Страница 11 из 106
Отец и мачеха встретили меня внизу, у самых ворот замка. Отцу уже седлали его любимого вороного, для мачехи выводили ослика с пуховой подушкой вместо седла.
- Джен! – позвал меня отец, едва я спустилась. – Нас пригласили в деревню, если хочешь – можешь поехать с нами. Фермеры забавно празднуют, тебе будет интересно.
- Конечно же, Дженет не может быть интересно! – вмешалась мачеха.
- Нет-нет, я поеду удовольствием, - пропела я. – Всегда хотела побывать на деревенском празднике.
– Благородные леди не должны интересоваться гулянками простолюдинов, - сказала мачеха с неудовольствием. - Да и вам, милорд, не пристало веселиться с ними, как с равными.
- Они платят мне большие деньги за аренду земель, Элеонора, - ответил отец. – И делают это тем более исправно, что я каждого из них знаю в лицо и пью с ними наравне.
- Фу, как вульгарно! – мачеха обиженно надула губы.
Мне тоже подвели ослика, хотя я предпочла бы коляску. Но отец сказал, что ехать тут всего ничего, не надо бить колеса, а мягкому месту особого вреда от поездки не будет.
Мы выехали из замка и направились в деревню, опасно близко минуя Картехогский лес. Мачеха не упустила заметить, что я заволновалась, когда мы проезжали мимо вековечных дубов, и тут же пустилась в россказни о страшных обитателях лесной чащи, которые воруют честь молодых леди. Разумеется, сказано все это было не прямо, а намеками, витиеватыми метафорами и иносказаниями, так что к тому времени, когда мы доехали до деревни, от болтовни мачехи у меня уже разболелась голова.
Но вся боль исчезла, едва я увидела огромный костер, качели, украшенные цветами, и услышала заунывное гудение волынок, которые сопровождали всякий праздник у простолюдинов.
Дочки богатых арендаторов подошли приветствовать нас. Отец и мачеха остались разговаривать с их отцами, а девушки увели меня к столу – угощать нехитрыми, но ужасно вкусными кушаньями, сплетничать о парнях и ждать начала танцев.
- Вы пробудете с нами до конца праздника, миледи? – спросила одна из девушек, ее звали Альма, и она похвалилась, что обучалась грамоте при церкви. – Если милорд разрешит, то в полночь мы хотим пойти Эльфийскому камню – погадать на жениха. Пойдете с нами?
- К Эльфийскому камню? – насторожилась я. – В Запретный лес?
- Ну нет, туда мы ни за что не пойдем, - уголки губ Альмы лукаво задергались. – Мы ведь такие трусихи.
Остальные девушки захихикали.
- А что за гадания? – спросила я, от души угощаясь лесной клубникой, вываренной в меду.
- Надо сделать подношение камню, - таинственным голосом сказала Альма, - принести ему кусок хлеба или пшеничное зерно, потом пропеть особую песню и идти домой. На обратном пути эльфы покажут вам жениха.
- Эльфы приведут мне жениха? – так и покатилась я от смеха.
- Конечно же нет, - Альма ничуть не обиделась моему неверию. – Они покажут вам его образ. А потом как увидите в жизни – так и знайте, что жизнь с ним суждена вам судьбой.
- Или эльфами, - закончила я. – Но это должно быть весело. Я пойду.
До полуночи я успела натанцеваться до боли в пятках. Мачеха махала мне рукой, приказывая бросить это неподобающее занятие, но я делала вид, что не замечаю ее недовольства. Не хватало еще, чтобы она испортила мне праздник.
Незадолго до того, как церковный колокол должен был прозвонить полночным трезвоном, оповещая, что праздник закончен и пора расходиться по домам, Альма и еще несколько девушек увели меня задворками за деревню.
Луна заливала все вокруг серебристым светом, а мы шли, взявшись за руки, хихикая и взвизгивая от каждого шороха.
Но чем дальше мы удалялись от деревни, и чем ближе становился Картехогский лес, тем больше я беспокоилась.
- Где же ваш эльфийский камен? – спросила я. – Вы же говорили, что не в Запретном лесу?
Альма всплеснула руками:
- А где же еще, миледи?! Эльфийский камень должен быть в эльфийском лесу.
Я остановилась, как вкопанная:
- Не желаю идти туда! И вам не советую!
Но Альма схватила меня под локоть и повела дальше:
- Не бойтесь, миледи, мы не станем переходить ручей, а на эту сторону эльфы не смогут перейти…
- Почему?
- Разве вы не знали? – Альма посмотрела на меня с удивлением. – Господь запретил им жить вместе с людьми и приказал не выходить из леса, прочертив границу ручьем. Так они и живут там, древние затворники.
- Кто тебе это рассказал? – поразилась я неимоверной чепухе.
- Отец Ансельм, - сказала она. – Он знает много древних сказаний.
Я позволила завести себя в лес, но едва мы оказались под кронами дубов, куда почти не достигал лунный свет, вздрогнула, хотя и не от страха.