Страница 92 из 131
— Меня это не интересует, — быстро ответил я и встал. — Но спасибо за откровенность.
Советник ухмыльнулся, вдруг сделавшись похожим на маленького хищного зверька, и сказал:
— Кардинал тоже не станет прерывать состязание.
— Я не…
— Да у вас все на лице написано. Сядьте.
Капитан силой усадил меня обратно. Я в бессильном отчаянии сжал кулаки. Распорядитель объявил последнюю участницу — послушницу Лидию из монастыря заступницы Милагрос. Напрасно советник воображает себя на рыбалке, потому что шторм по имени Лидия сметет на своем пути и рыбаков, и их добычу.
Она вышла вперед в простом черном одеянии, неся в руках… багровое сердце в огненных прожилках. По залу пронесся приглушенный шепот, и установилась тревожная тишина. Даже советник удивленно крякнул. Лидия подняла голову, отчего с нее спал капюшон, освобождая льняную косу, возмутительно яркую в контрасте с черным одеянием.
— Милостью Единого и нашими молитвами, — заговорила она, — реликвия заступницы Милагрос, украденная демонами, была возвращена…
— Хороша, да? — прошептал мне советник. — Не обижайтесь, но мне пришлось использовать в своем плане вашего фамилияра. Кстати, когда перестанете глупить и будете работать на меня, я обещаю, что расходы на ее содержание…
— В каком еще плане? — потрясенно перебил я его. — Что вы наделали?!?
— Тише, тише, — придержал меня за руку Сипицкий. — А то пропустите самое интересное…
Лидия начала читать молитву нараспев, постепенно увеличивая темп и набирая силу голоса. Ее лицо поражало бледной отрешенностью, а взгляд был прикован к страшной ноше в руках. До меня донесся едва уловимый теплый запах… тыквы.
— Тыквенное сердце… — припомнил я. — Какого демона она творит?
— … Демон повержен! — ее голос обрел полное звучание и звенел бокалами на столах. — Святая заступница с нами! Выпьем в ее славу!
В зале вдруг погасли все свечи, гости, как один, охнули и замолкли. Мгновение темноты — и вспыхнули газовые светильники, выхватывая из темноты неподвижную фигуру Лидии.
— Чудо свершилось! Проклятая кровь ушла в землю, наполнив нас божественной сладостью! Пейте!
В полной тишине зала раздался противный хруст, и болезненная белизна кожи ее рук обагрилась темными потеками.
Лидия раздавила в ладонях тыквенное сердце, наполненное горячим шоколадом. От его запаха кружилась голова. Сильный чарующий голос барда завел гимн во славу Единого, удивительно сообразуясь с биением сотен сердец присутствующих. Из темноты возникли еще две послушницы, которые торжественно несли серебряную купель, увенчанную… реликвией заступницы. Она сияла в неустойчивом свете светильников, причудливо отражаясь в непроглядной тьме купели, наполненной… шоколадом.
— Что за цирк!.. Мы так не договаривались… — пробормотал советник, нервно подаваясь вперед.
Лидия подняла в руках над купелью раздавленное сердце, истекающее шоколадной кровью, и принялась алчно ее пить. Тонкий профиль белел, сливаясь с темнотой горькими потеками шоколада по губам и подбородку. Возбужденный шепот опять пронесся по столам, чтобы в следующее мгновение потрясенно умереть. Лидия повернулась лицом к гостям и небрежно уронила на пол раздавленные ошметки тыквенного сердца. Она утерла ладонью рот и провозгласила, не сводя с меня глаз:
— Демон уничтожен. Его кровь обернулась благословением заступницы. Горький шоколад стал сладким.
Выпейте все в ее славу!
Она кивнула в темноту, и оттуда выступила послушница с серебряным кубком. Лидия щедро зачерпнула из купели горячей тьмы и подняла кубок.
— Но кто же первым отведает благословенной сладости заступницы?
В зале начали постепенно зажигать потушенные свечи, а мне захотелось съежиться и незаметно убраться отсюда в ускользающую тьму. Лидия обернулась к ложе князя и подняла кубок над головой.
