Рождественская сказка

Завтра будет завтра. А сегодня они наслаждаются моментом.

========== Глава пятая // Библиотека мамы Глэдис ==========

Прошло уже два дня с того момента, как Бетти и Джагхед ходили на каток. За все это время они не пересекались и не поддерживали общение. Парень не появлялся в баре, а девушка погрязла в своих мыслях. Она много размышляла о том, что произошло на катке, хоть это и не поддавалось логическому объяснению. Бетти казалось, что она забыла, что такое смех. Но ведь она хохотала над историями Джагхеда буквально несколько дней назад. Да, этот хохот вряд ли сравнится с тем, что был привычен другой Элизабет, но за последние полгода девушка не помнила ни одного раза, когда она могла просто посмеяться. Да и не только за последние полгода. И это не столько удивляло, сколько пугало и наводило панику.

Она же не может забыть про Теда? Разве можно позволить себе такое, после того, что натворила? Разве можно улыбаться и жить дальше?

Только не по мнению Бетти. За все ошибки нужно расплачиваться.

Но у нее просто не было того, кто сказал бы ей, что ее ошибки в смерти брата нет. Поэтому она продолжала верить в то, что лучший вариант — закрыться ото всех и терпеть любые удары судьбы. Заслужила.

И теперь так неожиданно свалился на голову этот Джонс: знакомство, их нелепая первая встреча, поездка на каток… Она словно почувствовала себя живой на краткий миг. Когда впервые за долгое время стала на коньки и преодолела невидимый барьер в голове. Никто из друзей уже давно не пытался вытащить ее хоть куда-нибудь погулять, заранее зная, что это бессмысленно (Тони была самой упорной). Джагхеду же это удалось без особого труда. А ведь она могла отказаться.

Бетти знает все эти шутки судьбы, которая обладает весьма жалким чувством юмора. Сначала взлет, ощущение, что все плохое прошло и забылось, а потом резкий прыжок вниз, как будто со скалы в пропасть. И это ломает любой, даже самый крепкий стержень внутри. Твой мир рассыпается, и тебе не хочется вновь ввязываться в подобное дерьмо, потому что ты не желаешь отращивать новые крылья для того, чтобы потом их обломать. Бетти не раз проходила через это, и особенно ярко запомнился момент, когда она сидела с мамой в больнице, и к ним вышел врач. В тот день ее крылья обломались навсегда, не оставив даже мелких крошек, полностью превратившись в песок.

В больнице было тихо и прохладно. В воздухе витало напряжение, перемешанное с отвратительным запахом лекарств. Элизабет никогда не любила больницы, они вселяли в нее непонятную тревогу и опаску. Сколько слез здесь пролито людьми, узнавшими непоправимый диагноз, сколько слез здесь пролито людьми, вынужденными ходить с капельницами и катетерами всю свою недолгую жизнь, сколько слез здесь пролито людьми, потерявшими последний шанс. Знала ли Бетти, что так скоро окажется в их числе?

Элис сидела рядом с дочерью, заламывая пальцы от томительного ожидания. Врач должен был выйти с минуты на минуту и сказать им, какова вероятность лечения. Любые деньги, любое лечение, любые доктора, все, что угодно, лишь бы ее мальчик был жив.

Наконец, дверь открылась, и вышел мужчина лет шестидесяти. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, из-за чего стоило только догадываться о вынесенном вердикте.

Бетти и Элис тут же встали.

— Доктор, что с ним?

— Пациент стабилен, но очень слаб. У него множество серьезных ран, и сломан позвоночник, но шансы есть. Нужно делать операцию в Германии, а после разрабатывать ноги, учиться заново ходить, и если вы готовы…

— Готовы!

— Кхм, чудесно… Нужно подписать документы в ближайшие дни, время идёт, и чем быстрее пройдет операция, тем лучше.

Бетти выдохнула. У них есть шанс. Она была так счастлива в этот момент.

А потом раздался писк аппаратов, быстрые шаги, непонятная ругань, и прозвучал отчётливый крик медсестры:

— Мистер Стомингтон, скорее! У пациента остановка сердца!

И дальше все как в тумане. Бесполезные попытки хоть что-то предпринять, отчаянная борьба за жизнь Теда, окончившаяся полным крахом. Он не выжил. Надежды ускользнули прямо из рук, осыпавшись осколками.

