Связанные Местью

В конце концов, он свернул с асфальтированной улицы и поехал по грунтовой дороге. Колеса поднимали красную пыль, которая толстым слоем оседала на окнах.

Гроул попытался смахнуть пыль с окон дворниками, но тщетно. От вибрации машины, когда мы ехали по ухабам и мелким камням, меня укачало, и я закрыла глаза.

Я не была уверена, что это была хорошая идея. Но теперь было слишком поздно поворачивать назад, не объясняясь с Гроулом. Я не хотела выглядеть слабой.

Машина остановилась, и я выглянула наружу. Мы находились в глуши. Не было даже грунтовой дороги. Не было абсолютно ничего.

— Это здесь, — сухо сказал Гроул.

Он посмотрел на меня так, словно ждал какого-то ответа, но у меня не было слов.

Я кивнула, просто чтобы показать ему, что поняла.

Он открыл дверцу и вышел.

Я глубоко вздохнула и прижала ладонь к животу, в надежде успокоиться. Без шансов.

Я вылезла из машины, и жар ударил в меня, как кулак. Как здесь можно выжить?

Мои глаза искали на горизонте какие-либо признаки цивилизации, но мы были единственными людьми вокруг.

— Пойдем. Здесь слишком жарко, чтобы просто стоять.

Он зашагал прочь, даже не проверив, иду ли я за ним. Конечно, он не должен был волноваться, что я сбегу. Бежать было некуда. Я скорее умру от жажды или жары, чем найду какого-то человека.

Но потом я поняла, что в последнее время он вообще был менее осторожен со мной. Он начал доверять мне.

Когда я последовала за Гроулом по песку, другая мысль внезапно поразила меня. Что, если Гроул устал от меня и решил избавиться от меня в пустыне?

Возможно, я задавала слишком много вопросов, подошла слишком близко, к его зоне комфорта? Долго я здесь не протяну, если он бросит меня. Ему даже не нужно было убивать меня, пустыня убила бы.

Я покачала головой.

У меня разыгралось воображение. У Гроула не было причин избавляться от меня. Ему нравилось моё общество, даже если он пытался скрывать это.

Гроул привел меня к месту, окруженному несколькими сухими кустами. Не было и намека на могилу.

— Он там, — он указал на пыльную землю.

Я присела на корточки и положила ладонь на песок. Глаза защипало, но я не заплакала.

— Я действительно думала, что вы скормили его собакам.

Гроул нахмурился.

— Никто не должен так обращаться с мертвыми.

Я рассмеялась.

— Серьёзно? Ты не против убивать и причинять боль людям, но заботишься об их трупах.

— Смерть их наказание. Нет смысла осквернять их тела.

— Я знаю, что Фальконе уже делал это раньше. Отец рассказывал об этом матери, и она даже спросила меня об этом, когда я навещала её. До меня даже доходили слухи, что он скармливал трупы своим бойцовым собакам и заставлял семьи смотреть.

— Я не всегда согласен с тем, что делает Фальконе.

По крайней мере, хоть что-то.

— Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

Гроул кивнул.

— Однажды. Но семья не должна была смотреть. Фальконе знает, что я не люблю бесполезное насилие, поэтому обычно не просит меня оставаться и смотреть.

Я снова опустила глаза.

Трудно было представить, что мой отец был ниже меня. Отец знал о рисках своей работы, заработал на ней много денег и, вероятно, был ответственен за гибель нескольких человек, но он этого не заслужил.

Хотела бы, чтобы он был здесь, чтобы я могла долго говорить с ним. Я не могла вспомнить, когда у нас был последний разговор. Слишком давно.

— Когда ты пришёл к нам домой, ты думал, что должен убить моего отца? — я не знала, почему это так важно.

Я знала, что Гроул убийца и что он без колебаний спустил бы курок.

— Фальконе не сказал нам, кто собирается убить твоего отца.

— Но ты знал, что он хочет его смерти, — я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Он посмотрел на меня.

— Твой отец предал Фальконе. Смерть — наказание за это.

Я вздохнула и поднялась на ноги, отряхивая джинсы, покрытые тонким слоем песка.

