Нечаянные откровения

О том, как решалась подобная проблема на Сахалине, Чехов пишет:

«В Корсаковском посту вновь прибывших женщин тоже (как и в других портах Сахалина – Б.С.) помещают в особый барак. Начальник округа и смотритель поселений вместе решают, кто из поселенцев и крестьян достоин получить бабу. Преимущество даётся уже устроившимся, домовитым и хорошего поведения. Этим немногим избранникам посылается приказ, чтобы они в такой-то день и час приходили в пост, в тюрьму, за получением женщин. И вот в назначенный день по всему длинному тракту от Найбучи до поста там и сям встречаются идущие к югу, как их здесь не без иронии величают, женихи или молодые. Вид у них какой-то особенный, в самом деле жениховский; один нарядился в красную кумачовую рубаху, другой в какой-то необыкновенной плантаторской шляпе, третий в новых блестящих сапогах с высокими каблуками, купленных неизвестно где и при каких обстоятельствах. Когда все они приходят в пост, их впускают в женский барак и оставляют тут вместе с женщинами. В первые четверть-полчаса платится необходимая дань смущению и чувству неловкости; женихи бродят около нар и молча и сурово поглядывают на женщин, те сидят потупившись. Каждый выбирает; без кислых гримас, без усмешек, а совершенно серьёзно, относясь “по-человечеству” и к некрасоте, и к старости, и к арестанскому виду; он присматривается и хочет угадать по лицам: какая из них хорошая хозяйка? Вот какая-нибудь молодая или пожилая “показалась” ему; он садится рядом и заводит с нею душевный разговор. Она спрашивает, есть ли у него самовар, чем крыта у него изба, тёсом или соломой. Он отвечает на это, что у него есть самовар, лошадь, тёлка по второму году и изба крыта тёсом. Только уж после хозяйственного экзамена, когда оба чувствуют, что дело кончено, она решается задать вопрос:

– А обижать вы меня не будете?

Разговор кончается. Женщина приписывается к поселенцу такомуто, в селение такое-то – и гражданский брак совершён. Поселенец отправляется со своею сожительницей к себе домой и для финала, чтобы не ударить лицом в грязь, нанимает подводу, часто на последние деньги. Дома сожительница первым делом ставит самовар, и соседи, глядя на дым, с завистью толкуют, что у такого-то есть уже баба.

Каторжных работ для женщин на острове нет. <…>

Когда их везут на остров, то думают не о наказании или исправлении, а только об их способности рожать детей и вести сельское хозяйство.»

Как же, однако, по всей земле бывают похожи дела твои, Господи!

26.07

Между прочим, при чтении книги неожиданно произошла со мной довольно забавная история.

Есть такая народность – айны (по-другому: айну или айно), жившие когда-то на Сахалине, Курильских островах, на японском Хоккайдо и к настоящему времени почти исчезнувшие (если не ошибаюсь, сегодня их наберётся всего несколько десятков человек). Откуда они взялись? С кем состояли в родстве во тьме времён?

Тут много вопросов, на которые и по сей день нет ответа.

Вот что написано о них у Чехова.

«Почти все, писавшие об айно, отзывались об их нравах с самой хорошей стороны. Общий голос таков, что это народ кроткий, скромный, добродушный, доверчивый, сообщительный, вежливый, уважающий собственность, на охоте смелый и, по выражению д-ра Rollen’а, спутника Лаперуза, даже интеллигентный (тут, скорее всего, в переводе с французского – толковый, умный – Б. С.). Бескорыстие, откровенность, вера в дружбу и шедрость составляют их обычные качества. Они правдивы и не терпят обманов. Крузенштерн пришёл от них в совершенный восторг; перечислив их прекрасные душевные качества, он заключает: “Такие подлинно редкие качества, коими обязаны они не возвышенному образованию, но одной только природе, возбудили во мне то чувствование, что я народ сей почитаю лучшим из всех прочих, которые доныне мне известны.” А Рудановский пишет: “Более мирного и скромного населения, какое мы встретили в южной части Сахалина, быть не может”».

