Страница 27 из 57
Наверное, если бы у пони было лицо, то однозначно после моих слов оно бы вытянулось.
— Арию?! Ты с ума сошла?! Влезать в голову к королю?! — спросил Баян. А потом, казалось, опомнился. — Минуточку… так, значит, твои «видения» — это не спланированные вылазки на вражескую территорию, а проказы непослушной магии?
Я обреченно выдохнула и молча кивнула. С минуту Баян стоял и так же молча смотрел на меня; его уши при этом были отведены назад и прижаты к голове. «Злится», — догадалась я.
— Значит, так, — сердито заговорил фамильяр и вдруг проказливо скосил глаза на дверь, которую я все еще подпирала. — Так дело не пойдет. Ты не обучена и однажды можешь или убить кого-то, или убиться сама. Но у меня есть верное решение.
Я вся подобралась и наклонилась к пони, присела на корточки и запустила руки в его шелковистую гриву.
— Отныне я твой верный спутник всегда и везде, — озвучил свое решение Баян. — В случае беды у меня есть целых четыре копыта, чтобы профессионально отвлечь тебя от порчи чужого имущества. Для непонятливых поясняю: мозга.
Я лишь пожала плечами: на самом деле у меня не было никакой уверенности, что это сработает.
Ночь я спала очень плохо. Мне то и дело снились странные события и ситуации, люди, которых я никогда не знала. Сперва пригрезилась моложавая лэри — на первый взгляд, моложавая, на второй же взгляд, было заметно, что она разменяла далеко не первую сотню и сохраняла свою красоту лишь благодаря ежедневным вливаниям магии. Немногим позже снился кузнец, потный и разгоряченный от работы. Пара служанок, щебечущих с местным молоденьким лакеем. Создавалось ощущение, что мой разум витает везде сразу, потому что во сне было нереально определить порядок событий. Внезапно меня пронзила ужасная боль, я испуганно подскочила в постели и обнаружила Баяна, восседающего рядом со мной. Бровь болела, правое ухо не слышало, лишь шумело.
— Технические неполадки, — извести пони, а потом пояснил, — не рассчитал силу удара. Одна вредная энканта фонила на все королевство; если бы мы были не во дворце — все, секирбашка.
Я лишь улыбнулась фамильяру, потому что прекрасно понимала, чем грозит мне подобная итуация.
Осмотревшись, я заметила, что уже настало утро. «Только бы пережить этот день», подумала я. Голова раскалывалась. Сердце вдруг пропустило удар и защемило. «Татуировка!» — вспомнила я и задрала рукав ночной сорочки, проверяя брачную отметку. Вязь потеряла краски и как будто скукожилась, стала меньше, но все еще не пропала. Значит, не все потеряно.
Вскочив с постели, я стремглав понеслась принимать водные процедуры и осматривать как следует собственную спину. Как и ожидалось, магическая вязь пустила ростки дальше: на ягодицы, предплечья, живот.
— Какой кошмар! — обращаясь к своему отражению, воскликнула я.
— Да, отощала ты, отощала… — подытожил Баян. Я тут же бросилась к халату и завернулась в него. На что пони возмутился. — Ой, да ладно тебе, я же не настоящий мужчина, а так, игрушечный.
А я резонно ответила:
— Вот и смотри тоже понарошку! Брысь!
Едва фамильяр чересчур размеренным шагом покинул ванную, я быстро оделась и причесалась. Критично осмотрела слегкарастрепавшиеся волосы — не получалась у меня гладкая прическа, как ни пыталась.
За завтраком я распланировала весь день, заполнив каждую свободную минуту чем-то полезным. И под «полезным» я понимала собственное обучение. На такое, каким занималась последний месяц, я желала хоть немного потренировать собственные способности и научиться хотя бы минимальному контролю. А еще важной составляющей деятельности на сегодня было разнюхивание информации и планирование побега. Точнее говоря, не совсем планирование. Бежать прямо сейчас я не собиралась, но вчера четко уяснила: как только брачная татуировка выцветет сильнее, радужные перспективы моего будущего превратятся в серые и унылые. И лучше быть готовой вовремя сбежать, а потом остаться живой и разумно мыслящей, чем превратиться в одну из настоящих энкант. А именно такая судьба мне, скорее всего, и была уготована дражайшим папочкой: закует в настоящий ошейник подчинения как пить дать!
