Сломанные куклы

— Всего-то?! И из-за этого такая страшная месть?

— Ну да… А вот вы, Глеб, почему вы не обращаете внимания на женщин, даже на привлекательных? У вас что, никогда не бывало романов, например, с банкиршами?

— Я с уважением отношусь к банковскому делу и к «банкиршам», как ты их называешь…

— Только с уважением?

— С любовью я относился к женщинам-финансистам два или три раза в своей жизни. Нет, вспомнил, четыре.

Капитан Глеб назидательно покачал пальцем перед лицом Галины:

— И вообще, если я что-то не делаю, то на это есть три возможные причины. Первое — я просто не хочу это делать; второе — я не могу это делать; третье — я считаю это действие временно нецелесообразным. Лучший вариант ответа на вопрос о банкиршах приветствуется. Помощь зала в вашем случае, надеюсь, не требуется?

То, как серьезно задумалась Галина, позволило Глебу предположить, что одним залом подсказчиков здесь не обойтись:

— Еще конфетку? Или еще вопросик? Кто будет спрашивать?

— И конфету, пожалуйста, и про одежду я вас, Глеб, спрошу.

Отметив еще в холле гостиницы оранжевую рубашку и зеленый галстук Глеба, Галина решила, что настало время для тщательного комплимента.

— Как стильно все это у вас!

— Только для вас, мэм! По секрету сообщаю, что у меня к этому гарнитуру есть еще и чудные желтые брюки, но их я приберег для более торжественного случая, сорри! Да и в смокинге я, конечно, внушаю барышням большее доверие…

Интерес дамы на этот раз был абсолютно неподдельным.

— У вас есть собственный смокинг?!

— Нет, я беру их напрокат. А вообще, в то время как многие мужчины к своей внешности относятся с некоторой небрежностью, я — с полной.

— А зачем вам был нужен смокинг? Вы занимались в нем чем-то интересным?

— Меня попросили тогда понаблюдать со стороны за поведением одной дамочки. Нужно было проанализировать ее действия в одной щекотливой ситуации. Она замахнулась на наследство мужа и была готова перейти к самым решительным и глупым действиям. Муж этой особы давал ей достаточные для красивой жизни карманные деньги, а сам был при этом жизнерадостным импотентом. Ее эти мелочи не удовлетворяли. А тебя, любезная подружка, такие мелочи смогли бы удовлетворить?

Тихо выдохнув, Галина потупила глазки:

— Не удовлетворили бы…

— Иногда бывает полезно посмотреть на себя в зеркало, красавица. Нет, нет, совсем не так, как ты сейчас пытаешься глядеться в это гостиничное убожество! Остановись как-нибудь на минуту, присядь на домашний диванчик в одиночестве и подумай, посмотрись в себя. Если хорошо поразмыслишь, то поймешь, что и не хитрая ты вовсе, и не загадочная. И люди вокруг тебя не сплошные уроды и недоумки, а в большинстве своем гораздо умней и образованней, чем ты. Да и относятся они к тебе совсем не так, как ты себе напридумывала.

Взволнованная Галина взмахнула рукой:

— Я хотела бы, чтобы…

— Хоти, ласковая моя, хоти. В меру или без меры. Но не обижай при этом людей.

— Нет, вы меня неправильно поняли. Я хотела просто спросить, почему вы со мной так разговариваете?

— Из любви к искусству.

— И еще, — капитан Глеб Никитин насмешливо посмотрел на уже взявшуюся за ручку входной двери Галину. — Я занимаюсь этими не очень приятными беседами, уважаемая домовладелица, потому что меня, к счастью, интересует не ваше мнение.

То, что искать нужно не в городе, Глеб понял после звонка в магазин.

Домашний телефон Даниловых не отвечал, а продавщица «со всей ответственностью» заявила, что «… Жанна Владимировна будет на работе только в понедельник».

Невнимательно протягивая ключ от номера дежурной, Глеб стал искать на мобильном нужный номер. Верный Панса ответил тут же.

— Где на новом? А помнишь, где брата моего хоронили два года назад, справа-то будут новые могилки и посадки березовые. Там, по-моему, еще мосток через канавку из светлых досок перекинут. По нему и иди. Метров через сорок прямо и увидишь.

