Страница 3 из 7
– Рассказывай, рассказывай, – поёжившись, разрешила Рита и внезапно обратилась ко мне: – Холодно, Стрик. Поделись курточкой.
Я живо распахнул нагретую изнутри куртку и, оставив один край себе, накинул другой на девичьи плечи. Мы прижались друг к другу, и вдвоём действительно стало теплее.
– Что же ты? Рассказывай, – стрельнула глазками Рита.
Лицо Владислава вытянулось, его развесёлое настроение вмиг улетучилось, но раз прикинулся груздем – полезай в корзину, и он неохотно продолжил:
– Ночь, надо сказать, как сейчас, была тёмная, он первого и не заметил. Сел в другой уголок и только начал дремать, как другой проснулся. Видит, кто-то сидит и, недолго думая, кладёт ему руку на плечо и спрашивает: «Мужик, штопор есть?»
Мы для вида посмеялись, поскольку байка была вот с та-а-кой бородой.
– Ну и что дальше с ним произошло? – вопрос, в принципе, не требовал ответа.
– Что да что?! – огрызнулся Владик. – Вертикально ушёл!
– И тот один остался? С бутылкой? Ха-ха! Бедный мужик! – Рита ещё крепче прижалась ко мне. – Хотите, я историю расскажу? Один солдат поспорил с друзьями, что ничего не боится. Ну те, конечно, не верят. И в доказательство пообещал солдат, что ночью на кладбище кол в могилу вобьёт. Сказано – сделано. Приходит он ночью на кладбище, с собой кол осиновый притащил, молоток. А самому страшно. Но хочется же удаль и смелость свою показать. Стал кол в могилу заколачивать и не заметил, как край длинной шинели об кол зацепил и прибил к земле. Страшное дело делает, а у самого поджилки трясутся и на душе тревожно и жутко. Закончил он, развернулся и пошёл было восвояси. А шинель-то – как дёрнет его назад. Солдат испугался. Подумал, мертвец его в могилу потащил. Разрыв сердца сразу. Вот так.
– Вечно, Ритка, настроение испортишь, – угрюмо промычал Влад, он не мог простить, что мы с Ритой греемся друг о друга, а он вынужден выслушивать всякие побасенки, от которых мурашки по коже.
– Нет. Подожди, – прервала его Рита. – Серьёзно, давайте рассказывать страшные истории.
– А мне-то что? – буркнул Влад и хлопком размазал по щеке комара. – Вызвалась? Начинай.
Застыло лесное озеро, прислушалось. В рощице ухнул филин.
– Ух, напугал! – вздрогнул Владик.
– Да-а, когда испугаешься, сам не знаешь, чего натворишь, – согласилась Рита и внезапно отпрянула от меня, села в прежней позе, задрав коленки, обхватив их руками. Она перекатывала на ладони какой-то тёмно-бордовый шарик.
– Согласен, – подхватил Влад. – Стрика увидишь – не только со страху впритирку сядешь… Его даже начальник лагеря боится: увидит – сразу инвентарь прячет… – он как бы невзначай засвистел: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой…»
– Если на то пошло, – вмешался я, – то, когда ты приходишь на пляж, остальным там делать нечего.
– Это ещё почему?
– Ты ушами всё солнце загораживаешь.
– Прекратите, – рассердилась Рита, – каждый раз одно и то же.
– Ты хочешь сказать, что каждый день обнимаешься со Стреклинским? – осведомился Влад.
– Ой, какие же вы дураки!
– А я не знал, что ты со Стриком на «вы»…
– Да что вы знаете о любви? – с каким-то остервенением выкрикнула Рита.
– Чего взбесилась? – Владик опешил, но тут же нашелся: – А ты сама много о ней знаешь?
– Знаю, – коротко ответила Рита, но с такой уверенностью и загадочностью в голосе, что ей хотелось верить. – Думаете, почему я каждую ночь стремлюсь к этому озеру? Потому что я была здесь однажды без вас. Какая-то сила вытащила меня после отбоя, я шла сюда, не ведая, что творю. Вот здесь, на берегу, стоял космический корабль…
– Уже до галлюцинаций с летающими тарелками договорились, – сокрушался Влад.
Рита окинула его презрительным взглядом, а я весь обратился в слух.
