Страница 55 из 131
Мне пришлось потратить несколько часов, чтобы узнать, куда делась Лидия вместе со служанкой. А когда надцатый по счету опрошенный извозчик в Корабельном квартале припомнил, куда отвозил светловолосую госпожу в соболях, то я схватился за голову и помчался в поместье Лешуа.
Увидев меня на пороге, Тень всплеснула руками и обрадованно затянула нежданного гостя внутрь, не дав даже слова вставить.
— Мне необходимо увидеть вашу госпожу, она…
— Господин инквизитор, тише, прошу вас, — зашептала мне на ухо Тень, принимая мое пальто, — пока она нас не услышала. Я вас прошу, образумьте ее, только меня не выдавайте.
— Что она опять натворила? — спросил я обреченно.
— Замуж собралась.
— Что? — опешил я. — С какого перепугу? За кого?
— За господина Лешуа. Ну вы сами подумайте, он ей в отцы годится… Она уже тут, как хозяйка, распоряжается.
— Где она?
— Да на кухне. Все время торчит, со вчерашнего вечера. Учится готовить. Мать честная, сколько продуктов извела, и ведь бесится, ровно собака, когда у нее не получается. Меня от ее стряпни чуть не вырвало, это просто кошмар какой-то. Готовить надо с любовью и миром в душе, а она… Эх! Господина Лешуа жалко, как он с ней, бедный, мучается…
— Почему мучается?
— Он же пообещал научить ее готовке, чтоб в состязании выиграть. В память о сыне.
— Интересно, — пробормотал я. — Где у вас тут кухня?
Кухня в старом доме была просто огромной. Я застыл на ее пороге, пораженный не столько размерами, сколько творившимся здесь хаосом. В очаге что-то булькало, сковородки-кастрюли шкворчали и плевались паром, на столах царил полный беспорядок, все лежало вперемешку, пол был усеян осколками пополам с очистками. И во главе этого безобразия металась Лидия. В окровавленном фартуке.
По локоть в муке. С застывшим яичным желтком на носу. С запутавшейся веточкой петрушки в волосах. И со сковородкой в руках. Мне поплохело, когда она наступила ногой на валяющуюся на полу луковую шкурку и чуть не поскользнулась.
— Осторожней! — я вовремя успел подскочить к ней и поддержать под локоть, но тут же пожалел.
Лидия уставилась на меня с очень странным выражением, потом толкнула на стул и спросила, нависнув надо мной с чадящей сковородкой в руках:
— Вы ведь не обедали, правда? Тогда сейчас будете пробовать.
— Что пробовать?
Лидия отставила сковородку, недрогнувшей рукой смахнула всю грязную посуду со стола прямо на пол и заметалась, расставляя новую. Осколки под ее каблуками противно скрипели.
— Я весь день корячилась, а этот мерзавец даже пробовать отказался и смылся. Но ничего, ничего… – бормотала она себе под нос, выставляя передо мной чистые тарелки и столовые приборы. — Я им всем докажу… Тоже мне, большая наука!
— Где Лешуа? — попробовал я вклиниться в ее внутренний монолог.
— А, уехал за приправами! Бросил и сбежал, — неожиданно жалобно ответила Лидия, наливая в глубокую тарелку какую-то бурду буро-желтого цвета и украшая ее усохшим листиком зелени и щедрой россыпью тыквенных семечек, а потом подвигая ко мне. — Ешьте.
— Спасибо, но я не голоден, — отодвинул я тарелку. — Я получил ответ от княжны Юлии, если вам интересно.
— Ешьте, — процедила Лидия сквозь зубы и воткнула ложку в загадочную массу на тарелке.
— Что это? — вздохнул я. — И к чему эта ваша блажь с состязанием? Вы и так попадете ко двору, вас представит сама княжна…
— Заткнитесь и жрите! — рявкнула Лидия.
Мне очень не понравилась реакция Лидии на слова посла о помолвке княжны Юлии и северного вояга.
