Страница 134 из 141
Дик вполголоса чертыхнулся и перевел взгляд в противоположную сторону, где за ажурными металлоконструкциями мерцал корпус второго аппарата. Точной копии первого. И отличие его состояло только в том, что от гладкого корпуса откололся внушительный обломок скорлупы и упал на пол, превратившись в подобие изогнутого трапа, ведущего к непроницаемо черному отверстию входа в его внутренности.
Вверху что-то зажужжало. Тоненько-тоненько. Но, отбиваясь от стен пещеры, этот звук быстро превратился в басовитое жужжание рассерженного шмеля. Дик резко вздернул голову. Шмель на глазах превращался в полосатую кабинку опускающегося лифта, замеченного недавно Хастоном возле мостика, перекинутого через пещеру.
Дик порывисто отпрянул в сторону, всей спиной вжимаясь в жесткую прохладу металлических конструкций. Во время отпрянул. Потому что созвездие прожекторов, подвешенное к невидимому своду, внезапно вспыхнуло сплошной сияющей поверхностью: кто-то включил дополнительное освещение. Холодный свет залил все окружающее пространство, рельефно вычерчивая не только каждую тень, но и малейший намек на нее. Вход в соседний аппарат таинственно мерцал чем-то совершенно иссиня-черным. Непроницаемым. И мерцал он не только таинственно, но и призывно. Поскольку спрятаться на всем видимом пространстве больше было негде, а шмель лифта пролетел уже почти половину своего пути.
Резко набрав воздуха в грудь, словно ныряльщик перед опасным погружением в темную глубину, Дик нырнул в переплетение металлических конструкций, пробираясь сквозь них к открытому входу в яйцеобразный аппарат. Пару раз сильно ударился обо что-то коленями, сбил левый локоть, расцарапал щеку, но уже через минуту мчался вверх по странному выгнутому трапу. И лишь окунувшись во мрак непонятной просторной камеры, позволил себе оглянуться.
Желто-полосатая кабинка уже остановилась и сквозь ажур балок, тавров и уголков было видно, как его старый знакомец, сопровождаемый Радживом и Ларсеном, выкарабкался из нее. Отзвук шагов этой троицы медленным пульсом шевелился в гулкости пещеры: акустика тут была еще та.
— Да не в этом дело, брат, — расслышал Дик, как Маккольн отозвался на чье-то замечание. — Вот скажи мне, Ольгард, на чем была замешана первобытная магия?
— Н-ну… — неуверенно начал было тот и замолчал, растерянно разведши руками.
— Не знаешь, — удовлетворенно констатировал Маккольн и повернулся к сухощавому индийцу: — А ты, Раджив?
Тот почесал нос:
— Мне кажется, что на полном и безоговорочном признании факта существования таинственных сверхъестественных сил.
— Вот! — вздернул вверх указательный палец Маккольн. — Именно — на безоговорочном. И именно — таинственных. А теперь, Ольгард, не можешь ли ты привести нам пример таких таинственных — для самых широких масс мировой общественности таинственных! — сил нашего прагматичного столетия? Столетия, которое толком не верит ни в Бога, ни в черта, ни в себя самого, родимого?
После непродолжительной паузы ответ Ларсена прозвучал уже довольно уверенно:
— Поскольку, судя по твоей ремарке, шеф, это самое столетие в сверхъестественное не верит, то, скорее всего, оно верит в нечто самое, что ни на есть, естественное. Реальное. Однако — таинственное. И такими реально-таинственными силами мне представляются многочисленные тайные организации и, берущие с них пример, спецслужбы разных стран.
— Вот! — снова крякнул Маккольн. — Совершенно верно. Именно они являются главными персонажами мифологии нашего времени. Стоит только телевизор включить или взять в руки книженцию с яркой обложкой, и сразу понимаешь, что демонизация ЦРУ или КГБ ничем не отличается от демонизации масонов или Аль-Каиды.
— Дэн, — тихо прошуршал Раджив, — а не путаем ли мы мифологию с мистификациею? Мистификациею войны, например. В мировом масштабе.