– Я вошла в него, ожидая увидеть всевозможные сложные приборы, но там ничего такого не было. Просто стол, два кресла и ваза с ромашками. В одном из кресел сидел пришелец. Он был очень высок и одет во всё блестящее. А в остальном – такой же человек, как и мы с вами.
– Садись, детёныш, – пригласил он и указал на кресло.
– Я уже пришла в себя, и поняла, что всего этого не может быть, и решила, что сплю и мне снится сон, – тогда я осмелилась и попробовала заговорить – почему бы и нет? Во сне всё возможно. Я спросила, кто он и с какой планеты. Он ответил, что мне его невозможно увидеть таким, какой он есть, и поэтому он настроился на моё восприятие и понимание мира, а название его планеты на нашем языке не произносится – она является первым спутником Монополя. Я спросила, где это. А он сказал:
– Имеешь ли ты какую-нибудь информацию о периодической системе химических элементов?
– Я сказала, что имею. Тогда он заявил, что Вселенная представляет собой эту таблицу. Каждый химический элемент – это планета, каждый электрон – её спутник. Наша Земля ближе к водороду, самому первому элементу системы, из-за присутствия огромного количества воды и наличия всего одного спутника. А монополь является 108-м элементом…
– Теперь ты понимаешь, как мы далеко расположены друг от друга? – спросил пришелец.
– Но, насколько я помню, их всего 106, – я показал свою осведомлённость, чтобы уличить Риту, ибо она уже далеко зашла.
– То же самое я сказала и ему, но он только рассмеялся, и ответил, что этот элемент, как и многие другие, землянами ещё не найден, и стал их перечислять. Я запомнила только 107 – тахион, 108 – монополь, 109 – фридмон… Тогда я сказала:
– Каждый элемент имеет свои свойства и…
Но он прервал меня:
– Я понял, о чём ты хочешь спросить. Ты слишком умна для детёныша. И не зря тебя вычислили по монополярной сети для вхождения в контакт. Ну а свойства монополя – из всего качать энергию: из любого предмета, состава, ощущения. Если бы только ты могла знать, какие преимущества над вами даёт умение управлять этим свойством…
– А разве я не смогу узнать? – поинтересовалась я.
– Вряд ли. Ваша цивилизация приблизится к этому через 300 мегакварков.
– Вы же знаете, что я очень любопытна, поэтому и спросила, набравшись нахальства:
– Но вы же можете мне всё показать?
– Ты действительно этого хочешь? – спросил пришелец. – Это очень опасно.
– У меня есть два друга, – ответила я. – После пребывания в их компании я больше ничего не боюсь…
– Ну это ты хватила, – присвистнул Влад.
– Но я действительно так сказала, – невинно моргала Рита.
– Так он показал тебе свойства монополя? – поинтересовался я.
– Да. Но вначале он захотел провести тест и спросил:
– Чем занимаются существа на вашей планете? Имею в виду – самые высокоразвитые.
– Люди? А чем они занимаются? Ну, едят, спят, решают проблемы, ссорятся, мирятся…
– А чем они занимаются перед этим или, если такое возможно, во время этого? Ты поняла?
– Конечно. Нет ничего проще. Они думают.
– А перед этим? Чем вызван процесс «думать»?
– Чем? Чувствами, конечно.
– Какова концентрация чувств для индивида?
– Концентрация? Нет никакой концентрации. Каждый чувствует, сколько хочет.
Тут пришелец ужаснулся:
– Вот, оказывается, в чём причина вашей нестабильности! Главный основофункционирующий механизм – чувство – у вас выпущен из-под контроля.
– А вы умеете контролировать свои чувства?
– Как иначе? Если перестать осуществлять за ними контроль, они могут быстро закончиться.
– Как это?
– Каждому нашему организму выдаётся одинаковое количество законцентрированных чувств, и их надо растянуть на всю жизнь. Конечно, есть ещё проблемы: спекуляция, сложная система наследства. Вначале предстоит решить, какое чувство вызвать, находясь в тех или иных обстоятельствах, а потом только чувствовать и принимать основное решение.
– Бедные вы, бедные…
– Ничего подобного. Это вы не понимаете своего убожества. И последний вопрос. Какое самое сильное чувство у ваших организмов?