Айны с острова Хоккайдо (Япония)

Это – о характере, о внешности же их – тех, которых Чехов встречал на Сахалине, – он пишет следующее: «черты лица крупны, грубоваты, но в них, по выражению моряка В. Римского-Корсакова, нет ни монгольской приплющины, ни китайского узкоглазия. Находят, что бородатые айно очень похожи на русских мужиков.»

Прочитав это, я просмотрел кое-какие сохранившиеся фотографии айнов и, глядя на одну из них, просто обомлел – мой дед по отцовской линии мог вполне сойти за родного брата мужика из айнов, изображённого на этом снимке!

Айны… Уж не прапрапредки ли они славянских племён, сохранившиеся в первобытном состоянии лишь на тихоокеанской окраине евроазиатского материка?

28.07

В советские времена поощрялось наставничество для начинающих писателей, приветствовалось творчество, несущее в себе нечто доброе, поднимающее человека над скукой обыденного существования, то есть, говоря другими словами, одобрялось стремление внушить ему простую истину, что не может он и не должен быть скотиной.

Приметы нашего теперешнего времени прямо противоположны.

Что теперь оказывается чуть ли не главным для писателя? А вот что (как для дитяти, ещё не вошедшего в разум): раньше писать кой-чего было н е л ь з я , а теперь – м о ж н о . Ко всему прочему это нынче стало ещё и модно…

Как однажды призналась одна одиозная представительница прекрасной половины, схватившая в руки перо и принявшаяся искать темы и сюжеты (и признавалась без всякого стеснения, даже с какой-то странной гордостью, на страницах газеты (!), потому что знает, что за такое нынче даже похвалят): мол, собираю я подружек и говорю им: «А ну, девки, валяйте – выкладывайте, какие когда самые что ни на есть мерзости вы сотворили в вашей жизни!»

Вот такой, с позволения сказать, «творческой» личности, оказывается, совершенно ясно, о чём надо писать, чтоб схлопотать премию от замечательных (ах, как хочется надеяться, что замечательных лишь для узкого круга) каких-нибудь «нацбестов».

Она, эта личность, и пишет… Главные персонажи её очередного опуса… шизики со всеми «прелестями» их ненормальной жизни. Ну а в качестве приправы к их ползучему существованию сойдёт и чья-нибудь пьющая мама плюс экстравагантное свидание старой девы с пожилым мужиком, плюс прожорливая бывшая училка, помешавшаяся на своих похождениях в молодости… И прочая лабуда. Кстати спросить: не девки ли «писательнице» наврали?

Как в мешок для мусора собрать можно всякую падаль.

Только попробуйте мягко – как сплошь это делают почему-то современные обозреватели-критики – упрекнуть подобную борзописицу в передёргивании, в сознательном искажении сущего, в результате чего получается примитивная ложь – тут же и получите от её защитников – совершенно в духе религиозной секты: «Автор видит именно так.»

Видит именно так? Но не значит ли это, что от косоглазия надо лечиться?

Куда там! Ещё и кино такое снимать разбегутся.

Вот и выходит, что сто лет назад упомянутые Чеховым «жабы и крокодилы» не только существуют, но и прекрасно себя чувствуют, ибо не видно что-то серьёзного им противостояния. Они почему-то неприкасаемы.

10.08

Должно быть, существует некий закон, по которому неоднократное повторение чего бы то ни было неизбежно приводит к снижению качества однажды задуманного и с успехом воплощённого.

Речь идёт о так называемых ток-шоу.

В ходе дискуссии наступает такой момент, когда приходит некая инерция: всё уже сказано о вещах актуальных и обсуждать, кажется, больше нечего. Даже такие интересные передачи как «вечера» Соловьёва или «60 минут» начинают буксовать от повторов одного и того же и навязчивого присутствия лиц – нередко одиозных.

И ещё одна подробность – поистине печальная.