Реставратор

- Дай альбом, жадина, - засмеялся Сурков. - Ничего с ним не случится. Да и у тебя вон сколько остается. А завтра обменяемся мнениями.

- Ладно, только не потеряй, - согласился следователь. - Но альбом возьму я. Тоже хочу посидеть, подумать. Все-таки подборку делал сам Чернов, и для психологического портрета это даст больше. А ты возьми эти... Но смотри, только на одну ночь.

Геннадий Семенович взял рисунки и направился к выходу. Не доходя до двери, он вдруг повернулся.

- А что ты будешь говорить, если убийства повторятся? - спросил он. - А Чернов-то в камере? Знал бы адвокат, как он был близок к истине.

***

Сурков любил свою дочь глубоко и нежно. Ладненькая, среднего роста, третьекурсница юрфака, она всегда радовалась его возвращению, как маленький ребенок. Знала, чертенок быстроглазый, что Геннадий Семенович души в ней не чает и никогда домой не придет с пустыми руками. Это настолько вошло в привычку, что Нина иногда загадывала, что будет сегодня - лакомство или безделушка? Кассета с американским фильмом или компакт-диск с новым альбомом? А может, книга модного фантаста? Хотя, если папа прихватит коробку конфет, тоже будет неплохо...

- Нина, смотри, что я тебе принес! - с порога закричал Геннадий Семенович. - Только не порви, завтра отдать нужно.

Девушка встряхнула хорошенькой головкой. Пушистые волосы пшеничного цвета мазнули по лицу, и курносый нос окутало ароматом модного шампуня. Вот как, значит, отдавать придется? Что же там такого ценного?

Дежурно чмокнув Суркова в щеку, Нина нетерпеливо выхватила прозрачный полиэтиленовый файл с листами ватмана. На ходу вытаскивая рисунки, она вошла в свою комнату. Небрежно пролистав их, держа пакет за краешек, она в недоумении остановилась. Что за ерунда? Ей-то эти картинки зачем?

Чтобы получше рассмотреть, что же так заинтересовало отца, Нина решила включить люстру, потянулась рукой к выключателю, скользкий пакет, зажатый между пальцами, поехал вниз. Девушка дернулась, пытаясь поймать его на лету, но было поздно. Вспыхнула люстра, и в тот же момент рисунки беспорядочно разлетелись по зеленому коротковорсовому ковру.

Вот безрукая! Папа же предупреждал. Нина, всплеснув руками, стала быстро - как бы он не увидел - собирать листки. И вдруг замерла... На нее смотрело, да-да, именно смотрело странно знакомое и незнакомое существо. Как такое могло быть, она не понимала - ведь знакомым может быть только тот, кого ты видел раньше, а Нина могла поклясться, что этого не было. И все-таки она никак не могла избавиться от ощущения, что знала прежде монстра, смотревшего на нее сейчас с бумажного листа. Нина понимала, что этого не могло быть, но в глубинах сознания зрела уверенность, что где-то когда-то она уже видела эти глаза...

Выпуклые, с тонкой сеткой прожилок, они обжигающе властно притягивали к себе ее взгляд. Девушке даже в какой-то момент, на какое-то неуловимое мгновение показалось, что глаза ожили, но она тут же уверила себя, что это обман зрения. Глаза на бумажке и вдруг ожили? Нет, конечно, все это ей почудилось!

Сердце, словно, предчувствуя беду, бешено колотилось. Лихорадочно собрав рисунки, Нина сунула их в пакет и уже собралась было бросить его на стол, но что-то ее удержало... Она вдруг поняла, что не может этого сделать.

Как это так: взять и не посмотреть остальные картинки? И вообще, чего это она так испугалась? Что случилось? Откуда в ней эта истеричность? Ну, увидела страшные глаза, художник, видимо, очень талантлив и сумел придать реалистичность своей фантазии, но от этого суть не меняется, лист бумаги остается листом и не более.

Нине ужасно захотелось рассмотреть того, чей взгляд ее так поразил. Не трусиха же она в самом деле, чтобы страшилок разных пугаться. Фильмы-ужастики смотрит, и то ничего, а тут какие-то картинки...

Пролистав рисунки теперь уже внимательнее, она нашла наконец тот, с которого началось наваждение...

Это был роскошный монстр. Точнее, на картинке была только его голова. Человеческое лицо уродовали толстые рогообразные костные наросты со сложным рельефным рисунком. Они шли от центра лба и, обвивая его венцом, уходили к затылку. За ушами нарост резко спускался вниз и достигал мощных мышц шеи. Демонический взгляд из-под нависших прямых бровей увеличенного рогами лба удивительно гармонировал с грозно-чарующим обликом монстра.

Высокие скулы, широкий, почти безгубый рот и удлиненный подбородок завершали портрет. Не оставалось сомнений, кто это. Даже Нине, современной девушке, выросшей в век компьютеров и электроники, было понятно, что она видит самого Хозяина Тьмы.

И вновь внимание девушки приковали глаза Демона. Искусная рука художника сумела игрой света и тени придать черно-белому рисунку объем... Да что объем! Рисунок был выполнен с такой мощной реалистичностью, был так тонко проработан до малейших деталей, что монстр, казалось, вот-вот оживет.

- Мамочка... - сдавленно проговорила Нина. К страху, воцарившемуся в ее душе, примешивался восторг, ведь она была уверена, что бояться нечего, что на самом деле ей ничто не грозит.

- Что, дочка, и тебя зацепило? - услышала она голос отца. Нина даже не заметила, что он зашел в комнату. Геннадий Семенович стоял в дверях и с любопытством наблюдал за своей любимицей. - Каков художник, а, Нинка? Нравится?

Девушка молчала. Ей почему-то не хотелось, чтобы отец увидел того, кто привлек ее внимание. Медленно, как бы машинально, она взяла следующий рисунок. Это был силач с кабаньей головой. Раздутые мускулы не произвели на нее впечатление, она быстро взяла другой листок. Этот монстр тоже был не из тех, что могли привлечь ее внимание. Печальные глаза над козлиной мордой, мохнатое лицо... и все тело покрыто густой шерстью. Фу, этот ей совсем не нравится.

- Нет, не очень, - ответила она наконец. - Разве что вот этот.

На картинке был ягуарочеловек. Рельефные, но не тяжелые мышцы, пластичная и гибкая фигура. В руке чудовища, поднятой над пятнистой головой, был зажат меч с закругленным черным лезвием. Другая рука была выброшена вперед. Грозные когти, которыми заканчивались пальцы человекозверя, казалось, вот-вот вцепятся в противника. Мгновенный взмах, и голова врага покатится по земле...