Няня для тирана

— Что ты скажешь Соне?

За спиной раздался шумный выдох.

— Это уже не твоя забота. Проваливай!

На языке, вертелась язвительная колкость, и я бы непременно высказала всё, что думала о Згорском, как сделала это при нашей первой стычке, когда он вот так же меня вышвырнул. Но в этот раз промолчала, решив, что он только и ждет, сорвусь ли я. Чёрта с два, господин дракон, а не пойти ли Вам по известному всем адресу?!

Проходя мимо кухни, я замешкалась, порываясь окликнуть Сонечку, объяснить ей, что я ненадолго, что скоро мы снова будем вместе, но тяжелые шаги по лестнице вынудили меня пройти мимо. В эти секунды одолевало желание поехать к Илоне, и просто придушить. Эта женщина снова вмешалась в мою жизнь и растоптала. Она ведь этого и добивалась, любой ценой разлучить нас с Вадимом. Но не учла одного — ради своего ребенка я готова была на самый отчаянный шаг…

Ночь тянулась целый год, Вадим так и не прилёг, выкурил две пачки сигарет, и наутро чувствовал себя, совершенно злым и уставшим. Поддев носком ботинка пустые бутылки, усеявшие пол возле кресла, он стянул помятую рубашку, избавился от остальной одежды, и прошлепал в душ. Долго стоял под обжигающими горячими струями, смывая следы усталости и бессонницы, и всё думал, думал.

Может быть, Эльвира не лгала? Она так рьяно отстаивала свои слова, как дикая кошка, чуть не вцепилась в него, когда он не поверил. Теперь ему начало казаться, что в прошлом действительно что-то было, и их с Элей семьи прочно связаны общей тайной.

Переодевшись в свежее, он спустился вниз. Соня еще спала, вчера она ничего не заподозрила, он соврал, будто Эльвира уехала за своими картинами и, конечно же, вернётся уже сегодня. На душе скребла тоска. Он не любил лгать дочери, ему не хватало Эли, её насмешливых поддразниваний, тепла улыбки, запаха, который сводил с ума. Он безумно скучал по ней, находясь в СИЗО, и возвращался, полный нетерпения, когда сможет обнять её. А обернулось всё непонятной хренью.

Юлия укоризненно взглянула на него, но он даже не кивнул ей в знак приветствия. На кухне пахло кофе, Загорский плеснул в чашку густого черного напитка, бросил ложку сахара, и залпом выпил. Голова нещадно трещала, он порылся в аптечке, ища таблетки. Закинул в рот сразу три, и запил остатками из чашки.

— Скажи Сергею, чтобы принес мне видеозаписи с камер. Из спальни Эльвиры, за последние двое суток. — отрывисто бросил старушке, и ушел в свой кабинет.

Спустя минут семь появился охранник, держа в руке диски, Вадим жестом велел ему убираться. Пока загружалась программа, раскачивался в кресле — качалке, сканируя глазами сотовый. Ни одного пропущенного звонка от неё. Гордая, понятно… Но и он не станет звонить, не потому, что тоже гордый, сначала выяснит правду.

Изображение в настроенном окне запрыгало, установилась четкая картина, и Вадик внимательно просмотрел записи. Затем еще раз, наклонившись к монитору. Шумно втянул воздух, глядя, как Эля раздевалась перед сном, жадно скользнул взглядом по стройной фигурке, и резко откинулся на спинку.

Зажмурился, прогоняя грешные мысли, вытряхнул из пачки последнюю сигарету, но зажигалки не нашёл, и, тихо выругавшись, захлопнул ноутбук. Его раздирали противоречивые чувства. Пожалуй, впервые он испытывал вину за то, что был не прав. И это злило пуще прежнего. Эльвира не врала, его мать действительно тайком пробралась в её спальню, и рылась в сумке.

Что это был за конверт, Вадик мог лишь предполагать, но строить догадки нелепо, есть другой способ узнать, что за пакость совершила Илона. Всё, что говорила Эля, внезапно обрело иной смысл. Рука уже взяла телефон, но Вадим пересилил себя, и не нажал на гаджет контакта девушки. Как там сказано в мудрой поговорке — хочешь, чтобы тебя послали, просто позвони.

Юлию он попросил присмотреть за Соней, и сухо сообщил, что может задержаться к обеду. Решительно пересек двор, приказал охраннику выгнать из гаража машину, и сел за руль. В это время мать обычно посещала свои многочисленные спа — салоны, парикмахерские и фитнес центры. Найти её будет несложно.

