Страница 10 из 17
- Да нужны мне твои владения, - фыркнул дедуля Парс. – Владения – одно название. В моем склепе и то поприятнее будет.
Да, дедуля слегка преувеличил, и сам того не зная, обидел нашего нового управляющего. Я извинюсь перед ним, может быть, попозже. А пока…
- Агеэра – ты мрачный и угрюмый самодур, и дом у тебя такой же. Идем, цыпленок, я вижу, как твоя прекрасная светлая аура затухает в этом склепе.
- Клементина! Я запрещаю тебе выходить из дома с этим типом!
- Агеэра, за рамки не выходи. Клементина пока еще находится под защитой Огненного дома, и твои запреты на ее перемещения не распространяются.
- Пока она находится в моем доме, я решаю, куда она ходит и что делает.
- Да не вопрос, - весело хмыкнул дедуля Парс. – Цыпленок, ступай наверх, собери свои вещи, поживешь до бала в моем доме.
- Ты не имеешь права! - взревел дед Агеэра.
- Еще как имею, - нагло парировал дедуля Парс. – Цыпленок, поторопись. Одриэль нас уже на ужин заждалась.
Я решила не упускать такую чудесную возможность и бросилась наверх, собирать вещи. Покидала в сумки самое необходимое, захватила мыслеловы, и вскоре вернулась в гостиную. Оба деда как стояли внизу лестницы, так и остались стоять, сверля друг друга ненавидящими взглядами. Отвлеклись только при моем появлении.
Дедуля забрал мои сумки, и с тем же веселым, слегка самодовольным выражением лица направился к выходу, а дед Агеэра молчал и угрюмо прожигал мне спину своим немым укором. Когда этот взгляд пропал, а я дошла до двери, решила попрощаться, из вежливости, обернулась и удивленно замерла. То ли освещение так падало, то ли сама обстановка влияла, но вместо сильного, жесткого и вечно недовольного деда, который до сих пор иногда пугал меня до чертиков, я увидела осунувшегося надломленного, смертельно уставшего старика. Который, по сути, был совсем еще не старым, но в этот момент он показался мне именно таким, а еще бесконечно одиноким. Его бескомпромиссность, угрюмость, нелюдимость, не умение ладить с людьми, даже со мной, сыграли с ним злую шутку. И в итоге он остался совсем один. Устраивало ли его это? Не знаю. Но… мне стало его жаль.
Через несколько секунд наваждение пропало, дед выпрямился, и снова посмотрел на меня с тем неизменным выражением глубокого разочарования, которым смотрел чаще всего, и я перестала его жалеть, решив для себя, что мне просто померещилось. Повернулась к услужливо раскрытой дедулей двери и ушла, так и не попрощавшись.
* * *
Мы вышли за ворота владений дома Агеэра, пересекли площадь, и я снова поразилась тому контрасту, что существовал между двумя так близко расположенными домами. Один тонул во мраке, а другой сверкал на солнце, как бриллиант. Когда дедуля распахнул для меня ворота своих владений, и я сделала шаг вперед, то словно само солнце меня коснулось, согревая теплом, лаская, играя солнечным зайчиком на коже. Запахи цветов, жасмина, трав наполнили легкие, а еще стойкий аромат яблочного пирога, который пекла хозяйка дома Парс, супруга моего деда эриса Одриэль – одна из самых светлых и добрых женщин – дэйв, которых я когда-либо видела.
Она встретила нас на пороге особняка и, когда я поднялась по лестнице, крепко обняла, как родную. И мне вдруг стало совершенно ясно, что именно так и должен выглядеть настоящий дом, где тебя ждут, любят, заботятся и не сверлят угрюмыми взглядами, шипя сквозь зубы: «Клементина». Именно это место я бы хотела назвать домом и как же жаль, что дед Агеэра успел первым заявить свои права на меня. Даже представить не могу, как бы сложилась моя жизнь, если бы все обернулось иначе, если бы я росла в доме Парс, рядом с любимым дедом, его чудесной женой, которая приняла меня, хоть я и была дочерью незаконного сына ее мужа. Я бы жила с их замечательными детьми, которые никогда плохого слова в мою сторону не сказали. Они принимали меня, как свою, со всей искренностью и теплотой, которая пронизывала все вокруг.
Сейчас моих дяди и тети не было в столице. На зиму они всегда перебирались в южные провинции владений. Род Парс хоть и назывался Ночными пумами, но вся семья обожала солнце, купалась в нем, и ненавидела закрытые пространства. Вот и особняк полностью соответствовал взглядам хозяев. Ничего черного, только яркие желтые, персиковые, светло-бежевые тона во всем и окна, окна повсюду. Даже столовую Одриэль перенесла на закрытую солнечную веранду, где даже крыша была из стекла, а все свободное пространство было заставлено цветами со всех уголков Илларии. Одриэль любила цветы и с удовольствием их коллекционировала.
Но в доме Парс меня ждал еще один неожиданный сюрприз, который стоял сейчас позади Одриэль и смущенно переступал с ноги на ногу.
- Тея, - улыбнулась я, глядя на виноватую мордашку моей любимой подруги.
- Клем, прости меня, пожалуйста. Я такая дура, - сказала Тей и бросилась меня обнимать. – Я не знала, что Инар совершит такую подлость.
- Представляю, что ты ему наговорила, - хмыкнула я, ничуть не сомневаясь, что любимая подружка не постеснялась выразить свое отношение повелителю прямо в лицо. Надеюсь, только не при свидетелях.
- И не только, - хмыкнула Тей. – Я его стол подпалила. Жаль, что не получилось весь испепелить, как тот стул, помнишь?
Помню я, помню. И мне до сих пор его очень жаль, а еще напрашивается вопрос:
- Тей, а ты вообще, что здесь делаешь?
Но на него мне ответила не подруга, а дедуля.
- Что делает, что делает? Да если бы не эта смелая девушка, я бы так и сидел на границе, пребывая в неведении, какую подлость задумал этот негодяй Агеэра. Но ничего, цыпленок, завтра же я попрошу аудиенции у повелителя, и мы решим эту проблему. Если надо будет, я вынесу вопрос о передаче тебя под мою опеку на Совете.
Этого еще не хватало, чтобы мое имя звучало в Совете. Жесть.
- Дедуль, да ты не волнуйся так. Я не собираюсь подписывать этот контракт.
- Но тогда ты не поедешь в Арвитан, - некстати вставила Тей, а дед взвился.
- Это почему это не поедет?
Пришлось мне долго и обстоятельно объяснять, что таковы условия деда Агеэра. Не могла же я сказать, что тут замешана фигура повыше и поупрямее.
- Да мне даже полезно будет провести последние месяцы перед посвящением в Академии.
- Но это не справедливо!
- Тей, ты серьезно все еще веришь в справедливость? - снисходительно улыбнулась я.
- Да, верю, - упрямо ответила подруга. – А если судьба или закон запаздывают, то я предпочитаю поправлять ее сама. Мы этого так не оставим, слышишь? И ты поедешь со мной в Арвитан, или я не я буду.
Ух, ты! Видимо Тей и впрямь очень задета, раз такими словами разбрасывается.
- Пойдем, воительница, ужинать. Я ужасно проголодалась.