Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 16



Лиза посмотрела в холодильник, проверила морозильную камеру.

– Здесь курица есть, – сказала она.

– Что курица, что кирпич – для меня все едино. Я не умею ни жарить, ни варить, ни запекать.

– Как же вы один живете? – удивилась врач. – Если жить на одних бутербродах, то можно желудок испортить.

– У всех ментов к сорока годам появляются проблемы с пищеварением. Профессиональная болезнь. У шахтеров силикоз, у нас – гастрит. Но суть не в этом. Я-то на подножном корме проживу, а вот Арина…

– Вы хотите, чтобы я пришла завтра и сварила девочке манную кашу?

– Хочу! Елизавета, я могу на колени встать. Придите завтра и спасите моего ребенка от голодной смерти. Лиза, я вижу по глазам, что вы согласны.

– Я, право, не знаю, – неуверенно сказала она. – Не подумайте, что…

– Лиза, – я вновь картинно схватился за сердце, – маленький беззащитный ребенок нуждается в вашей помощи. Пожертвуйте субботой, сварите девочке манную кашу!

Гостья вздохнула, посмотрела мне в глаза.

– Хорошо, я приду, – негромко сказала она. – Ждите меня часам к десяти. Ночью не забывайте менять белье и давать девочке пить. Обтирайте ее мокрым полотенцем и не смотрите каждую минуту на градусник, от этого температура не спадет.

Глядя на Елизавету, я подумал: «А не поцеловать ли ее на прощание? Так, по-дружески, в щечку?» Она что-то прочитала в моих глазах, смутилась, стала торопливо обуваться.

– До свидания. – Она протянула мне мягкую теплую руку.

– До свидания, – легонько, чисто символически, пожал я ее ладонь.

После ухода врача я взял выписанный ею рецепт. Название лекарства мне ничего не сказало. Скорее всего, Лиза выписала Арине какие-то общеукрепляющие микстуры. Меня интересовал оттиск личной печати врача. «Кононенко Елизавета Владимировна». Отлично!

Я ладонью проверил температуру у дочери, сходил на кухню, покурил.

Классик советской детективной литературы Юлиан Семенов писал, что шеф гестапо Мюллер всегда доводил любое начатое им дело до конца. Даю гарантию, что Юлиан Семенович не был лично знаком с Мюллером и не мог знать его привычки. Давая характеристику шефу ведущей немецкой спецслужбы, писатель Семенов наделил его теми качествами, которыми должен обладать настоящий контрразведчик. Не враг, но профессионал, мастер своего дела.

– Юлиан Семенов плохому не научит! – сказал я телефону и набрал номер областного адресного бюро. На удивление, дежурная по картотеке ответила довольно быстро.

– Здравствуйте! «Север», – назвал я пароль. – Меня интересует Кононенко Елизавета Владимировна.

Минуты две или три дежурная искала нужную карточку.

– Алло? – проверила она связь. – У нас в области две Кононенко Елизаветы Владимировны. Одна тысяча девятьсот сорок девятого года рождения, другая – тысяча девятьсот шестьдесят второго. Вас какая из них интересует?

– Тысяча девятьсот шестьдесят второго. Она в областном центре прописана? Диктуйте, меня интересуют все данные на нее.

– Кононенко Елизавета Владимировна, пятого июня тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения…

Сотрудница адресного бюро зачитала мне все сведения с адресной карточки от начала до конца. Даже номер паспорта продиктовала, но я не стал его записывать. Такие тонкости меня пока не интересовали.

– Все или еще что-то? – поинтересовалась дежурная.

– Она не меняла фамилию? – как бы между делом спросил я.

– Нет. Как в шестнадцать лет получила паспорт на фамилию Кононенко, так с ним и живет.

Поблагодарив дежурную, я вернулся на кухню, заварил себе крепкий чай, закурил.

«Колечко на правой руке Елизавета носит для того, чтобы отпугивать излишне ретивых ухажеров. Слава богу, что я не полез к ней целоваться! Ничего бы страшного не произошло, но к чему эта поспешность? Никого у нее нет, и у меня никого нет… Странно, что Итальянец не перезвонил. Не завидую я ему. Представляю, какая в воровских кругах сейчас нервозная обстановка – Лучик при смерти, хоронить не на что, общаковские деньги неизвестно где».

В комнате зашевелилась проснувшаяся Арина. Я затушил сигарету и пошел к дочери. Ночь испытаний наступила.