Как раз тогда, когда я заканчивала с завтраком моя непоседливая магия, казалось, услышала мои планы, и снова я впала в состояние транса. И вот я уже не Сатияра, а молодая горничная, совсем недавно прибывшая в услужение во дворец на смену матушке. Мне интересно все вокруг, а мир кажется удивительным и открытым, зовущим покорять новые и новые вершины. Да, я молода и амбициозна, а еще немного глупа — только глупец будет настолько уверен в собственной значимости.
Я беседую с товаркой.
— Наша куколка еще ничего держится, — говорит моя визави и украдкой оборачивается, бросая брезгливый взгляд на застывшую с вытянутой рукой девушку, сидящую за столом, — вероятно, на меня «настоящую». — Когда-то, когда сбежала принцесса Халлемендис (а сам знаешь, кто был при смерти от последнего «подарочка» жены, все его куклы за один день превратились в безжизненные, не имеющие разума оболочки. Да-да! Даже те малейшие зачатки мозгов этих пустышек, и то завязаны на хозяине. Уж я-то помню, как одну за другой этих жутких тварей с остекленевшими глазами складывали в простую телегу и увозили прочь из дворца.
— Какой ужас! — вскакиваю я и закрываю рот ладонью, чтобы не потревожить ту застывшую девушку. — Но она казалась такой живой и общительной, может, у них больше самосознания, чем ты думаешь?
— Я тебя умоляю! — хохочет горничная средних лет. — Это все программа, вложенная в мозг в Школе Энкант.
— Да ты что! — я испуганно распахиваю глаза и быстро хлопаю длинными, обильно накрашенными ресницами. — А вот я знавала юношу, у которого проклятая татуировка проявилась лишь в двенадцать. И знаешь, он был самым обыкновенным мальчишкой.
Моя визави брезгливо кривится и шикает на меня:
— Не мели чепухи! — Она совсем не в соответствии с этикетом сплевывает на пол и складывает руки в молитвенном жесте, прося прощения у Богини. — Пока сама не увижу, не поверю.
У меня в мозгу вспыхивает злость. Злость? За злостью одно за другим перед глазами вспыхивают образы юноши, совсем не четкие и смазанные, затем в груди разливается боль. И почти сразу все прекращается. Девушка, в чью голову я забралась, взяла себя в руки и запретила себе вспоминать. Удивительно — видимо, не так проста эта служанка, как мне показалось на первый взгляд. «Настоящая» я осмелилась перенять контроль над горничной: сперва аккуратно примерилась, шевельнула для пробы рукой, а потом и завладела и голосом.
— А что это с ней? — покорно говорит девушка.
Конечно же, вопрос обо мне, застывшей с вытянутой рукой. Визави качает головой, закатывает глаза и выплевывает гневное:
— Или муженек сейчас смотрит ее глазами, или очень сильно ранен. Что именно, тут я не скажу, всю жизнь стараюсь держаться подальше от этих недолюдей.
— А кто это «сама знаешь, кто»? — последний интересующий меня вопрос. Ощущаю нутром, что девушке, в чью голову я влезла, становится некомфортно.
— Шалий, чтоб его демоны драли! — шипит горничная, а «настоящая я» отпускаю контроль и мягко выплываю из разума молоденькой.
Бамс!
— Ай! — Еще не сообразив где реальность, а где видения, я вскочила из-за стола, опрокинув на себя недопитый чай и тарелку с недоеденным омлетом. — Ты чего?
Последнее гневное высказывание адресовалось фамильяру. Это Баян, видимо, снова решил обезопасить меня от случайных блужданий по чужим мозгам и своим фирменным способом привел в себя.
— Не за что, — пробасил пони и скосил глаз на пару горничных у выхода, а затем как-то странно ткнулся мордой мне в бок.
Служанки тут же подбежали ко мне: одна бросилась собирать попадавшую посуду, а вторая принялась легкими бытовыми заклинаниями очищать испорченное платье.
— Ах, Ваше Высочество! — искренне хлопотала девушка. В ее жестах не было ни грамма брезгливости или отвращения, что я частенько замечала у других слуг. — С вами все в порядке?