— Простите, великий князь! — жест кубком в его сторону, и она чуть склонила голову, кивнув настоятельнице, которая сидела рядом с князем. — Простите, матушка Селестина! — поворот головы в сторону кардинала. — И вы простите, монсеньор Яжинский! — ее взгляд переместился на верховного каноника. — И пусть нет мне прощения, верховный каноник Кирилл… Но я предложу первый кубок верному слуге Единого… его воину и демоноборцу… спасшему город… и эту реликвию…
Лидия торжественно двинулась в мою сторону. Вслед за ней ко мне устремились сотни взглядов, обжигая щеки стыдом и яростью. Я до боли стиснул кулаки, мечтая провалиться сквозь землю, а советник насмешливо шепнул:
— Это скандал, господин Тиффано…
— Испейте же первым, инквизитор Тиффано, — с придыханием произнесла Лидия, поставив передо мной кубок с горячим шоколадом, чей аромат стал нестерпимо удушающим. — Во славу Единого…
Я поднял голову, отрывая взгляд от шоколадной тьмы, и уставился в глаза безумицы. Она смотрела на меня немигающим взглядом, терпеливо выжидая реакции, как смотрит хищная кошка, притащившая хозяину на подушку дохлую мышь. Я отодвинул от себя кубок под возмущенные возгласы присутствующих.
— Нет.
— Нет? — удивилась она и махнула рукой, опрокидывая кубок и обжигая мне руку. — Жаль… Разлейте кровь демона! Пейте ее все!
В зале зазвенела баллада, тревожно застучали сердца и кубки, пролился шоколад. Я заметил барда, чьи синие глаза подернулись дымкой безумия. Это был Йожеф, сумасшедший мальчишка с приема бургомистра. Его появление в столице было не совпадением, а еще одним злым умыслом безумицы. Я хотел подняться, но советник рывком усадил меня обратно, вынуждая беспомощно смотреть на творимое безобразие. Смотреть, как каноник отпивает шоколад, как довольная похотливая улыбка расплывается по его потному лицу, как он удерживает Лидию за руку, притягивает к себе и что-то шепчет на ухо, как за ним шоколадный напиток пробуют остальные судьи…
— Подлая интриганка! — возмущенно пробормотал советник, комкая салфетку в руке. — Я этого так не оставлю…
— Я вам говорил… — голос предательски сел. — Остановите праздник, пока не поздно, пока Лидия…
— Старая калоша! — прорычал советник, и я сообразил, что он не сводит взгляда с ложи великого князя. – Удумала играть за моей спиной… Полюбуйтесь, она собственноручно поднесла кубок князю!
Матушка-настоятельница подала шоколад великому князю Ярижичу, торжествующе улыбнувшись и сотворив священный символ, потом придвинулась ближе и что-то зашептала князю на ухо. Тот благосклонно ей кивал и прихлебывал горькую отраву.
— Кажется, напиток ему понравился… — проскрипел сквозь зубы советник и, прежде чем я успел его остановить, залпом опрокинул в себя поднесенный послушницей шоколад. — Демон!.. — он закашлялся, крякнул и встал из-за стола. — Придется показать ей, кто здесь главный.
Советник промокнул губы салфеткой и похлопал меня по плечу.
— Кстати, напрасно отказались. Всегда надо знать, с чем имеешь дело. Ух и забористое… — с этими словами он поспешил к князю, ловко пробираясь между гостями.
Темная лужица шоколада растекалась по столу, словно пролитая густая кровь. Распорядитель объявил перерыв до оглашения исхода состязания, но можно было даже не сомневаться, кого верховный каноник объявит победителем. Церковник не сводил похотливых глаз с Лидии, которая откровенно вертела перед ним хвостом. Но когда он потянулся вытереть с ее лица застывший шоколад, я не выдержал и встал из-за стола. Пора прекратить это порочное безумие.
У купели уже толпились страждущие испить сладкого благословения заступницы. Две послушницы охотно разливали шоколад гостям, а рядом маячили суровые стражники, охраняющие реликвию. В толпе гостей мелькали и сыскари, переодетые в богатые одежды вельмож, но выдаваемые настороженным выражением лиц и оценивающими взглядами. На душе было гадко и тревожно. Советника просить было бесполезно, он соперничал с настоятельницей за внимание князя, потягивая вторую порцию горькой гадости. Оставался кардинал, который не сдвинулся с места и брезгливо вертел кубок в руках.
— Монсеньор, надо остановить праздник, иначе…