Страница 7 из 106
- Встретила, - сказала я многозначительно.
Лита уставилась на меня с немым вопросом, а я сказала совершено серьезно:
- Барсука и кучу муравьев.
Похлопав глазами, Лита расхохоталась. Я тоже засмеялась, хотя вспомнила при этом совсем о другой встрече. Теперь приключение с эльфом казалось мне совсем не страшным, а лишь волнующим. Будет о чем рассказать внукам на старости лет.
- Я слышала, - начала сплетничать Лита, - что приедет Руперт Фицалан, про него говорят, что он самый красивый мужчина на сто миль вокруг.
«Вот уж вряд ли», - подумала я, вспомнив лесного эльфа.
- Он увидит вас – и влюбится с первого взгляда, - продолжала болтать Лита, прикладывая цветы к ленте, которая была приготовлена для завтрашнего праздника, чтобы представить, как будет выглядеть венок. Лента была синяя, расшитая серебром, а голубое платье уже лежало на сундуке, выглаженное и надушенное. – А миледи Элеонора наденет красное…
- Красное? – насторожилась я. – С чего это моя мачеха решила вырядиться в красный цвет? Мы же не встречаем короля, а она уже давно замужняя дама, ей не полагается ярких цветов!
- Красный, - ответила Лина, опуская розы в воду до самых соцветий. – А волосы она украсит маками. Она уже отправила мажордома в горы, чтобы к утру привез ей цветы.
- Она будет в красном, а я - в голубом? - я совсем по-другому посмотрела на приготовленное платье. – Все ясно, она хочет, чтобы никто не заметил меня рядом с ней! Я надену другое платье.
- Но это самое лучшее! – воскликнула Лита. – Милорд привез его с востока!
- Оно умрет рядом с красным, - отрезала я. – Нужно другое. Доставай, что у меня есть.
Розы были до времени забыты, а мы с Литой принялись ворошить наряды. Платье, которое отец привез с юга – из темно-красного бархата – шло мне бесподобно. Но по сравнению с алым оно будет казаться грязным пятном. Зеленое – недостаточно яркое. Из золотой парчи – слишком праздничное, я берегу его для свадьбы. Оставались еще несколько синих, но они тоже не подойдут.
- Да почему вы так хотите перещеголять леди Элеонору? – спросила Лита, когда мы уселись посреди шелковых, бархатных и льняных волн. – Она, конечно, строга, но вы прямо воевать с ней собираетесь.
- Увидишь, она еще себя покажет, - повторила я слова, которые произносила раз двести за последние полгода.
Лита фыркнула и разгладила кисточки на поясе от золотистого парчового платья.
- Да вы что ни наденьте, все будете хороши. Хоть в мешке придете, хоть в исподней рубашке…
Я вскочила и бросилась к другому сундуку, где лежало белье.
- Что это вы задумали? – заволновалась Лита, когда я принялась расшвыривать нижние рубашки.
- Вот что мне подойдет, - сказала я торжествующе, вытаскивая шелковую рубашку, которую ни разу не надевала. Подарок бабушки, после поездки на поклонение в Святую Землю. Рубашка была белоснежной, а в глубине складок – голубоватой, вырез глубокий, треугольный, окантованный золотистой тесьмой. Такая же тесьма была на широких рукавах, расширявшихся от локтя, и на подоле. Руки искусных белошвеек выложили из тесьмы узоры в виде цветов и листьев, а сердцевины цветов были из маленьких, полупрозрачных жемчужин. - Надену ее.
- Вы с ума сошли, миледи! – завопила Лита, перепугавшись еще сильнее, чем когда я собралась в Картехогский лес. – В нижней рубашке идти – все равно, что голой!
- Да кто поймет, что это – нижняя рубашка, - сказала я, вертясь перед зеркалом, - зато в белом я буду одна, никто еще не надевал белое. Я буду первой. И розы прекрасно подойдут.
Час яростной перепалки с Литой закончился моей полной победой. Ценой победы послужили три псалма, которые я должна была заучить наизусть, зато завтра я должна была выйти на праздник в белом. Эта мысль нравилась мне все больше и больше. Но нужен пояс… Взяв золотистый, парчовый, я приложила его к белому шелку. Подходит идеально!
Лита, увидев это, снова пришла в негодование:
- Это же от свадебного платья! Вы не можете его надеть! Плохая примета!
- Я же не само платье надеваю, а всего лишь пояс, - порой Лита меня раздражала. – Какая ты глупая и всего боишься.
- Плохая примета, - повторила она упрямо.
- Ты так же и про эльфов говорила, - поддразнила я ее. – А все обошлось.
- Зато вы ничего не боитесь, - проворчала служанка, собирая разбросанные наряды и укладывая их в сундук. – Нельзя так, миледи, поверьте мне на слово.
- Прекрати каркать, - беззлобно одернула я ее. – Надоела до смерти.
- Если надоела, так попросите леди Элеонору, чтобы она вам другую служанку назначила, - обиделась Лита. – Мону или Штефи,
- Только не это! – я закатила глаза, а потом бросилась обнимать и тормошить Литу. – Ну не сердись, не сердись! Ты же хочешь, чтобы я была самой красивой?
Она этого очень хотела, и даже согласилась сшить другую ленту, чтобы подошла к новому платью.
Я легла спать, полная радостных предчувствий, но во сне в эту ночь мне постоянно снился лес, залитый луной, белые розы, тонущие в тумане, и чарующие звуки флейты.
Утром я проснулась с головной болью и решила пролежать в постели до обеда, чтобы придти на праздник с хорошим цветом лица, а не бледной, как смерть. Лита прикрепляла на ленту белые розы и отобрала два самых красивых бутона, чтобы приколоть их к поясу.
- Леди Элеонора тоже не выходила, - рассказала она, орудуя иглой. – Наверное, тоже бережет цвет лица.