Илона была удивлена, увидев Вадика на пороге, но ничем этого не показала. Он объездил три принадлежащих ей салона красоты, прежде чем ему сообщили, что хозяйка вот-вот должна приехать. Ждать пришлось недолго, едва за дверью послышался властный голос, он направился навстречу матери, входящей в кабинет.

— Что случилось, Вадим? — осведомилась Илона, передав модное пальто помощнице.

Пригладила пышные волосы, глядя в большое зеркало, и с явным удовольствием осмотрела себя в новом платье.

— Это правда?

— О чем ты? — невозмутимо поинтересовалась женщина, продолжая прихорашиваться.

У Загорского возникло непреодолимое желание ударить её. Оно, естественно, посещало его множество раз за прошедшие годы, но он сдерживался, всё-таки понимая грань дозволенного. Илона умела довести до белого каления кого угодно, между собой они ссорились очень часто, причем, как правило, начинала она. Сегодня Вадим решил, что очередная пакость матери с рук не сойдёт, слишком много лет она третировала не только его, но и всех окружающих.

— Что ты забрала из сумки Эльвиры? — холодно спросил он, наблюдая за нею в отражении.

Изящные пальцы Илоны замерли у виска, правое веко нервно дернулось — верный признак того, что она испугалась.

— Не понимаю… — высокомерно фыркнула она, и снова принялась взбивать прическу.

— Я повторяю, мама, что ты украла у неё? — чеканя слова, произнес Вадим.

Она обернулась, смерила его убийственным взглядом, и язвительно хмыкнула.

— Нажаловалась, дрянь… — выплюнула сквозь зубы, окончательно теряя самообладание. — послушай, Вадик… Что бы, там не пела тебе эта стерва, я делала только во благо вам! Тебе и твоей жене. Таня, разумеется, была бесхребетной и безвольной, но даже она поняла, что семья это главное. Если бы у неё не обнаружили бесплодие, я бы никогда не пошла на это. Да!

Илона вызывающе вскинула голову.

— Да, милый, я отобрала у твоей ненаглядной Эльвиры ребенка, потому что он принадлежал нам. Сонечка — наша, она плоть и кровь твоего брата! Они не имели никакого права на неё!

— Так ты всё давно знала. — обвиняющим тоном прервал он, почувствовав, как в душе всколыхнулась ярость. — ты знала, что Эля мать Сони, и посмела обманом заставить её отца отдать тебе девочку! Вы всех обманули, ты и Таня… Заранее спланировали, пока я торчал в СИЗО! Как ты додумалась до такого чудовищного поступка?! Лишить мать её ребенка и отдать мне, убедив, будто это моя дочь! Это преступление, мама! Ты преступница!

— Не кричи на меня. — с достоинством оборвала она, обиженно выпятив губы. — не я одна участвовала в этом. Михаил тоже приложил к этому руку!

Вадим саданул кулаком по зеркалу, его сжигало бешенство. Эльвира оказалась права, его мать настоящий монстр, у неё вообще нет сердца. А он вел себя, как последний дурак, прогнал Элю, оскорбил своим недоверием и скептицизмом. Голова шла кругом.

Илона расширенными глазами смотрела на трещины, расползшиеся по амальгаме. Искаженное десятками отражений лицо её напугало, и она суеверно перекрестилась, попятившись от зеркала. Метнулась к сыну, схватила за сжатый кулак, сочившийся кровью, и захныкала:

— Вадик, Вадюшка, милый… Боже мой, ну не надо, прошу… Ты же мечтал о дочке, вспомни, как вы с Таней хотели ребенка. Разве мать могла сделать что-то во вред своему сыну?! Ну, что могла дать Сонечке эта твоя…Эльвира. Она вела аморальный образ жизни, её интересовали только развлечения. Да, я хотела защитить вас с Соней от этой… От этой авантюристки, я выкрала у нее проклятый тест. Я боялась, что она заберет у нас Сонечку и исчезнет. Вадик… Кровь у тебя. Ты порезался.

— Оставь ты меня! — взревел он, отпихнув её, и яростно вытер окровавленную руку о штанину. — ты так ни чёрта и не поняла, мама?! Ты с ума, что ли, сошла, когда задумала эту аферу?! Кто дал тебе право ломать чужие судьбы и распоряжаться моей?!