Глава 8. Испорченный выходной

Лиза пришла в десять часов, минута в минуту. Похвальная пунктуальность. Я сам всегда стараюсь быть точным, а людей, постоянно опаздывающих на встречу, считаю разгильдяями, не способными разумно распорядиться своим собственным временем.

– Как погода? – спросил я гостью.



– Когда я выходила из дома, шел легкий снежок. Что за весна в этом году? Давно пора теплу установиться, а на улице то холод, то слякоть.

Я принял у Лизы пальто, повесил в шкаф. Она подошла к зеркалу, привела в порядок прическу. Прошлый визит начался с мытья рук, этот – с наведения марафета.

– Как у нас температура? – спросила она.

– Пять минут назад была тридцать семь и восемь. Ночью, часа в три, доходила до сорока одного градуса.

– Принесите чайную ложечку. Посмотрю, не обметало ли у малышки горло.

Из женской сумочки Лиза достала стетоскоп, прошла в комнату. Арина, уставшая от ночных кошмаров, встретила тетю-врача с улыбкой.

– Тебе уже легче? – спросила Елизавета Владимировна. – Как у нас лобик, горячий? Ничего, скоро температура спадет, и ты сможешь покушать. Арина, противный вкус во рту прошел или все еще отдает кислинкой?

Лиза осмотрела у Арины горло, послушала, как бьется сердце.

– Андрей Николаевич, приготовьте девочке сухое белье и застелите кровать свежей простыней. Пошли, Арина, примем водные процедуры.

Доктор взяла дочку на руки и унесла в ванную. Через несколько минут оттуда донеслось протестующее мычание.

«Наверное, это не очень приятно, когда ты температуришь, а тебя обтирают прохладным, мокрым полотенцем, – подумал я. – Мычит Арина громко, так и говорить скоро начнет».

Уложив дочку общими усилиями в кровать, я и Лиза пошли на кухню пить кофе.

– Я хотела по дороге купить молоко, – сказала она, – но в магазины еще не завозили молочную продукцию. Обещали часам к двенадцати выставить.

– Ничего, я сбегаю.

В прихожей зазвонил телефон.

«Наверное, Итальянец», – подумал я и снял трубку.

– Алло?

– Здравствуй, Андрей Николаевич!

Я замер. Это был Малышев. Это была катастрофа, крушение всех моих планов на сегодняшний день. Вторжение жестокого внешнего мира в уютную квартирку Натальи состоялось.

«Почему, почему именно сегодня? – промелькнула мысль. – Синусоида, ты что, не могла изогнуться завтра? Какого черта ты препятствуешь мне побыть вдвоем с этой милой, отзывчивой девушкой?»

– Что ты молчишь? – спросила трубка.

– Жду неприятностей, – ответил я.

– Как здоровье у дочки? – Николай Алексеевич старался выглядеть заботливым начальником, но это у него плохо получалось. – Андрей Николаевич, у нас новое ЧП. В садовом массиве, между городом и аэропортом, нашли два трупа.

– Николай Алексеевич, я понимаю, два трупа – это серьезное происшествие, но нельзя ли сегодня как-то без меня обойтись?

– Оба трупа обнаружены в садовом домике, принадлежащем адвокату Машковцову. Его автомобиль стоит там же. Андрей Николаевич, собирайся, поедешь на место, возглавишь нашу бригаду.

– Николай Алексеевич, а нельзя вместо меня Клементьева направить? – с легким раздражением спросил я.

– Когда ты станешь начальником городского уголовного розыска, тогда и будешь принимать решения, кого куда отправить. – Малышев отбросил участливые нотки и перешел на командно-повелительный тон. – Собирайся, минут через десять машина будет у подъезда. Тебе на замену я пришлю идээнщицу. Случись что, «Скорую помощь» вызвать у нее ума хватит.

– Она умеет манную кашу готовить? – мрачно спросил я.

– Все женщины умеют манную кашу варить, – парировал начальник. – Собирайся, машина уже вышла.

Я постоял с телефонной трубкой в руках, выругался от избытка чувств, пошел на кухню.

– Лиза, – я сел напротив девушки, аккуратно положил свою руку на ее ладонь, – в четверг в нашем городе убили трех человек. Преступники, убив взрослых, стреляли в девочку лет двенадцати, но у них оружие заело, и она осталась жива. Сегодня в доме человека, который организовал эту кровавую бойню, обнаружили еще два трупа. Начальство требует, чтобы я выехал на место происшествия.