Рождественская сказка

— Нет. Я не говорила об этом ни с кем, даже с родителями. Прошло почти три года, а как будто все было вчера. Я и рассказать ничего толком не смогу, от одной мысли слезы наворачиваются. Слишком сложно, это внутри меня. Мои проблемы, мои переживания, мои воспоминания, которые для меня дороже всего. Потому что это все, что у меня осталось. Порой мне кажется, что до психушки недолго осталось. Я ведь… Я ведь сама все разрушила. Хотела как лучше, но если бы я знала, что натворю…

В ответ Джагхед лишь сильнее сжал ее в своих объятиях, позволив уткнуться носом в плечо. Бетти прикрыла глаза.

На душе творилось черти что. Старые раны вскрылись и хотелось выть от боли, которая медленно, но верно выходила из глубины души. Но в то же время было так… Спокойно. Как будто в куполе, огражденном от окружающего мира невидимой пленкой.

— Я поведу себя как настойчивый козел, если ещё раз спрошу, точно ли ты не желаешь поговорить об этом? — уточнил он, и девушка усмехнулась. — Просто… Раз уж мы сегодня пьем до беспамятства и говорим о прошлом, словно два безумца… Я не настаиваю, Беттс, но думаю, что тебе должно стать легче.

— Все так думают и дают непрошеные советы, — огрызнулась она, но быстро прикусила язык. Вздохнула, смирившись с неизбежным, и продолжила, неожиданно для самой себя. — Я не знаю. Это слишком личное, а тебя я знаю меньше месяца. Я разочаровалась во многих людях, стоит ли доверять тебе? Похоже, я правда неплохо выпила, если считаю, что да. Поэтому у меня к тебе будет лишь одна просьба: если завтра я не встану с постели, мучаясь от головной боли, то сделай вид, что этого вечера не было, ладно?

— Я бы посмотрел на то, как тебя разнесет от одного шампанского, — хмыкнул Джонс, вынимая бутылку из рук Бетти. — Знаешь, если уж на то пошло, и эта тема для тебя болезненна, то в тот момент, когда станет хуево, можешь прекратить говорить об этом. Я пойму. Или можешь даже не начинать. Я вроде не такой уж и садист, чтобы заставлять тебя.

— Надеюсь на это, — Элизабет скривила губы в усмешке, отчаянно оттягивая время и пытаясь найти силы, чтобы начать говорить. Это было безумием, но от одного присутствия Джага ей становилось гораздо проще. И теперь, когда он крепко держит ее в своих руках, переплетая их пальцы между собой, слова сами срываются с языка. — Тед был моим старшим братом и постоянно заботился обо мне. Читал сказки на ночь, раскрашивал со мной феечек, дрался подушками и помогал вязать шарфики моим куклам. А потом забирал с выпускного, прикрывал перед родителями, следил, чтобы ни один из его друзей ко мне не клеился, — тепло улыбнулась, чуть сжимая его ладонь, будто ища поддержку. И тут же нашла, ощущая его внимательный взгляд искрящихся зелёных глаз, которые впитывали каждое слово.

— Такой брат — мечта каждой девчонки.

— Не могу не согласиться, — Купер улыбнулась ещё шире. — Тед поддерживал меня во всем, даже если это было запрещено родителями. Один раз ему влетело за то, что он не досмотрел за мной: он смотрел телевизор и уснул, а я в это время разрисовала папину новую рубашку, — хихикнула, вспоминая шокированное лицо отца и негодование матери.

Джаг тоже улыбнулся, представляя себе эту забавную картину.

— Да ты была проказницей в детстве!

— Ещё какой. Все стены в моей комнате были в краске, и мама с папой не делали ремонт очень долго, ждали, пока я повзрослею и перестану портить обои. Тедди в этом плане не повезло: ему приходилось следить за мной, а я была чересчур активным ребенком. Но он говорил, что все в порядке и отшучивался тем, что из меня вырастет великий художник.

— И как, великий художник из тебя вырос?

— Выросло разочарование семьи, — грустно улыбнулась Бетти. — Тед был невероятно талантлив, он подавал большие надежды, а я была упряма и не хотела признавать тот факт, что у него своя личная жизнь. Когда у Теда появилась девушка, я начала ревновать, потому что мне не хватало его внимания. Ссорилась с ним, обвиняла в том, что он совсем про меня забыл, хотя это было не так. Но я была неблагодарной тварью, поэтому не останавливалась на достигнутом: Тед стал проводить со мной ещё больше времени, что злило его девушку, Веронику. И он метался меж двух огней. Боже мой, поверить не могу, что я правда это сделала! — отчаянно прошептала Элизабет, закусывая губу. Чувство вины вновь дало о себе знать, опускаясь на плечи неподъемным грузом.

