Страница 5 из 11
— Если с него упадет хоть один волос…
А потом улыбнулся, и показал резко выступившие клыки и моментально побелевшая Петунья и ее сын грохнулись в обморок.
Гарри выпучил глаза.
— Вы?..
— Я тоже поупражнялся бы в трансфигурации, — ответил Снейп, пряча палочку. — Но в данном случае это была простая иллюзия.
Никаких клыков у него не было и в помине.
— Думаю, до утра с вами теперь точно ничего не случится.
— А может…
— Хорошо.
Снейп просто чудесно понимал Гарри с полуслова, сам тому удивляясь. Он отлевитировал тела Дурслей и даже доставил Дадли и Петунью в спальни.
— Не могу обещать, что им не будут сниться кошмары, так что если ночью кто-то будет кричать, не стоит беспокоиться.
— Не буду! — радостно пообещал Гарри.
Ему уже хотелось, чтобы утро наступило как можно быстрей, но голова странно гудела, словно его сильно-сильно ударили.
— Не вздумайте рано вставать, сегодня важно как следует выспаться. Ты получил сегодня слишком много новых знаний, а мозгу тоже нужен отдых. Марш в кровать, я уйду сам. Да, и двери закрою, поверь, у меня получится.
— Спасибо… Спасибо, это был самый лучший в моей жизни день рождения, профессор Снейп!
— Сомнус минима…
Выйдя из коттеджа на Тисовой, Снейп аппарировал к себе и надолго задумался. Прежде всего над тем, почему директор отправил к Поттеру — его? По многим оговоркам, далеко не случайным, Северус прекрасно понимал, что его планировали во враги мальчишке. Что случилось? Что помешало? И чем грозит это ему самому и… Поттеру?
Понять невозможно. И напрямую не спросишь, а даже если и спросить, то в ответ можно получить что угодно. Кроме, наверное, правды. Или все-таки есть шанс? Северус вспоминал, прикидывал и так и этак, и решил, что шанс все-таки есть. Вопрос теперь в том, как его увеличить. Увы, раздумывать над этим дальше он не мог: директор ждал его отчета.
Комментарий к 2. Самый лучший день рождения
И еще раз с Рождеством, дорогие читатели.
========== 3. Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка ==========
Снейп отчитывался совершенно бесстрастно, хотя Альбус видел, что мальчик ему понравился, каким бы странным ему это ни казалось. Он даже попробовал было подергать за привязанность Северуса к Лили, подведя его к мысли о том, что погибла она только потому, что хотела сохранить жизнь своему ребенку, для чего фактически принесла себя в жертву. И никак не ожидал прямого вопроса:
— Почему вы вручили Поттера именно мне?
От Северуса Снейпа, вот уже несколько лет никогда ни о чем не говорившего прямо, это показалось ударом под дых — настолько директор был не готов к такому.
То ли великие Мойры сбились в прядении нитей, то ли в Запретном лесу приказал долго жить один из хагридовских любимцев, то ли еще что… Но он ответил правду. Почему? Не мог иначе? Да ладно, сколько лет и даже десятилетий мог, и вдруг припекло?
Нет, всего одна случайность: когда миссис Фигг прислала очередную жалобу, Альбус решил наконец хоть одним глазком посмотреть на будущего героя и увидел мальчика избитым и молча плачущим… Он стоял рядом с ним с активированным артефактом невидимости и не мог ее сбросить, однако сумел залечить ему синяки и ссадины, пусть не опасные, но… Глядя сквозь него, словно чувствуя присутствие, мальчик прошептал: «Спасибо… мама?.. Папа?» И как он это сделал… Альбус еле устоял на ногах. Еле сдержался, чтобы не схватить его в охапку и не забрать с собой — сию же секунду.
Гарри стоял у него перед глазами и сейчас. Та самая капля, которая камень точит.
Какой он, к Мордреду, Великий Светлый, если допустил такое? И ведь не единожды… Нет, настоящие Светлые не могут быть политиками. И даже руководителями — не могут. Они могут быть только блаженными, отшельниками, вне мира сего или не от мира сего. А ведь верят… сколько волшебников верят, что он, Альбус Дамблдор, истинно светел душой. И он будет продолжать делать хорошую мину при любой игре — потому что нельзя иначе. Потому что больше некому. Была надежда на Северуса, но, увы, и его он проморгал. А теперь надо суметь отпустить его, просто отпустить — пусть живет, как умеет.