— Ладно, понял, спасибо. Не забыл, что вечером у тебя собираемся? Есть что сказать… — слушая рассудительный ответ Виталика, Глеб Никитин догадался, что тот продолжает что-то неторопливо жевать.

Простор нового кладбища поражал.

Широкие кварталы захоронений резко отличались высотой разновременно посаженных берез и елок. Недавние могилы выделялись яркоцветьем венков, блестели металлическими крестами и влажными памятниками из светлого камня.

Даже сквозь листья маленьких деревьев он увидал ее издалека. Жанка сидела на скамеечке, поджав ноги и слегка наклонившись вперед.

Она не вздрогнула, не испугалась, когда Глеб прикоснулся к ее плечу.

— Как ты меня нашел?

— Позвонил Виталику.

— Хорошо.

Она не пододвинулась, не освободила место рядом с собой на скамейке. Глеб стоял рядом. Молчал.

— Когда там, в Москве у меня все это произошло… Ну, когда я собиралась уезжать сюда, Маришку было очень жалко. Она привыкла там, подружки уже были у нее хорошие, в школу-то она ведь с шести лет пошла. Веселилась, не знала, что все так всерьез, просила: «Мамочка, давай к тебе домой в отпуск съездим, потом опять в Москву вернемся»…

Жанка горестно помолчала.

— Теперь я одна из этого отпуска в Москву поеду…

Они смотрели на небольшой могильный холмик с номерком, с запылившимися венками и лентами. Среди искусственных цветов лежал и маленький букетик живых анютиных глазок. Капитан Глеб сильно сжал руки в карманах и прикусил губу, когда заметил в ямке между венков прозрачный пакетик с плюшевым пингвиненком.

— Ну а ты что думаешь делать?

— Знаешь, пока в моих планах… — Глеб помедлил, — только мои планы. И никаких других. Надо еще немного подумать.

— Ты серьезно считаешь, что это все было подстроено?

— Жан… Лучше не спрашивай меня пока ни о чем. Насчет Маришки и остальных я потом тебе все объясню. Подробно. Как только сам все пойму.

И опять они замолчали, глядя перед собой.

Жанка не то всхлипнула, не то просто потерла нос перчаткой:

— Вот так… Совсем мне тут стало плохо. Спасибо, что приехал, Глеба…

То чувство, что мгновенно возникло внутри, капитану Глебу было хорошо знакомо, но, как и всегда, ошеломило его. Яростное радостное бешенство и холодный расчет и в этот раз обжигали кожу, делали дыхание глубоким и сильным. Внезапное решение было правильным. И необходимым.

Он осторожно положил руки сзади на плечи Жанки:

— Ты была у Назара?

— Нет… Так ведь там… я думала, что там Людмила у него…

— Она с самого утра была в больнице, теперь только в четыре-полпятого еще раз собирается навестить. Поехали!

Глеб взял растерянную Жанку за дрожащие пальцы:

— Не волнуйся. Так надо.

Уверенно выбирая чистые тропинки на уже знакомом пути, он шагал к выходу с кладбища, не отпуская руку Жанки.

— Погоди немного, не спеши…

— Я тогда, на сороковинах-то, после пирога этого дурацкого…

Запыхавшаяся Жанка вздрогнула, поежилась:

— Как прорезало у меня тогда, мелькнуло в голове чего-то такое, не могу сейчас и вспомнить… Я тогда ведь подумала, что это назаровские бандюки нарешали так со взрывом-то для Азбеля… И Вадим, думала, что был в курсе. А потом Галина позвонила… С Мареком-то чего еще случилось? Машина сбила его, да?

Слегка уменьшив свой широкий шаг, Глеб остановился и посмотрел в лицо Жанке:

— Послушай… Извини меня, конечно. Не удивляйся, но подумай, вспомни, пожалуйста. Ты была вчера у Серова на даче? Так ведь? Что-то взяла с собой в город? Ружье там было в назаровских мешках?

— Я свои вещи забрала, больше ничего… — Жанка недоуменно переминалась, стоя на месте, но не отнимая руки из рук Глеба.

— А вчера вечером ты где была?

— Зачем это тебе? — Жанка повысила голос, но осеклась, увидев жесткие глаза капитана Глеба.