— Что бы ни случилось, ты можешь прекратить говорить. Если это доставляет тебе столько боли, то не стоит, — Джагхед поцеловал девушку в лоб, чуть покачивая в своих руках, словно пытаясь успокоить. Она выдохнула, прикрывая глаза.

— Мне изначально не понравилась Вероника. Она производила слишком отталкивающее впечатление. Богатая, надменная папина дочка, привыкшая к роскоши. Она смотрела на всех свысока и не считалась ни с чьим мнением. Я до сих пор не понимаю, почему она так зацепилась за Теда, но он был влюблен в нее серьезно. Я видела это по его глазам, и от того больше злилась. Потому что знала — для нее это просто мимолётное увлечение, чтобы не скучать одной, а для него она была целым миром, — поморщившись от неприятных воспоминаний, Бетти невольно возвратилась в тот день, когда впервые увидела Лодж.

— Ви, знакомься, это моя сестрёнка Бетти. Беттс, это моя девушка, Вероника, — Тед широко улыбался, радуясь, что две самые главные девушки в его жизни познакомились.

Купер кивнула и дружелюбно протянула руку:

— Приятно познакомиться, Вероника. Мне уже не терпится узнать, как тебе удалось очаровать моего скептичного братца, — на этих словах она хихикнула, с удивлением обнаруживая, что ни один мускул на лице брюнетки не дрогнул.

— А мне то как приятно познакомиться, Лиззи. Твой брат много о тебе рассказывал, — Лодж натянула улыбку, но ее выдали холодные глаза, которыми она безразлично рассматривала Элизабет. Та поежилась от колкого взгляда и отпила коктейль, желая провалиться под землю. Настроение и аппетит пропали, но она держалась. Ради Теда. Потому что знала, как для него это важно.

— Мама с папой приняли ее спокойно, хотя я видела, что они не в восторге от Вероники. Она не нравилась никому, даже друзья говорили Теду о том, что она явно не так проста. А он все отмахивался, продолжая подвозить ее до дома и дарить цветы. Однажды мой друг, Кевин, поделился со мной тем, что заметил ее рядом с каким-то рыжиком. Когда я выходила из универа, то увидела все своими глазами: Вероника обнималась с моим однокурсником Арчи. И это были не дружеские объятия, — Элизабет вцепилась руками в плед, пытаясь удержать все эмоции в себе. — Как ты понимаешь, мои подозрения не были беспочвенными. Она встречалась с двумя парнями сразу. Теда раскручивала на подарки, а Арчи любила по-настоящему. Это версия ее друзей. А я не верю в то, что у такой мрази могут быть чувства.

— Знаешь, а наши истории слишком похожи. Что Джози, что Вероника. Обе стервы, жаждущие внимания и денег. Удивительная штука эта жизнь, — высказался Джагхед, всматриваясь куда-то вдаль.

— Очень похожи. А ещё мы оба лишились близких нам людей, не имея возможности их спасти. Ты бездействовал и теперь винишь себя за это, а я влезла туда, куда не надо было. Совпадение?

— Где-то слышал, что люди встречаются не просто так. Общие интересы, проблемы, вкусы — это объединяет. И наверное, наша встреча — не случайность. Вряд ли кто-то смог понять бы меня так, как это сделала ты. Понять твою боль и прочувствовать то, что чувствуешь ты, может лишь человек со схожей ситуацией. Посмотри, как переплетается наше прошлое. Никогда бы не подумал, что такое возможно.

— Я бы тоже, — призналась Бетти. Она болтала ногами, приходя в себя. Разговор увлек своей откровенностью, и она забыла, что обещала себе не поднимать эту тему и не говорить о смерти Теда ни с кем. Сейчас она чувствовала, что делает всё правильно. Она не ощущала лицемерия со стороны Джонса. Не ощущала пустых соболезнований. Лишь чувствовала тепло его рук, обвивающих ее талию, которые дарили такое нужное спокойствие. Она знала, что он поймет. И это было самой главной причиной, почему она раскрылась.