— Нет, — строго произнес Маккольн. — Мы, — это слово он подчеркнул, — не путаем. Что касается других коллективных персонажей — правительств всяких например — то кто же виноват в том, что никто из них до сих пор не придумал красивого, демократического — и никакого другого по исполнению! — противовеса тем же Штатам?.. Поэтому для нас, — снова нажим на последнем слове, — сложилась уникальная ситуация. Ведь если мистификация рассчитана на бойцов, то мифология — на потребителей. Коих всегда больше. А мы, осознав это, уже смогли успешно стать одними из творцов мифов. И именно поэтому, брат Ольгард, наша небольшая группа может на равных — слышишь? на равных! — разговаривать не с небольшими бойцовскими кланами, а со всеми действующими лицами всемирной истории. Включая и правительство Штатов.
Маккольн сухо кашлянул и сурово закончил:
— И мне очень бы хотелось, чтобы за время моего отсутствия вы смогли бы донести эту мысль до Чжана.
Наступило какое-то неловкое молчание. Хастон, с интересом прислушивающийся к разговору, одновременно все же пытался рассмотреть помещение, в которое он попал волей сложившихся обстоятельств.
— Ладно, — гулко отразился от стен пещеры голос Маккольна, — оставим пока теории и перейдем к практике. Значит так, брат Ольгард, закрывай шлюз «Президента» и ставь его на подзарядку. А «Республику» готовь к старту. И сделай, пожалуйста, полную прокачку генераторов гиперсвязи.
— Есть, шеф! — отозвался Ларсен и начал еще что-то говорить, но Хастон уже не обращал никакого внимания на все эти разговоры.
Потому что изогнутая скорлупа трапа внезапно начала — сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее — подниматься, отрезая Дика Хастона от внешнего, хотя и захороненного под многометровой толщей гранитов, мира. И он с ужасом понял, что волей уже упомянутых обстоятельств оказался в поставленном на подзарядку «Президенте». И время, необходимое для окончания этой операции, было ему совершенно неизвестно.
26 октября 2002 года,
исследовательский комплекс «Архимед» (Луна)
— И время, необходимое для окончания этой операции, нам совершенно неизвестно, — громыхнула Кала.
Робот с помятым и оплавленным, так и не приведенным в порядок после последней схватки, корпусом, замер на пороге медицинского блока. Его багровые фотоэлементы, затянутые какой-то пепельной дымкой, посверкивали хмуро и печально. Руслана растерянно повернулась к Арданьяну, опутанному клубком разноцветных проводов и тоненьких трубок: словно он в змеиное гнездо провалился.
— Виктор, — тихо произнесла она, — мне просто кажется, что вы ничего не хотите сделать для своих родителей.
Показалось ей или на самом деле ее друг скрипнул зубами, но, в любом случае, его, ровный до этого, голос слегка изменился:
— Руслана, Кала совершенно правильно обрисовала ситуацию. Сам господь Бог, — он замялся на неуловимое мгновение, — не может ускорить процесса разъединения схем, — еще одна заминка, — мамы и отца.
Барбикен искоса бросила на него быстрый взгляд:
— А вы… А ты… Ты на самом деле считаешь эти самые схемы, эту электронику, своими родителями?
Ответный взгляд Арданьяна был немного недоуменным:
— Ну, во-первых, это не совсем электроника, а, во-вторых…
Закончить фразу он не успел, потому что динамик над дверью внезапно кашлянул встревоженным голосом Хастона:
— Руслана! Где вы? Не могли бы вы в центральный сектор подойти?
— А что там происходит? — бросила Барбикен просто в пространство, будучи совершенно уверенной в том, что ее слышно в любом уголке комплекса.
Вот только, кто ее слышит? В последнее время ей почему-то постоянно казалось, что это не кто-то конкретно, а вся Луна в целом. И ощущение это было, мягко говоря, несколько неуютным. Лучше бы ее вся Земля слышала. Может, помогла бы чем-то.
А Арданьян, прислушиваясь к чему-то, так и не услышанному Русланой, уже обрывал трубки с проводами со своей перебинтованной груди. Словно, решил, в конце концов, из уже упомянутого змеиного гнезда выбраться. Бинты же, наложенные ему девушкой, придавали юноше свойский, какой-то домашний, вид.