Иммунитет

— Разве вы не поняли, что это временно? Да, все хорошо, по сравнению с Азкабаном. Вы так часто засыпаете, отключаясь от всего, и думаете, это нормально? У вас не только физическая слабость и магическое истощение, у вас еще и состояние, аналогичное постоперационному. Коллега, — кивок в сторону Флитвика, — снял с вас довольно серьезную пакость, а это тоже просто так не проходит. Постельный режим минимум на неделю. В Мунго вас забрать, что ли?

— Засекут… У вас там вечно потерпевшие авроры крутятся. А у них много способов…

— Оборотное?

— Ты лучше сиди и не высовывайся, — обратился к нему крестник.

— Где сидеть? Дома у, — Сириус явно пересилил себя, — Снейпа? После вашего разговора я уже готов обратно в гараж. Не думаю, что мне стоит злоупотреблять… гостеприимством.

— Что проснулось у Блэка? Неужели совесть? Или апартаменты не устраивают? — не удержался Снейп.

Но тут встрял Гарри:

— Ничего, я одиннадцать лет в чулане прожил, так что переживет как-нибудь. А совесть — это хорошо…

Блэк изменился в лице, но потом лающе рассмеялся:

— Я еще не вполне разобрался, что это проснулось… Когда узнаю — скажу.

Пришел черед и ему наслаждаться, глядя, как Снейп в срочном порядке прячет свои эмоции.

— Ну, обращайся обратно, что ли… — установил тот наконец привычный покер-фэйс. — Да, другие оборотки пробовать будешь?

— А давай. Интересно же. Я бы, кстати, полетал…

— В попугая или в голубя?

— А попугай говорить может?

— Хорошая мысль, Блэк. У кого есть знакомый говорящий попугай?

— А если найти попугая-анимага и взять его перо?

— Поттер… ваши гениальные идеи кого угодно с ума сведут!

— Эм. У меня еще есть. Вот тут, в тетрадке. Можно?

— Гарри, вы закончили описание маски? — спросил Снейп, поймав благодарные взгляды остальных.

====== 24. Дом, милый дом... ======

Гарри писал сочинение, с завистью поглядывая на магов, экспериментировавших с Сириусом. А крестный, по всей видимости, получал удовольствие, подробно отвечая на вопросы о своих ощущениях после каждой оборотки. Снейп быстро сходил за набором зелий, который оставался у Дурслей, заодно успокоил их насчет здоровья Поттера, а потом даже дал последнему свой блокнот, чтобы тот немного пообщался с кузеном.

Когда Гарри встрял в разговоры экспериментаторов, интересуясь, не повредит ли Блэку столько превращений, он же вроде как магически истощен, его успокоили: оборотное изрядно добавляет магии принявшему его, хоть и временно. А это, оказывается, способствует ускорению восстановления.

— Этому, вообще-то, еще в школе учат, — назидательно произнес Сметвик.

— Оборотное — материал четвертого курса, — заметил Снейп, вызвав у всех остальных понимающие улыбки.

По тому, с каким лицом внимал всему этому крестный, Гарри на удивление ясно понял, что в школе тот делал что угодно, только не учился. Зато Сириус наконец вздохнул с облегчением: превращаться ему было уже не страшно. В такой-то компании! Эти кого хочешь расколдуют. Да и Главный Целитель в любом случае не допустит беды.

Видимо, обороты пошли ему на пользу. Из-за того, что приходилось думать и осознавать все происходящее с ним, говорить об этом, что-то объяснять, уточнять (в том числе для себя самого), речь у него начала выправляться, да и соображать он стал получше.

Он даже сам предложил, что продолжит вилять хвостом в виде белого бульдожки у Дурслей: охранять крестника в этом виде было очень даже удобно. Да и… привык он, оказывается. А еще сбылось предсказание Снейпа: после очередной порции «бульдожьего» оборотного вместо славного, но импульсивного и дурного щенка-подростка появился вполне себе молодой пес, хоть и его нельзя было назвать совсем взрослым. Гарри припомнил тетю Мардж и написал кузену. Тот ответил, что та только что уехала. Отлично, можно заселять Блэка обратно в гараж… А вообще интересно, у него родители-то есть? Или он, как Гарри, сирота?

От такого вопроса Блэк даже смешался. И наконец вспомнил, что у него, вообще-то, есть дом… Гриммо, двенадцать, под чарами сокрытия.

