Страница 10 из 20
Я видел, как в последний момент виконт заслонил собой Пати, и Венди поневоле пришлось схватить его. Патриция заливалась смехом, довольная проделкой.
Похлопав друга по плечу, я посоветовал в следующий раз поймать кого посимпатичней. Он расхохотался неестественным крякающим смехом и, скрежеща зубами, отошел в сторону.
Вот ведь обидчивый!
Дальше водить Венди не захотел, и обязанность перешла к пойманному.
Игра продолжалась.
Я вошел в азарт, хлопая у самого уха виконта, когда тот был близок поймать кого-то из девушек. Несколько раз выхватывал «добычу» из-под самого его носа, нырял под руку, дразня легкой победой.
Разгоряченные игрой мы носились по поляне как сумасшедшие, смеялись и хлопали в ладоши. Даже Лилу-Анна, обычно краснеющая от любого моего взгляда или чиха в ее сторону, развеселилась, и в роковую минуту оттолкнула меня, жертвуя собой. Виконт довольно быстро догадался, кого поймал — у меня еще и желания не возникло чем-нибудь его огреть. Поцеловав ручку, он отпустил девушку с миром.
Надо бы за ним приглядеть…
Лилу-Анна с завязанными глазами потерянно бродила по поляне, явно не зная, что делать, и пугливо отшатывалась от каждого хлопка, пока не запнулась за выпирающую из земли кочку… Я успел подхватить ее на лету. Она вцепилась в меня, как умирающий от жажды в стакан воды.
— Карамель, — выдали ее розовые губки.
— Что? — Одним махом я поставил девушку на ноги. — Карамель?
Она сняла повязку и зарделась, мня ее в руках.
— Я — Кармаэль! Кармаэль!
— Карамель.
— Да нет же! — Смешавшись, я не знал, как объяснить. Сестренка давилась смехом. — Венди, — обратился я к другу, — да объясни ты ей, что я не… карамель.
— Он не карамель, — послушно повторил Венди. Хоть какая-то от него польза. — Он леденец!
Убью! Потянулся я к шее этого предателя с намерением придушить, но Патриция быстро остудила мой пыл, сунув под нос повязку, и ловко завязала мне глаза.
Темень. Ничего не видно. Только хлопки то слева, то справа. Сосредоточиться. Действовать по интуиции. Если все рассчитать, каждый их ход, то в два счета можно поймать. Хлопок. Раз. Я ринулся на звук. Хлопок. Два. Сосредоточиться. Совсем близко, почти рядом. Хлопок. Я бросился вперед и ухватил кого-то. Так-так. Платье. Длинное. Патриция или Лилу-Анна. Так-так. Рост. Высокий. Хм… Я ухватился за нос. Длинный. Это… Это что еще за…?
Сдернув повязку, я остолбенел.
В черном балахоне, заложив руки за спину и сверля меня сузившимися маленькими глазками, передо мной возвышался Зурус Эль’Саапрана, министр темной империи собственной персоной. Что за ветром его надуло? Вспомнив, с каким пристрастием ощупывал его острый нос, я похолодел. Он кашлянул в кулак.
— Принц, — выдал сераскир с ядовитым оттенком, — изволите шалить-с-с-с…
— Простите, министр, это недоразумение. — Я уже шарил глазами по округе, выискивая это самое недоразумение.
Оно отыскалось поблизости, умирая за деревом со смеху. В голове пронеслось приблизительное действо произошедших событий: Венди хлопает то там, то сям, уводя меня с игровой полянки. Тишина, этот явственный хлопок возле Сопраны, и я понесся вперед, как атакующий сепур*, четко прореагировав на звук.
Ни слова больше не говоря, я вручил Эль’Саапране платок и подобрал по пути очень кстати подвернувшуюся корягу. Заметив мое приближение, Венди резко выпрямился, в мгновение ока оценив угрозу.
— Эй-ей! Я ж пошутил, — начал он отступление.
— Я понял. Я сейчас тоже пошучу. — И кинулся за ним в погоню, размахивая увесистой корягой.
— Кармаэль, не надо! Кармаэль…
— А ну стой, я тебя сейчас убивать буду! Стой!
Выпень* — животное Черных Лугов — что-то среднее между медведем и барсуком.
Сепур* — животное Черных Лугов — что-то среднее между вепрем и лосем.