С тех пор девушка ненавидела говорить о чем-то, если не уверена в этом стопроцентно. Пусть это обрубит веру в лучшее сразу, но потом не будет так чертовски больно от того, что надежды не оправдались. Она знала, что их с Джагом поход на каток был этой надеждой. Надеждой на то, что боль отступила, и жизнь продолжается. Девушка ожидала подвоха, того момента, когда снова упадет. Сможет ли она подняться вновь, хватит ли сил? Бетти не желала проверять.

С такими мыслями она встретила среду и четверг, пялясь в окно бездумным взглядом и пугая Топаз, которая думала, что дела пошли в гору. Во вторник вечером девушка пришла поздно, но застенчиво улыбалась и как будто немного светилась. Тони была невероятно рада за подругу, мысленно благодаря Джонса, но едва ли прошел день, как настроение Бетти резко поменялось. Она стала задумчива и выглядела грустной. Топаз не знала, что стоит сделать для того, чтобы снова вызвать улыбку на лице Купер, но сдаваться точно не собиралась.

Она хотела, чтобы ее подруга вошла в новый год свободной, отпустив все переживания.

***

Джагхед не вылезал из дома уже который день подряд, полностью занявшись работой. Он пытался сосредоточиться, но буквы и цифры расплывались, а в глазах рябело. После прогулки с Бетти, он невольно начал сравнивать ее с Фангсом, подмечая как они оказались похожи. Такие же закрытые от мира, прекрасно владеющие сарказмом, читающие антиутопии и отпускающие грубые словечки люди. Вернее таким Фангс был не всегда, а незадолго до… Черт, обещал же себе, что больше не станет в этом копаться.

А это так сложно, когда до сих пор во снах к тебе приходит эта Джози, расплывающаяся в гаденькой улыбке. Как же он ненавидит ее, хотя бы за то, что она сейчас живёт спокойно и ни о чем не парясь. Фангс мог бы жить также, если бы не эта сучка.

И как бы ужасно это не звучало, если бы не он, тупоголовый олень, не следящий за своими словами, Фогарти не сделал бы то, что сделал. Да, многие из его окружения (интересно, где они были, когда ему было так хуево?) говорили, что Фангс не раз кидал двусмысленные фразочки и шутил про смерть, но Джагхед этому не верил. Фангс был здоровым парнем, с большими планами и целями, и как будто у него вдруг оборвалось что-то важное внутри, заставляющее его заниматься любимым делом. Он тух прямо на глазах, практически не спал и не ел, бормотал непонятную чушь. Слишком тяжело переживал предательство близкого ему человека, хотя раньше ему все было нипочём.

До своих семнадцати лет Джонс никогда не думал, что захочет ударить девушку, но Джози была той ещё стервой. У нее не было совести и стыда, лишь жажда мужского внимания и желание получить как можно больше денег. Она ведь даже не любила Фангса, Джагхед знал это. Это было видно в плохо скрываемом отвращении в глазах, когда он целовал ее, в недовольно поджатых губах, в ее манере речи. Словно чувствовала себя выше остальных людей, а на деле не представляла из себя ничего. Но разве можно было открыть глаза слепо влюблённому в нее парню?

Джаг пытался. Много раз. Но ничего не выходило. И тогда он бросил эту идею, о чем пожалел, но было поздно что-то исправлять.

Отбросив ручку в сторону, Джагхед устало выдохнул и отпил немного кофе из кружки. Спать не хотелось, работа не шла, заняться было нечем. В голове промелькнула мысль о том, что мама просила его помочь с книгами.

Точно! Как он мог забыть!

Мгновенно подскочив с места, парень на ходу накинул куртку и выскочил из дома, решив заехать в бар и попросить Тони об одолжении. Одному разгребать хлам в библиотеке не хотелось, ведь тогда он будет в одиночестве, и мысли просто сожрут его.

Он поклялся отпустить прошлое. Его не вернуть и не изменить. А клятве нужно следовать.

***

Погода была пасмурная, кругом лежали пушистые сугробы, и дул сильный ветер. Покрепче кутаясь в капюшон толстовки, Джаг зашёл в знакомое заведение, потирая оледеневшие руки. За стойкой находилась Топаз, и парень уверенно направился к ней.