— И ты не хочешь к себе домой?! — вытаращился Поттер на крестного. Чего-чего, но этого ему было не понять.

Блэк что-то начал плести про Темную магию, жестоких родителей, не желающих понять его тягу к добру и свету… И к лучшему другу Джеймсу.

Гарри слушал, не веря собственным ушам. Добро и свет — это, что ли, то, что компания мародеров творила?! Тетя ему много чего рассказала с тех пор, как Блэк появился, он в курсе! И про свою свадьбу, и про то, как его мама все время возмущалась их поступками, когда приезжала домой на каникулы. Одного он никак не мог понять: почему она замуж-то вышла за, можно сказать, главу этих отморозков? Неужели, повзрослев, они прекратили свои выходки? Что-то сомнительно.

Да и Сириус, который утром, пока Снейп был в лаборатории, попытался бравировать, рассказав о паре «шуточек», быстро осекся, увидев побелевшее лицо крестника. Гарри ему тогда много чего поведал. С точки зрения того, кого не раз загоняли, как дичь. Правда, ухитрился не назвать ни одного имени, с Блэка сталось бы… Хотя интересно, цапнул бы он Дадли? Нет уж, Гарри никогда не будет рисковать такой ценной вещью, как мир в семье, в которой он живет. И нипочем не даст недоброй памяти испортить свою настоящую жизнь!

О, так маме Блэка не нравились «мародеры»! Видимо, она все-таки книжек читала побольше, чем сын, и значение слова понимала. Нашли же себе название. Ничего себе «добро»! И что это было, гм, насчет тяги к Джеймсу? Гарри спросил. А получив ответ, даже слов сразу не нашел.

«Ах, разрешали гостить у него не больше половины каникул! Ну… ну… ВАЩЕ! Да-а, Сириус, не видел ты Дурслей пару месяцев назад. Моими глазами. Всего-то пара месяцев… А кажется, целая жизнь прошла. Показать, что ли? Чисто в воспитательных целях? Так ведь перекусает всех, когда вернется… Но как же хочется, пикси дери! Надо будет со Снейпом посоветоваться».

Но эта мысль отошла на задний план, как только Блэк произнес слово «Фиделиус». Словно порох вспыхнул, кое-где у Гарри разгорелся большой и красивый костер. Он же давно хотел попасть в родительский дом в Годриковой впадине! В свой дом! В конце концов, Флитвик уже несколько дней как вернулся, пора бы и вспомнить. Хотя он не гордый, сам напомнить может!

«Припекало» у Гарри на самом деле несколько вещей. Во-первых, очень хотелось узнать, что за маги были его родители и светит ли ему что-то из их способностей: что они передаются по наследству, он уже читал, да и Снейп кое-что интересное рассказывал.

Во-вторых, что это были за родители, которые так рисковали, имея совсем маленького и единственного ребенка? Или он был им не очень-то нужен? Может, что-то разладилось в семье? Или в мозгах? Иначе с чего бы? Матери он был благодарен, она жизнь за него отдала… А вот насчет отца вопросов накопилось преизрядно. Хотя он вроде тоже погиб за них. Но кое-что в голове никак не укладывалось.

Про мантию, что директор ему вернул в качестве первого подарка на Рождество, он уже много чего передумал. Ведь будь она тогда в доме, они все бы могли скрыться! А аппарация? А портал зачаровать для семьи — война же идет! Поттеры — семья артефакторов, уж об этом он сколько раз читал, и отец не мог озаботиться?! Не знали, что за ними охотились? Не могли не знать, если скрывали дом! Почему они так повели себя? Сознательно или нет? Ох, задал бы он папеньке вопросов…

В-третьих, было желание добраться до библиотеки, потому что он давно уже понял ценность книг, что пишут от руки, передают по наследству и красиво называют гримуарами. Флитвик ему показывал как-то парочку, а один даже дал полистать. Там было столько всего интересного и удивительного, чего ни в каких учебниках не найдешь, не отыщешь. Он, конечно, понимал, что, даже если что-то найдет, одному ему пока не разобраться, но поделиться с уважаемыми профессорами был вовсе не против. А что, все по-честному: он им — книги и идеи, они ему — объяснения, что, как и почему, а в результате у них работающие чары или артефакт. Нормально же?