбнулась, притворившись, что оценила шутку.

Я мило улыбнулась ей и пошла вслед за отцом, мачехой и сестрами, которые уже выходили их ложи, обсуждая сегодняшние события.

— А он не промах, этот Эдейл! — восторгался отец, помогая сесть в коляску мачехе, а потом Ольрун и Стелле.

Мне подобной чести не полагалось, и я забралась в коляску сама, усевшись спиной к кучеру, в то время как мачеха и сестры расположились напротив.

— Завтра нас ждет кое-что интересное! — отцу подвели коня, и грум придержал стремя.

— Как вы можете говорить такое, папа?! — со слезами в голосе возмутилась Ольрун.

— Ладно, не хнычь, — добродушно одернул ее отец. — До завтра Лукас перебесится, может и отменит вызов.

— А если не отменит? — поджала губы леди Готшем.

— Положимся на волю небес, Гого, — философски заметил отец и подхлестнул коня, прекращая разговор.

После окончания турнира полагался пир в королевском замке, и туда были приглашены все важные гости. Сестры и мачеха были там, а мне присутствовать на пиру не полагалось. Обычно меня никогда не тянуло на эти сборища, но в этот раз большой зал, откуда слышались веселые голоса, смех, и звуки лютни, притягивал меня, как заколдованный.

Улучив минутку, я приникла к щелке между косяком и дверью, когда слуги вносили через черный ход блюдо с оленьей тушей.

Гостей было много, но все — джентри из числа вассалов отца. Ни одного бородатого или незнакомого я не приметила. Значит, сэр Эдейл не пришел на пир, хотя отец звал его. Леди Рюген тоже не было, и ее отсутствие не добавило мне хорошего настроения.

Боясь, что мачеха увидит, как я болтаюсь возле большого зала, куда вход мне был запрещен строго-настрого, я отправилась в королевский сад, побродить в гордом одиночестве.

Но до сада я не добралась, потому что встретила леди Слим и фрейлину из свиты мачехи — они прыскали в платочки, что-то с жаром обсуждая. Заметив меня, леди Слим приветливо помахала рукой. Я кивнула, но даже не замедлила шага.

— Не желаете переброситься парой словечек, леди Кирия? — окликнула меня леди Слим. — Уверена, вас это очень заинтересует.

— Сомневаюсь, — бросила я на ходу, но она уже догнала меня и преградила дорогу.

— Можете не волноваться, дорогая леди Кирия, — произнесла она таинственно, — завтрашний поединок будет честным, и сэр Эдейл не упадет из седла от усталости.

— Очень рада, — проворчала я, но уже остановилась, и леди Слим довольно захихикала.

— Леди Рюген ходила сегодня в палаточный городок, — рассказала она, — нашла палатку сэра Эдейла, но пробыла там не дольше минуты, после чего была выставлена вон весьма нелюбезным образом…

— Какой удар по ее самолюбию, — равнодушно передернула я плечами, хотя испытала в это мгновение самое замечательное злорадство, которое только можно было вообразить. — Значит, бубенцы не пожелали звенеть в унисон?

— Леди Рюген вернулась вне себя от ярости и даже не пошла на пир — сказала, что больна, — зашептала леди Слим. — Скажу вам, что сэр Эдейл выставил ее самолично…

— И что-то говорит мне, — подхватила я, — что вы стояли там, в темноте и смотрели на все это.

— Что вы, леди Кирия, — завозмущалась она, — я бы никогда не осмелилась…

— Пройти до его синего шатра, — закончила я, усмехнувшись.

— У него черный шатер, с красной полосой, — наивно поправила меня вторая фрейлина. Леди Слим выразительно взглянула на нее, но было поздно.

— Надеюсь, вы-то там были за компанию с леди Рюген? — вежливо спросила я. — А не пытали счастья?

Леди Слим быстро поклонилась, схватила под руку свою незадачливую подругу и повлекла ее в сторону большого зала.

Я осталась в полутемном коридоре одна, переплетя за спиной пальцы и покачиваясь с каблука на носок. Сегодня на мне были праздничные туфли. Я надену их и завтра. А послезавтра мне придется объяснять, куда делись мои повседневные туфли, с медными пряжками.