— Ты когда-нибудь бываешь на могиле матери? — спросила я.

— Нет, — сказал он. В его голосе не было никаких эмоций. — Там только лишь её тело. И я её почти не помню. Я предпочитаю не оставаться в прошлом.

Вероятно, это было необходимо, учитывая многие темные стороны его жизни.

— И всё же в какой-то степени ты это делаешь.

На лице Гроула отразилось замешательство.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты позволяешь прошлому определять, кто ты сейчас, и ты связан с человеком, который сделал тебя таким, какой ты есть сегодня. В твоей жизни так много прошлого.

Гроул обдумал это. Он действительно выглядел так, будто мои слова дошли до него.

Я осмелилась сделать следующий шаг.

— Разве ты не хочешь отомстить? Ты никогда не мечтал его убить? Причинить ему боль за то, что он сделал с тобой? Ты можешь покончить со всем этим. Освободиться от своего прошлого раз и навсегда.

Гроул покачал головой.

— Я же сказал, то, что он совершил со мной, сделало меня тем, кто я есть. Без него меня бы здесь не было. Я бы не был здесь с тобой, если бы не он. Он дал мне тебя и это больше, на что я когда-либо надеялся.

Какое-то мгновение я не могла дышать, не могла двигаться, могла только смотреть и пытаться смириться с тем, что только что сказал Гроул.

Как могло так мало слов так много значить для меня? Как мог что-то значить этот человек, это чудовище? Даже сейчас это казалось невозможным.

Он сделал шаг вперед и убрал прядь волос с моего лица, прежде чем взять меня за руку.

Это был не романтический жест, скорее, ему нужно было убедить себя в чем-то, нужно было сделать это осязаемым, чтобы понять.

— Но то, что он дал мне тебя, не было проявлением доброты, — сказал он. — Ничего подобного. Это было жестоко и унизительно. Он хотел наказать тебя и знал, что я наказание, которое сломает тебя, — он отпустил мою руку. — Ты только посмотри на эту кожу. Безупречная. Чистая. И посмотри на меня, — он протянул руки, покрытые татуировками и шрамами, загорелые и мускулистые.

Его жизнь отражалась на его теле.

Я не знала, что сказать. Ненависть к себе сочилась из каждой поры его тела, и я не была уверена, как с этим справиться.

— Фальконе надеялся, что я сделаю с тобой то же, что он сделал со мной. Превращу тебя во что-то ужасное. Разорву тебя на части.

Я крепко схватила его за руку.

— Ты не сломал меня, — упрямо сказала я.

Но я не была уверена, что это правда. Я не была той, кем была раньше. Какая-то часть меня была сломана, но не его руками, и все же я изменилась.

— Перестань ненавидеть себя, — сердито сказала я. — Ты не беспомощен. Ты, возможно, единственный человек, который может что-то сделать против Фальконе. Если тебе так плохо из-за того, что Фальконе отдал меня тебе, помоги мне. Ты всегда говоришь, что потерян, что не можешь простить себя. Но это неправда. Ты можешь искупить свои грехи, помогая мне и моей семье.

Гроул сжал пальцами мою руку.

— Отомстив, — с любопытством сказал он.

Я колебалась.

— Да, — я была лицемеркой, когда предлагала что-то подобное? — Фальконе заслуживает смерти. Мы никогда не будем свободны с ним. Не только потому, что он может указывать нам, что делать, но и потому, что он контролирует наше прошлое, он создал его, и необратимо создал нас.

Гроул попятился, отпуская мою руку.

— Не проси меня больше. Я не смогу тебе помочь.

Моё сердце замерло. На мгновение он практически согласился. Я видела это по его лицу.

Должна ли я была продолжать пытаться, даже если он говорил мне не делать этого? Или я должна была просто принять то, что, очевидно, не может измениться, и надеяться, что с моей матерью и сестрой всё будет хорошо?

Больше я ничего не могла сказать.

Г Л А В А 17

К А Р А

Гроул стал холодным после посещения могилы. Я позволила ему. Я не знала, что делать. Он даже не приходил ко мне в спальню, и я начинала скучать по этому, скучать по нему.