Змеиное варенье

— Надо же, какое совпадение, — спокойно отступил от лужи советник. — Знаете, где сейчас господин Тиффано? Он тоже молится. И тоже за здоровье сиятельной княжны…

Я скрипнула зубами, а рука сама потянулась к кухонному ножу. Демон, я сейчас сотру эту довольную ухмылку с его лица…

— Эк вас перекосило от злости, — уже совершенно серьезно сказал Сипицкий, разглядывая меня. — Вот теперь верю, что вы могли дать неверный рецепт, чтобы отделаться от соперницы. Офицер Матий редко ошибается в людях. Что ж… Если будете вести себя послушно, то я избавлю господина Тиффано от сана, возьму его к себе на службу и даже сделаю вашим мужем…

Здесь мне полагалось облегченно выдохнуть и произнести дрожащим голосом:

— Правда? — что я и сделала, разжимая пальцы и отпуская нож.

— Правда, — советник достал платок и участливо вытер мне слезы.

Он ушел, а я осталась стоять, как вкопанная, вдруг запоздало сообразив, что княжна-то вернулась, а значит можно пойти и затащить инквизитора в койку. Прямо сейчас. Нет, нет… Сначала надо принять ванну и переодеться. Кружевная сорочка из батиста и вышитое платье из синего атласа, заказанные на несостоявшуюся помолвку с Лешуа, как раз будут кстати. Я поспешила к себе, дрожа от нетерпения и едва не выпрыгивая из одежды.

Глава 18+. Та самая

Я нежилась в теплой ванне, отмокая от мерзости последних событий и втирая в кожу лавандовое масло.

Служанка подлила еще горячей воды и принялась намыливать мне волосы терпкой травяной смесью.

Хорошо, но все-таки до томной роскоши гарема далеко… В такие моменты я скучала по умелым рукам евнухов, разминающих тело до состояния неземного блаженства, по изысканным благовониям, окутывающих сладким дурманом, по восточным лакомствам… Вкус рисового печенья на губах, невесомое касание себярского шелка и журчащий голос старшей жены хана, плетущей кружево сказки… Как же мне тебя не хватает. Матушка Ген…

Сидя перед зеркалом и расчесывая волосы, я пребывала в предвкушении долгожданной победы над красавчиком. Из моей спальни он в лучшем случае выползет под утро, обесчещенный и опустошенный.

Вседозволенность кружила голову. Я была пьяна осознанием предстоящей близости, как бывает с поваром, который насыщается одним лишь запахом готовящегося блюда.

Кинув последний взгляд в зеркало, я осталась довольна собственным видом и выглянула в коридор.

— Эй, ты, — обратилась я к стражнику у моих дверей. — Позови-ка мне господина инквизитора, да поживей…

Парень аж слюной подавился, разинув рот и уставившись на меня. Я раздраженно прикрыла рукой слишком откровенный вырез платья и ласково поинтересовалась:

— Что уставился? Оглох? Ослеп? Зови инквизитора!

— Так нет его… — промямлил стражник, нервно дернув ворот мундира.

— Как нет? А где он?

— У сиятельной княжны.

— Что-о?!?

Я летела по дворцовым переходам, ослепнув от ярости. Перед глазами так и маячили сводящие с ума картинки, как Кысей утешает эту дурочку, как она рыдает у него на плече, как он гладит ее по голове, а потом целует и… На повороте меня занесло в мягких домашних туфельках, пришлось притормозить и отдышаться. За патлы оттягаю… обоих. Пусть только посмеют. Дальше я пошла, четко печатая шаг, сжав кулаки и жалея, что не взяла с собой кинжал.

Возле комнаты княжны дежурил уже не капитан, а пара обычных стражников.

— Княжна у себя? Пропустите!

— Не велено. Княжна занята.

— Чем? — мой голос едва заметно дрожал от злости. — Кто у нее?

— Велено не беспокоить, — тупо повторил стражник и оттеснил меня в сторону.

— Ах, не беспокоить… — скрипнула я зубами, понимая, что еще немного — и сорвусь. — Тогда передайте сиятельной княжне, что ее…

Договорить я не успела, дверь распахнулась, и из комнаты вышла… Тень. На ней не было лица.

Встретившись со мной взглядом, она вздрогнула, опустила глаза и поспешила прочь, а выглянувшая за ней следом княжна, увидев меня, воскликнула:

— Как хорошо, что вы здесь! Заходите!