Казалось бы, если это ревнивая злость, то после слов о помолвке она должна была угаснуть или хотя бы смягчиться, но Лидия еще больше побелела от бешенства. Более того, слова посла ее потрясли настолько, что с нее так неосторожно слетела маска малообразованной и грубоватой хамки, что, несомненно, привлекло ненужное внимание маш-уна. Что она ему сказала? Откуда Лидия знает гаяшимский? Неужели ее россказни Пионе о гареме восточного хана — правда? Да нет, невозможно, я отчетливо помнил обнаженный изгиб ее шеи и затылка, там не было рабского клейма. Что же все-таки она такое сказала церковнику, что он побледнел? Едва ли просто попросила позвать посла, как она утверждает… Демон, стоит маш-уну поинтересоваться у кардинала о Нишке и…
После слов кардинала о Ясной купели я весь остаток ночи проворочался без сна. То, что воды святыни ушли из-за Лидии, увы, не вызывало сомнений. Себя я сразу исключил, потому что уже проходил Испытание веры и ничего такого не случилось. Версия о том, что Лидия может быть потомком проклятого рода, напрашивалась сама собой. Из истории я помнил, что у воягини Хризолит было трое детей и около дюжины законнорожденных внуков, но все они погибли от ее руки. Однако ее старший сын был известным мерзавцем, не гнушаясь в захватнических походах своей матери ни награбленным добром, ни чужими женами и дочерьми. Теоретически можно было предположить, что какая-нибудь несчастная северянка могла выжить и понести от него, и Лидия стала праправнучкой той самой Хризолит. В ней и в самом деле была видна порода и благородная стать, а наследственное безумие не уступало в своем ужасе самым страшным преданьям суровых северных земель. Я зажмурился и потряс головой, отгоняя плохие мысли. Нет, должно быть другое объяснение! Ведь недаром профессор Адриани заметил, что безумие Лидии могло проистекать от возможностей предвиденья. Вдруг она пробудила забытые свойства
Ясной купели отражать будущее, и тогда надо просто подождать, пока воды вернутся… Да, надо просто подождать. И подождать Антона, которому я написал в тот же день, что и Юле. Состояние Лидии тревожило меня все больше и больше, поэтому ей необходимо присутствие рядом родного человека, которому она доверяет. Надеюсь, он скоро приедет…
Мне пришлось потратить несколько часов, чтобы узнать, куда делась Лидия вместе со служанкой. А когда надцатый по счету опрошенный извозчик в Корабельном квартале припомнил, куда отвозил светловолосую госпожу в соболях, то я схватился за голову и помчался в поместье Лешуа.
Увидев меня на пороге, Тень всплеснула руками и обрадованно затянула нежданного гостя внутрь, не дав даже слова вставить.
— Мне необходимо увидеть вашу госпожу, она…
— Господин инквизитор, тише, прошу вас, — зашептала мне на ухо Тень, принимая мое пальто, — пока она нас не услышала. Я вас прошу, образумьте ее, только меня не выдавайте.
— Что она опять натворила? — спросил я обреченно.
— Замуж собралась.
— Что? — опешил я. — С какого перепугу? За кого?
— За господина Лешуа. Ну вы сами подумайте, он ей в отцы годится… Она уже тут, как хозяйка, распоряжается.
— Где она?
— Да на кухне. Все время торчит, со вчерашнего вечера. Учится готовить. Мать честная, сколько продуктов извела, и ведь бесится, ровно собака, когда у нее не получается. Меня от ее стряпни чуть не вырвало, это просто кошмар какой-то. Готовить надо с любовью и миром в душе, а она… Эх! Господина Лешуа жалко, как он с ней, бедный, мучается…
— Почему мучается?
— Он же пообещал научить ее готовке, чтоб в состязании выиграть. В память о сыне.
— Интересно, — пробормотал я. — Где у вас тут кухня?
Кухня в старом доме была просто огромной. Я застыл на ее пороге, пораженный не столько размерами, сколько творившимся здесь хаосом. В очаге что-то булькало, сковородки-кастрюли шкворчали и плевались паром, на столах царил полный беспорядок, все лежало вперемешку, пол был усеян осколками пополам с очистками. И во главе этого безобразия металась Лидия. В окровавленном фартуке.
По локоть в муке. С застывшим яичным желтком на носу. С запутавшейся веточкой петрушки в волосах. И со сковородкой в руках. Мне поплохело, когда она наступила ногой на валяющуюся на полу луковую шкурку и чуть не поскользнулась.
— Осторожней! — я вовремя успел подскочить к ней и поддержать под локоть, но тут же пожалел.