Король решает всё

Вдруг конь с диким обиженным ржанием подпрыгнул, пытаясь вскинуться на дыбы, но кто-то схватил его за узду и дёрнул вниз, не давая двинуться. Конь прекратил плясать и замер, тяжело дыша и мелко подрагивая, Вера чувствовала его дрожь всем телом, сама пребывая не в лучшем состоянии. Она посмотрела вниз, земля была так недосягаемо далеко, она не представляла, как будет спускаться. Ноги онемели от холода и усталости, пальцы рук не разгибались, продолжая стискивать бесполезные поводья.

Человек, удерживающий коня, запрокинул голову и что-то отрывисто сказал Веронике, она узнала голос и перевела взгляд на министра Шена. В его взгляде было столько злости и напряжения, что она порадовалась, что не понимает слов. С трудом оторвала руку от повода и показала на свою шею — «амулет».

Он кивнул, нахмурился и что-то грозно сказал коню, он переступил с ноги на ногу и в несколько рывков опустился на передние ноги, а потом вообще лёг. Ноги Вероники всё ещё не доставали до земли, она попыталась перекинуть одну через спину коня, но колени не гнулись. Министр Шен взял её за куртку, как щенка, приподнял и стянул с лошади, поставил рядом с собой, придерживая, чтобы не дать упасть, взял у подбежавшего солдата какую-то большую тряпку и набросил на Веру, укрыв с головой. Капюшон закрывал лицо до подбородка, она ничего не видела, только слышала как министр Шен отдаёт приказы и люди вокруг разбегаются их выполнять.

Он взял её за рукав и потянул за собой, она пошла, понемногу расслабляясь и приходя в себя, перед ней открыли двери кареты, подсадили внутрь и захлопнули. Министр сел напротив и отбросил капюшон с её лица, давая осмотреться. Карета была светлой, просторной и богатой, не то что тот грязный коробок, в котором её увозили. Как только хлопнула дверь, раздался окрик и лошади побежали, карету закачало, Вера подняла голову и устало посмотрела в пылающие гневом глаза министра.

Он достал из кармана окровавленный амулет и протянул Веронике, она взяла и сразу же услышала его злой шёпот:

— Вы выбрали самое двусмысленное в мире послание.

Она нервно фыркнула и надела цепочку на шею, опять молча посмотрела на министра. Он смерил её медленным взглядом, как будто до этого не замечал насквозь мокрое платье, чужую куртку, кровь на руках, кровь на волосах, кровь на одежде…

— Вы с ума сошли? — неверяще прошептал он. — Как вам удалось так легко сбежать?

Вероника истерично хохотнула, с трудом разлепила пересохшие губы и дрожащим голосом прошептала:

— Легко? Я убила трёх человек, украла коня и неслась неизвестно куда, постоянно ожидая погони… это, по вашему, легко? — Её голос срывался от злости и обиды, по щекам покатились слёзы, она растёрла их рукавом и крикнула ему в лицо: — Вы сказали, что Тонг мертв!

Глаза министра расширились и с лица в одно мгновение отхлынула кровь, сделав кожу серой и прочертив под глазами тёмные круги. Он медленно закрыл глаза, а когда открыл, лицо было сосредоточенным и холодным:

— Расскажите мне всё, с самого начала.

— Вы ушли из кабинета, — постаралась взять себя в руки Вера, — сказали, что меня отведёт домой кто-то другой, не Эйнис. Я ждала. Пришёл человек в одежде ваших спецназовцев, открыл мне дверь, я пошла за ним.

Министр стиснул зубы, но ничего не сказал, молча кивнул, приглашая продолжать. Вероника переплела дрожащие пальцы.

— Он провёл меня до дверей на улицу, а я вспомнила, что я в тапках, и испугалась. — Министр бросил короткий взгляд на её ноги, зажмурился и потёр лицо, Вера тоже на них посмотрела — грязный порванный тапок в крови, вторая нога босая, распухшая, в разводах крови и пыли.

— Дальше, — тихо сказал министр, Вера опять подняла голову.

— Он оставил меня на ступеньках и закрыл дверь изнутри. Подъехала лошадь с какой-то стрёмной бричкой, оттуда вылезли два цыньянца и затащили меня внутрь. — Она непроизвольно передёрнула плечами, министр шумно втянул носом воздух и опять промолчал. — Телега ехала где-то два часа. Потом мы вышли в лесу, там был их лагерь и Тонг.