— Но советник не велел пускать… — заикнулся стражник, но Юля взяла меня за руку и втащила в комнату со словами:

— Я буду принимать, кого сочту нужным.

Дверь захлопнулась.

В спальне княжны инквизитора не было, и я перевела дух. Но что здесь делала Тень?

— Как же хорошо, что вы пришли! — Юля была очень взволнована и бледна. — Госпожа Хризштайн, мне вас просто бог послал!

— Зачем вам понадобилась моя служанка? — спросила я, оглядываясь в комнате. Нет, ну теоретически в том шкафу может поместиться человек, да и под кроватью много места…

— Садитесь, прошу вас! — девушка усадила меня на кровать и взяла за руку. — Кысей… Он меня не понимает… Я могу довериться только вам!

— Доверяйтесь, я вас слушаю…

На столике поверх бумаг в полном беспорядке были рассыпаны карандаши. Нехорошее подозрение обожгло сердце. Только не это…

— Я боюсь за Анжи… С ума схожу. А господин Тиффано грозился поймать его во что бы это ни стало, понимаете? Он даже просил меня составить портрет…

— И что же вы?

— Ваша служанка… Она настоящая чародейка. Посмотрите, посмотрите… Представляете, она нарисовала меня только со слов Кысея. Вы знали, что она так может?

Я отодвинула в сторону карандаши. На меня смотрел портрет Юли. В каждой черточке чувствовалось невинное очарование юности, каждый штрих дышал нежностью и обожанием влюбленного. Передо мной словно лежало некое изощренное признание в любви… Значит, так ее видит Кысей…

— Красиво. — выдохнула я, едва удерживаясь от того, чтобы не изорвать ненавистное лицо в мелкие клочья. — Так Тень нарисовала вам портрет Серого Ангела или нет?

Я оглянулась на княжну, и она торопливо забормотала:

— Нет, я отказалась, но Кысей… Он не успокоится, а я не знаю, что делать… Он не поверил, что я потеряла память, и требует…

Юля невольным жестом выдала себя, прижав руки к груди. Из выреза платья предательски выглядывал белый краешек. Прежде чем она успела опомниться, я шагнула к ней и вытащила лист.

— Отдайте! — княжна попыталась отобрать его у меня, но я оттолкнула ее и развернула рисунок. На меня с бумаги смотрело лицо брата. Антон казался старше и суровей, гневный взор и волевой подбородок делали его лицо сильным и мужественным. И лишь непокорные светлые вихры смягчали облик и придавали ему романтичного томления.

— Это он? Вы в него влюблены? — напустилась я на княжну.

Она грозно сдвинула брови и топнула ногой.

— Что вы себе позволяете? Отдайте немедленно!

— А может мне пойти с этим к господину Тиффано? Прямо сейчас? — рявкнула я, потрясая у нее перед носом бумажкой, и Юля испуганно замолчала. — Вы хоть понимаете, что уже завтра этот портрет будет висеть на каждом столбе? Если ваш Анжи выжил, то завтра его поймают и сожгут! Из-за вас! Вы его погубили!

— Нет! Не смейте так говорить! Никто не видел!

— А Тень? Или вы думаете, она не сможет повторить рисунок?

— Она не знает, что это Серый Ангел. Я сказала ей, что это мой друг детства… но… кажется, она не поверила. Она так на меня посмотрела, что… — девушка сложила руки в умоляющем жесте. — Пожалуйста, я прошу вас помочь. Тень же ваша служанка? Вы же можете… отослать ее куда-нибудь подальше?

— Зачем вы вообще это затеяли? Скучно стало?

— Отдайте рисунок, пожалуйста… — всхлипнула девушка. — Это единственная память об Анжи, которая у меня осталась. Я его спрячу, никто не узнает…

Я схватила ее за шиворот и подтащила к столу.

— Глядите! — расправив оба портрета на столе, рядом друг с другом, я по очереди ткнула ее в каждый. – Здесь вы! Надо быть слепой, чтобы не заметить, что инквизитор Тиффано в вас влюблен! А здесь Анжи! И только слепой не заметит, в кого влюблены вы! Вы понимаете, что ваш Кысенька землю перевернет, чтобы найти соперника?

— Влюблен? — недоуменно пробормотала Юля. — Кысей? В меня?

— Нет, демона раздери, в меня! — я сгребла оба рисунка и с мстительным удовлетворением порвала их на мелкие кусочки.