Трудно: привык, прикипел. Как отвратительно чувствовать себя старым пауком…
— Я очень виноват перед мальчиком, Северус. Как и перед тобой. Я больше не могу. В тот момент, когда я узнал о травме Хагрида, я решил все отдать на волю случая.
Он говорил, глядя перед собой остекленевшими — неужели от подступивших слез? — глазами, а Снейп понимал, как много он не знал, не думал, не мог представить.
Тяжесть, что взвалил на себя старый волшебник. Вину за то, что он увидел в его памяти: оказалось, недавно Альбус сам отправлялся к Гарри и не поверил своим глазам. И теперь в ужасе, что отобрал у Гарри не то что счастливое детство, а детство вообще, как таковое.
Не защитил, не поддержал, не помог.
Как когда-то еще одному человеку. Ему, Северусу…
— Я забрал у тебя гораздо больше, чем когда-либо смогу отдать, — закончил директор.
Снейп, не ожидавший такого, тем не менее сумел спросить:
— Освободите меня от клятв?
— Если они тебе больше не нужны. Тогда это было единственной возможностью удержать тебя… живым.
— Я… понял.
— Ты очень хочешь избавиться от них? Я… это сделаю. Помоги Гарри. Просто помоги. А с Лордом я попробую разобраться сам.
— Я ни от чего не отказываюсь, — Снейп сам удивился, что произнес такие слова. Но Альбус ментально впервые открылся перед ним так, что его захлестнуло всем тем, что годами, нет, десятилетиями носил в себе Верховный Чародей. Если старик несет такую ношу, грех ему, Северусу, жаловаться на свою.
— Если ты будешь помогать Гарри и останешься нашим шпионом, это будет слишком опасно.
— Не опасней, чем просто жить, служа Волдеморту.
— Мальчик уже привязался к тебе, верно? — голубые глаза льдисто блеснули и спрятались за стеклами очков. — У него больше никого нет. Ты понимаешь, — последнее было вовсе не вопросом, а утверждением.
Да. Снейп понимал. И Альбус понимал тоже — кроме брата, отношения с которым оставляли желать лучшего, у него тоже никого не было. Привязанности — опасны. Но расти без них, встать на ноги без них — невозможно.
— Значит, ему нужна другая опора, — постарался сказать Снейп как можно равнодушнее.
— Вряд ли ему нужна другая. Все-таки я был очень неосторожен.
— Но почему не МакГонагалл? Не… никто из других преподавателей, в конце концов?!
— Потому что перед ними у меня нет долга.
— На что вы рассчитывали, отдавая Поттера магглам?
— На семью… На семейные связи. И я ошибся. Жестоко ошибся, Северус. В конце концов, Гарри — это то, что осталось от Лили. Я больше не хочу никак влиять на жизнь и судьбу мальчика, достаточно было гибели его родителей… Это ведь я посоветовал им Фиделиус.
— А я передал пророчество.
— Ты не мог знать о сроках родов Лили.
— Мы меряемся тем, кто больше виноват, Альбус?
— Ты прав, это уже не имеет никакого смысла.
— Хорошо, я займусь мальчиком.
— Я не буду тебе мешать. Только… будь с ним помягче, пожалуйста. Будь тем взрослым, какой был когда-то нужен тебе самому.
*
Гарри едва сдерживал злые слезы, которые сами наворачивались на глаза. Он прождал на той же скамейке в парке, где они беседовали вчера, уже больше часа, а профессор Снейп все не появлялся. Сначала Гарри решил, что с места не сойдет, пока тот не придет за ним. Потом подумал, что можно будет попробовать найти его дом. Вроде он не должен быть особенно далеко. А еще он помнил, как Снейп говорил «Аппарейт», как двигал палочкой и что при этом происходило.
Палочка была спрятана в рукаве и рука постепенно тянулась все ближе и ближе, пока пальцы не коснулись ее…
— Вы с ума сошли! — профессор едва не свалился прямо на него, видимо, для аппарации выбрал ту самую скамейку.
Гарри выпустил палочку, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Снейп почувствовал, что готов вздохнуть точно так же. Успел. Черт знает, что бы мальчишка мог натворить!