Министр Шен сжал губы в тонкую линию, на его лице было такое поражение и позор, что Вера опустила глаза, не в силах на это смотреть. Увидела свои руки в размазанных пятнах засохшей крови и уже не смогла оторвать от них глаз.

— Дальше, — глухо сказал министр.

— Я прикинулась паинькой пошла с ним в его палатку. — Она замолчала, он её не торопил. — Я его убила. — Вера подняла глаза и посмотрела на министра, ища на его лице… приговор, оценку, хоть что-нибудь. Его лицо было каменным и холодным.

— Дальше.

— Разрезала палатку и выползла на улицу, — послушно продолжила Вера. — Там шли дозорные и я спряталась в реке, они меня не заметили. Прошла вдоль берега подальше от палаток, там были лошади и один человек с ними. Я его убила и спрятала тело в воду, — она попыталась заискивающе улыбнуться, но губы дрожали, их уголки опускались вниз, — его не найдут до утра, там темно. Я сняла с него куртку, — она потрогала рукав и виновато потупилась, — было очень холодно…

На секунду подняла глаза, чтобы увидеть его реакцию, но в его глазах было только нетерпеливое «дальше» и Вера продолжила.

— Потом прискакал ещё один человек, сказал, что у него послание для правителя, он передаст и сразу уедет. Я испугалась, что он увидит мёртвого Тонга и убила его тоже, но тело спрятать не успела, — она задрожала, потёрла лицо, по нему опять покатились слёзы. — Я боялась, что конь убежит. Там были другие, но этот был с седлом, я не хотела его отпускать. Тело осталось лежать на виду, и ещё я тапок там потеряла… они всё поймут.

Вероника крупно дрожала и жадно смотрела в глаза министра, он медленно выдохнул и спросил:

— Сколько было костров?

Вера задумалась, закрыла глаза, напряжённо пытаясь вспомнить.

— Шесть.

— Хорошо. — Он замолчал, хмуро уставившись в одну точку, Вера дрожала и боялась заговорить.

Карета остановилась и министр опять накинул Вере на голову капюшон, помог спуститься со ступенек кареты и повёл куда-то по мощеной камнем дороге, потом по ступеньками, по коридорам. Было светло, вокруг раздавались встревоженные голоса, вопросы, на которые министр грубо бросил: «Потом» и пошёл быстрее.

В каком-то коридоре он остановился и рыкнул:

— Двейн! Готовь первую и вторую группу, прикажи седлать лошадей, пусть возьмут с собой мастера Касима. И принеси мне экипировку.

Невидимый Двейн молча убежал, а уже через два коридора кто-то окликнул господина министра и подал ему чёрный свёрток.

Наконец он завёл её в какое-то помещение и снял капюшон, она осмотрелась — маленькая темная комната с каменными стенами и без окон, ряды забитых коробками и папками полок от пола до потолка, большой стол, заваленный бумагами, на свободной стене позади стола несколько больших карт с отметками и приколотыми бумажками.

Она услышала скрежет за спиной и обернулась, министр закрывал тяжелую, обитую металлом дверь и задвигал широкий засов.

— Присядьте, — он кивнул на облезлый деревянный стул у стены, Вера села, с удивлением глядя на министра, который резкими движениями расстёгивал куртку. Он невозмутимым деловым тоном спросил: — Лагерь далеко от дороги?

— Совсем рядом, — тихо сказала Вера.

— Сколько палаток? — министр присел, расшнуровывая тяжёлые ботинки.

— Большая у Тонга и ещё две рядом.

— Сколько людей вы видели? — он вытащил из чёрного тюка мягкие сапоги, бросил на пол, встряхнул свёрток и он развернулся до пола знакомым комбинезоном ниндзя-спецназовца.

— Два стражника у входа в палатку Тонга, — стала загибать пальцы Вера, — двое часовых ходят по тропинке вдоль берега… может, больше, я видела только двоих, но слышала ещё несколько, хотя возможно, это были те же самые. — Она замолчала, глядя как министр быстро снимает пиджак и рубашку, оставаясь в чёрной безрукавке и штанах, берёт комбинезон и садится на край стола, натягивая штанину, он бросил на неё короткий взгляд:

— Солдаты цыньянцы?

— Те, которых я видела, да. Гонец русский… э, как я.