Глава 5 Нападение
— Как дети малые, ей-богу! — меряя шагами гостиную и шурша бальным бордовым платьем с позолоченным стоячим воротником, начала Патриция. — Такое представление устроили — бродячих артистов приглашать не надо!
Она усмехнулась, но, заметив мой взгляд, приняла серьезный и надменный вид. Передо мной могла бы и не стараться — будто я ее не знаю!
— Ладно Венди… он никогда умом не отличался. Но от тебя, Кармаэль, я ожидала большего здравомыслия! — Почему они все от меня чего-то ждут? — Ты наследный принц! — Ах, ну да. — Твое поведение должно быть примерным! А ты… Вначале вламываешься посреди ночи к министру. Потом носишься с палкой за сыном канцлера, обещая расправу. И это в день помолвки! На глазах у всех! — В ее словах явственно прозвучала интонация мамы. — Тебе стоит внимательней относиться к тому, что ты делаешь. Твое поведение оставляет желать лучшего! — А уж о том, что фразы один в один мамины, вообще молчу.
Я пристегнул аметистовую брошь у горла, наблюдая в зеркало за Патрицией. Это что, матушка вместо себя ее прислала? Младшая сестра воспитывает старшего брата, наследника престола! Нормально, да?
— И насчет Лилу-Анны…
— Что еще?
— Будь к ней внимательней! Ей не просто в незнакомой стране, при чужом дворе. Не отходи от нее на сегодняшнем балу, держи за руку и постарайся быть любезным.
Будто сам не знаю!
— Тебе не о чем волноваться. Она же теперь моя невеста, разве нет? — продемонстрировал я браслет на левой руке.
Пати задумчиво на меня посмотрела и тепло улыбнулась.
— Да, ты прав.
Как и ожидалось, убранная цветами бальная зала полнилась гостями.
Едва мы с Лилу-Анной вошли, все взгляды устремились на нас. Я держал ее под руку, казалось, что она вот-вот упадет, шагая неуверенно, будто пробуя почву под ногами.
Сегодня Лилу-Анна была особенно хороша: тень ресниц падала на щеки, легкий румянец придавал лицу неповторимую прелесть. В светло-голубом воздушном платье она выглядела хрупкой, словно фарфоровая куколка, и я опасался, как бы и в самом деле не разбилась.
Бал открывал наш танец.
Выведя Лилу-Анну в середину залы, я обхватил ее за талию и легонько сжал ее руку, даже сквозь перчатку чувствуя, как она дрожит.
— Рэнто лигрэ*, — произнес тихо, мысленно поблагодарив Пати за своевременные наставления по темному языку. «Обойдешься несколькими фразами. Эти самые главные, запоминай!» И я запомнил. (Рэнто лигрэ — Положись на меня* (кэшн.))
Лилу-Анна вздрогнула и удивленно на меня взглянула.
Заиграла музыка… Мелодия торжественного вальса.
Я закружил принцессу по мраморным плитам, среди огней и десятков любопытных глаз, чувствуя в груди уже знакомое тепло. Что за сила у этого рубенита?
На втором танце вступили другие пары, среди них кружилась и Патриция с виконтом.
Я увел Лилу-Анну вглубь залы, прихватив по дороге два бокала с прохладительными напитками. Она пила с жадностью, зажав бокал в ладонях, и смутилась моего взгляда. Интересно, она со всеми такая робкая или только со мной?
— Нора ми?* — спросил я. (Все в порядке?* (кэшн.))
Принцесса кивнула, не отводя взгляда от своих перчаток.
Итак, официальная часть пройдена, осталось немного потолкаться на балу и можно быть свободным. Как я не люблю эти выходы в свет!
Меня кто-то обхватил за шею. Хотя почему «кто-то»? Такая фамильярность присуща только одному человеку.
— А-а, вот вы где!
— Руку убери!
Венди нехотя отстранился. Вырядился он так, словно решил сразить наповал всю женскую половину бального общества. Желтый парчовый камзол, белопенные кружева, обтягивающие штаны, туфли, затканные золотом, лента в каштановых волосах. И сразу же принялся за Лилу-Анну, облобызал ей ручку и с жаром заговорил на кэшнаирском… «Вы так прекрасны и удивительны, что я не могу отвести от вас взгляда… Даже забыл, куда шел…»
— Забыл, значит?.. — На темном я разобрал лишь несколько слов… — Так я напомню!
— Погоди! — схватил он меня за локоть и зашептал в ухо: — Я тренируюсь. У меня никогда не было кэшнаирки!